Сканирование и форматирование: Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека: http://yanko.lib.ru/gum.html ||
update 27.04.05
John R. SEARLE
A RE-DISCOVERY OF THE MIND
A Bradford Book, 1992
The MIT Press, Camb., Mass, London, England
Джон СЕРЛ
ОТКРЫВАЯ СОЗНАНИЕ ЗАНОВО
Анонс книги
http://ist-socrates.berkeley.edu/~jsearle/
John R. SEARLE
A RE-DISCOVERY OF THE MIND
A Bradford Book, 1992
The MIT Press, Camb., Mass, London, England
Джон СЕРЛ
ОТКРЫВАЯ СОЗНАНИЕ ЗАНОВО
Перевод с английского А. Ф. Грязнова
Идея-Пресс, 2002 МОСКВА
ББК 87.3 С32
Издание выпущено при поддержке Института "Открытое общество"(Фонд Сороса) - Россия в рамках мегапроекта "Пушкинская библиотека"
This edition is published with the support of the Open Society Institute (Soros Foundation) - Russia within the framework of "Pushkin Library" megaproject
Редакционный совет серии "Университетская библиотека":
Н.С. Автономова, Т.А. Алексеева, М.Л. Андреев, В.И. Бахмин, М.А. Веденяпина, Е.Ю. Гениева, Ю.А. Кимилев, А.Я. Ливергант, Б.Г. Капустин, Ф. Пинтер, А.В. Полетаев, И.М. Савельева, Л.П. Репина, A.M. Руткевич, А.Ф. Филиппов
"University Library" Editorial Council:
Natalia Avtonomova, Tatiana Alekseeva, Michail Andreev, Vaycheslav Bakhmin, Maria Vedeniapina, Ekaterina Genieva, Yuri Kimelev, Alexander Livergant, Boris Kapustin, Francis Pinter, Andrei Poletayev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Filippov
Выражаем благодарность Американскому культурному центру за информационную поддержку издания (Москва, ул. Николоямская, 1. ВГБИЛ)
Серл, Джон
С32 ОТКРЫВАЯ СОЗНАНИЕ ЗАНОВО. Перевод с англ. А. Ф. Грязнова.
М.: Идея-Пресс, 2002. - 256 с.
Книга одного из наиболее влиятельных современных философов с мировым именем посвящена философии сознания и представляет собой живое и ясное обсуждение вечных вопросов: что такое сознание и душа, тело и материя, и как они взаимодействуют, на фоне последних достижений в области психологии, нейрофизиологии и искусственного интеллекта.
ББК 87.3
Выражаем признательность за подготовку книги к публикации Куренному В. А., Веретенникову А. А., Куслий П. С.
Copyright © 1992 by John R. SEARLE Copyright © 1992 by The MIT Press, Camb., Mass, London, England.
ISBN: 5-7333-0038-8
© Перевод с англ. А. Ф. Грязнова, 2001
© Художественное оформление Идея-Пресс, А. П. Пятикоп, 2001
© Идея-Пресс, 2002
ДЖОН СЁРЛ И ЕГО АНАЛИЗ СУБЪЕКТИВНОСТИ. Александр Грязное
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ФЕОДОСИЕВИЧА ГРЯЗНОВА
Глава I. ЧТО НЕ ТАК С ФИЛОСОФИЕЙ СОЗНАНИЯ
1. Решение проблемы сознания и тела, и почему многие предпочитают саму проблему ее решению
2. Шесть неправдоподобных теорий сознания
3. Основания современного материализма
4. Исторические корни этих оснований
2. Не вся реальность объективна; некоторая ее часть субъективна.
3. Поскольку ошибочно предполагать, что онтология ментального объективна,
7. Картезианская концепция физического - концепция физической реальности как res extensa * -
Глава II. Новейшая история материализма: одна и та же ошибка снова и снова
4. Теории тождества 'признак-признак'
5. Функционализм 'черного ящика'
6. Сильная версия искусственного интеллекта
9. Мораль, которую можно извлечь к настоящему моменту
Таблица 2.1 Общий образец, представленный в новейшей истории материализма
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ПРОБЛЕМА 'НАРОДНОЙ ПСИХОЛОГИИ'?
Глава III. Ослабляя хватку: силиконовые мозги, сознательные роботы и другие сознания
3. Способность мозга причинно обусловливать сознание концеп-
3. Эмпиризм и 'проблема других сознаний'
5. Внутренняя интенциональность, интенциональность 'как если бы' и производная интенциональность
Глава IV. Сознание и его место в природе
1. Сознание и 'научное' мировоззрение
3. Сознание и проблема 'сознание-тело'
4. Сознание и селекционное преимущество
Глава V. Редукционизм и нередуцируемость сознания
2. Онтологическая редукция свойств
4. Логическая редукция, или редукция по определению
3. Почему сознание является нередуцируемым свойством физической реальности
4. Почему нередуцируемость сознания не влечет глубоких последствий
Глава VI. Структура сознания: введение
1.5. Связь между сознанием и интенциональностью
1.6. Форма-основание (Figure-Ground), гештальтная структура сознательного опыта
1.12. Измерение 'удовольствие- неудовольствие'
Глава VII. Бессознательное и его отношение к сознанию
2. Аргументация в пользу принципа связи
3. Два возражения принципу связи
4. Могут ли быть бессознательные боли?
Глава VIII. Сознание, интенциональность и Фон
1. Введение в проблематику Фона
2. Некоторые аргументы в пользу гипотезы Фона
4. Обычные неверные представления о Фоне
Глава IX. КРИТИКА КОГНИТИВНОГО РАЗУМА
1. Введение: шаткие основания когнитивной науки
2. Сильная версия ИИ, слабая версия ИИ и когнитивизм
5. Первое затруднение: синтаксис внутренне не присущ физическим свойствам
6. Второе затруднение; когнитивизму свойственно заблуждение, связанное с гомункулом
7. Третье затруднение: синтаксис не имеет каузальных воздействий
Краткое изложение аргументов в этом разделе
8. Четвертое затруднение: мозг не осуществляет переработку информации
9. Краткое изложение аргумента
Глава X. НАДЛЕЖАЩЕЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
1. Введение: Сознание и природа
a. Первоначальное интенционалистское объяснение:
b. Механически-техническое объяснение:
3. Логика функциональных объяснений
4. Некоторые следствия: универсальная грамматика, ассоциативные модели и коннективизм
Содержание
А.Ф. Грязнов. Джон Серл и его анализ субъективности.........................7
ПАМЯТИ А. Ф. ГРЯЗНОВА........................................................................11
БЛАГОДАРНОСТИ......................................................................................19
ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................20
Глава I
ЧТО НЕ ТАК С ФИЛОСОФИЕЙ СОЗНАНИЯ?.........................................24
Глава II
НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ МАТЕРИАЛИЗМА:
Одна и та же ошибка снова и снова.............................................................46
Приложение:
Существует ли проблема народной психологии?.......................................71
Глава III
ОСЛАБЛЯЯ ХВАТКУ:
Силиконовые мозги, сознательные роботы и другие сознания.................77
Глава IV
СОЗНАНИЕ И ЕГО МЕСТО В ПРИРОДЕ..................................................93
Глава V
РЕДУКЦИОНИЗМ И НЕРЕДУЦИРУЕМОСТЬ
СОЗНАНИЯ...................................................................................................115
Глава VI
СТРУКТУРА СОЗНАНИЯ: Введение.........................................................128
Глава VII
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К СОЗНАНИЮ...............147
Глава VIII
СОЗНАНИЕ, ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ И ФОН....................................166
Глава IX
КРИТИКА КОГНИТИВНОГО РАЗУМА...................................................184
Глава X
НАДЛЕЖАЩЕЕ ИССЛЕДОВАНИЕ.........................................................209
ПРИМЕЧАНИЯ..........................................................................................227
БИБЛИОГРАФИЯ......................................................................................234
Джон Серл и его анализ субъективности 7
ДЖОН СЁРЛ И ЕГО АНАЛИЗ СУБЪЕКТИВНОСТИ. Александр Грязное
(предисловие к публикации)
Российскому читателю в последние годы стали известны отдельные неболь-шие произведения американского философа Джона Сёрла (род. в 1932 г.): его специальные статьи по теории речевых актов, популярное изложение позиции по вопросу об искусственном интеллекте (критика сверхоптимистических те-орий компьютерного моделирования разумной деятельности), оценка нынеш-него состояния философии и философского образования в США, и даже яро-стная полемика с постмодернистским деконст-руктивизмом с позиции совре-менного рационализма. В то же время, ни одно из крупных произведений Сёрла пока не переводилось на русский язык. А между тем именно главные книги калифорнийского философа последовательно отражают логику его интеллектуального развития, приведшую к всестороннему рассмотрению и, в известной степени, реабилитации им темы человеческой субъективности в глазах приверженцев 'суровой' аналитической традиции.
Сам Серл принадлежит тому направлению в философии концептуального анализа, истоки которого - в знаменитой теории речевых актов оксфордско-го философа Джона Остина 1. У него Сёрл учился в 1950-е годы, став в 1959 году профессором отделения философии университета в Беркли, где он и ра-ботает поныне. Это направление перенесло центр тяжести исследований с формальных, глубинных структур языка (линия Фреге, Рассела и раннего Вит-генштейна) в область межчеловеческой коммуникации, изучения ситуаций речевого общения и взаимодействия. Критике был подвергнут подход анали-тиков начала 20 столетия, ориентировавшихся на идеальных носителей семан-тической информации. В терминологии раннего Остина это означало, что
1 См. недавний русский перевод основных произведений Остина, вышедший в 1999 году в издательстве 'Идея-Пресс'.
8
предпочтение отдавалось изучению 'предложений-констативов' при полном игнорировании 'предложений-перформативов', то есть таких предложений (или высказываний), само произнесение которых уже есть осуществление не-которого действия. Позднее Остин (не без влияния позднего учения Витгенш-тейна о полифункциональности языка, трактовки языкового значения как упот-ребления и идеи языковых игр как взаимопереплетения лингвистических и нелингвистических действий, осуществляемых по 'правилам') обобщил свою позицию в концепции единого речевого акта. Последний обладает трехчлен-ной структурой: локутивный акт (произнесение того или иного высказывания со смыслом), иллокутивный акт (осуществление акта говорения в одной из возможных функций) и перлокутивный акт (само произнесение слова или высказывания оказывает воздействие на аудиторию). Основной акцент при этом был сделан на иллокутивной функции языка. Остин (ум. в 1960 году) не успел завершить систематизацию своей теории, однако поздние его тексты свидетельствуют, что он стремился к созданию своеобразной синтетической дисциплины, которую он называл 'лингвистической феноменологией'. Это принесло ему известность в собственно лингвистической среде, сделав тео-рию речевых актов неотъемлемой составной частью исследований в области лингвистической прагматики.
В чисто философском направлении развивал теорию речевых актов Джон Сёрл, посвятивший ей такие книги, как 'Речевые акты' (1969) и 'Вы-ражение и значение' (1979). При этом на раннем этапе основной акцент был сделан на разработке формализованной иллокутивной логики, позво-лявшей, на взгляд ее создателя, анализировать самые разнообразные ас-пекты естественного языка. В дальнейшем произошло обогащение и расширение исследуемой проблематики, которое позволило связать ре-чевой акт с такой фундаментальной способностью, как интенциональ-ность. В этапной для американского философа книге 'Интенциональ-ность' (1983) философия языка уже рассматривается в качестве ветви фи-лософии сознания. Позиция, которую отстаивал и отстаивает Сёрл (а он знаменит в Америке своей бескомпромиссностью и полемическим задо-ром) заключается в том, что репрезентативная способность речевых ак-тов (способность представлять объекты, ситуации и положения дел в мире) есть продолжение более фундаментальной в биологическом плане способ-ности относить организм к миру с помощью ментальных состояний, боль-шинство из которых имеют интенциональный характер. И хотя интен-циональность, по Сёрлу, лежит в основе нашей речевой способности, сама интенциональность может исследоваться только после исследования свойств языка, главной единицей которого является целостный речевой акт. Это существенно отличает сёрловский подход к интенциональности от собственно феноменологических ее трактовок, имеющих в своей основе длительную традицию описания структур 'чистого сознания' с помощью
9
таких сомнительных и неприемлемых (с позиции аналитика) приемов, как иде-ация, редукция и отказ от 'естественной установки'. Большинство современ-ных аналитиков из богатого феноменологического наследия позитивно воспри-нимают лишь положение Брентано об интенциональности как единственно воз-можном критерии отличия ментального от физического (материального).
В книге 'Интенциональность' приводятся строгие доказательства взаи-мосвязи речевых актов и интенциональных ментальных состояний. В конеч-ном итоге автор приходит к выводу о том, что различные формы связи языка с миром опосредуют более общую связь сознания с миром. Это выводит его на фундаментальную философскую проблему сознания, наиболее полный анализ которой дается в книге 'Новое открытие сознания' (1992)2. Публикуе-мый нами перевод первой главы дает достаточно полное представление и о позиции самого философа, и о критикуемых им точках зрения. Это своеоб-разный 'синопсис' всей книги, опубликованной в период наивысшего накала споров о сознании и психофизической проблеме в среде англо-саксонских философов. Надо сказать, что и сейчас, по прошествии нескольких лет этот накал нисколько не ослабевает, делая 'философию сознания' центральной ана-литической дисциплиной 3. И если в 1960-е и 1970-е годы преобладали различ-ные сциентистские версии (в основном крайние и умеренные варианты 'на-учного материализма'), рассматривавшие сознание как своеобразную поме-ху или эпифеномен складывающейся целостной картины 'физического мира', то впоследствии среди аналитиков усиливается движение к исследованию уни-кального феномена человеческой субъективности.
Лидером этого движения в современной Америке, бесспорно, являет-ся Джон Сёрл. Его позиция предельно ясна и категорична (что, кстати, делает ее максимально открытой для критики): сознание - это каузаль-но эмерджентное свойство организма, результат его эволюционного раз-вития. Оно зависит от поведения нейронов и, таким образом, каузально редуцируемо к мозговым процессам (при этом Серл подчеркивает, что нам при всех успехах науки пока неизвестны нейрофизиологические основа-ния сознания). Однако даже самая передовая наука о мозге никогда не приведет к онтологической редукции сознания, к отождествлению субъек-тивного и объективного, фактически приводящему к элиминации субъек-тивного. Онтология сознания, по Сёрлу, это онтология от первого лица и по-этому в отношении сознания не применима объективистская модель на-блюдения во внешнем мире, результаты которого наука фиксирует с позиции третьего лица. Ментальным понятиям естественного языка присуща специ-
2 Полный перевод книги Серла будет опубликован в издательстве 'Идея-Пресс' (со-вместно с издательством 'Дом Интеллектуальной Книги') в 2001 году.
3 Эти споры отражены, в частности, в книге Серла 'Тайна сознания' (1997), представля-ющей собой собрание его критических рецензий на шесть новых книг по пробле-ме сознания.
10
фическая логика описания состояний сознания. Несогласие Сёрла вызывают и те новейшие аналитико-когнитивистские теории интенциональности (напри-мер, Д. Деннета и С. Стича), которые, на его взгляд, стремятся отделить интен-циональность от сознания, лишая интенциональность такого ее важного свой-ства, как субъективность.
В конце книги автор перечисляет главные и требующие углубленных исследований свойства сознания: темпоральность, социальность, един-ство, субъективность, структурированность, интенциональность. И он обе-щает в дальнейшем продолжить работу в этом направлении. К настояще-му времени американский философ уже начал выполнять свое обещание, опубликовав в 1995 году удивительную книгу под названием 'Конструк-ция социальной реальности', в которой сделал попытку объяснить воз-никновение в нашей картине мира социальных феноменов, создать об-щую теорию 'институциональных фактов' на основе своего понимания конструктивной роли языка, интенциональности и сознания, и не поры-вая при этом с принципами эпистемологического реализма. Данная кни-га, разумеется, потребует самостоятельного рассмотрения и оценки.
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ФЕОДОСИЕВИЧА ГРЯЗНОВА
'Лишь в относительно редкие периоды своего развития философия ос-тавалась нечувствительной к самим средствам философствования. Как правило, это были периоды, отмеченные своеобразным высокомерием философской мысли, не желавшей (или опасавшейся?) продемонстри-ровать, каким путем ею были получены те или иные 'впечатляющие' результаты'.
Такая фраза открывает книгу Александра Феодосиевича Грязнова 'Язык и дея-тельность: Критич. анализ витгенштейнианства' (М., МГУ, 1991, с. 3). Когда-то я восприняла ее просто как удачную формулировку установок аналитической философии. Однако теперь, когда Саша Грязнов ушел от нас, все, написанное им, воспринимается по-иному. И я вдруг осознала, что этими словами он выразил собственную установку, которую пронес через всю свою творчес-кую жизнь, потому что она была для него совершенно органичной и личной. Он как никто чуждался 'высокомерия философской мысли'и претензий на 'впечатляющие' результаты.
Его жизненный путь был на удивление прямым и простым. Таким, по крайней мере, он представлялся окружающим - коллегам по философско-му сообществу. Слово 'простой' в данном случае имеет и обычное значе-ние, указывающее, что на этом пути не было резких поворотов, метаний и исканий; однако слово 'простой' одновременно приобретает тут и не-кий неоплатонистический оттенок, становясь синонимом цельности и со-вершенства.
Выходец из семьи дипломата, он не искал для себя дипломатической карьеры, что, как кажется, является наиболее принятым в этой среде, но ушел в академическое существование, принеся с собой свободное владе-ние английским языком, хорошие манеры, сдержанность и, я бы сказала, некоторую закрытость.
Специализация в области англоязычной философии была при его зна-нии английского языка делом достаточно естественным. Сразу после за-щиты диплома по Кафедре истории зарубежной философии философско-
12
го факультета МГУ в 1971 г. Саша был оставлен на этой кафедре и начал свою преподавательскую деятельность, которая продолжалась до последних дней его жизни. С кафедрой ИЗФ, таким образом, была связана вся его биография. Незадолго до своей безвременной смерти он отметил юбилей - тридцатиле-тие своей работы на этой кафедре. Тридцать лет из пятидесяти трех, отпущен-ных ему судьбой, оказались связаны с ней. А если добавить еще и годы студен-ческой специализации по этой кафедре! Большая часть жизни. Классическая академическая карьера, начинавшаяся с ассистента и закончившаяся профес-сором. На одном месте. И основной предмет научных интересов - аналити-ческая философия - сохранялся на протяжении практически всей его твор-ческой деятельности: однолюб. Карьера прямая, логичная, все ступени кото-рой следуют одна за другой в предопределенном порядке. Так что внешняя канва жизненного пути как будто лишена интриги. Очевидно, главное разво-рачивается 'внутри', в сфере интеллектуальной деятельности. Аналитичес-кая философия - как внутренняя пружина биографии? Может ли это быть? Своей жизнью он показал, что так может быть, и теперь нам надо понять, что это значило для него и должно значить для нас.
Я была знакома с Грязновым всю свою профессиональную жизнь, те-перь уже и не вспомню, как именно произошло наше знакомство. Он был на курс старше меня. Когда мы заканчивали факультет, Грязнов уже стал преподавателем кафедры, хотя и был всего на год взрослее нас. Вспоми-наю его в те годы: небольшого роста, с нежным, присущим только рыжим румянцем, аккуратный, очень серьезный. Коротко подстриженный ры-жий 'ежик' придавал ему весьма академический вид. Только сейчас на-чинаю понимать, что, возможно, он стеснялся, чувствовал себя неуверен-но, будучи таким молодым преподавателем среди студентов, которые ока-зывались практически его ровесниками. Наверное, с тех пор я и знаю его, хотя он, по-видимому, обратил внимание на факт моего существования гораздо позже. Тогда же определилось в моем отношении к нему что-то такое, что сохранилось на всю жизнь: он - 'на курс старше'.
Так распорядилась судьба, что в дальнейшем мы с Сашей как бы 'шли по одному следу': мы оба занимались Витгенштейном. Сашина книга 'Эво-люция философских взглядов Л.Витгенштейна' вышла в 1985 г., а моя книга, в которой речь шла о Витгенштейне - в 1988 г. Так что он по-прежнему оставался 'на курс старше'. На почве нашего с ним стойкого витгенштейни-анства мы контактировали в ИНИОНе, где Грязнов писал очень квалифици-рованные рефераты и обзоры, в 'Витгенштейновском обществе', которое пытались создавать в первые постсоветские годы, встречались на конфе-ренциях и круглых столах. Однако эти контакты были внешним отражением более тесного переплетения наших интеллектуальных биографий, ибо через этого кембриджского австрийца мы оказывались как бы 'свойственниками'.
Последнее слово я поставила в кавычки, потому что оно, конечно, упот-
13
реблено в переносном смысле, - но, может быть, и не вполне переносном. Текст Витгенштейна создает столь сильное и жесткое энергетическое излуче-ние, что все попадающие в его силовое поле получают особый, и, насколько я могу судить, подчас близкий, опыт, - попадают под его власть. Впрочем, Сашу никак нельзя было назвать 'фанатом' Витгенштейна. Подобное слово к нему совершенно не подходит. Самый стиль Грязнова не допускает этого.
Однако, в то же время, невозможно относиться к идеям Витгенштейна только как к предмету академического историко-философского исследования - из-за этого самого 'сильного и жесткого энергетического излучения', ко-торое не позволяет любому, кто к нему приблизится, говорить и делать некото-рые вещи, и заставляет думать о том, что не приходило в голову раньше.
Саша Грязнов в своих работах о Витгенштейне сумел совместить и стро-гий академизм историко-философских исследований, и внутреннее движение навстречу витгенштейновской мысли. С его именем связана новая страница в исследованиях этого загадочного мыслителя в нашей стране. Он впервые при-влек внимание к 'венскому'контексту мысли Витгенштейна и связал его с традициями 'континентальной', а не только англосаксонской философии. Не думайте, что это - некий частный вопрос в исследовании источников и влия-ний. Дело в том, что обращение к культурному контексту в мировом витгенш-тейноведении фактически сыграло роль маркера, указывающего на переос-мысление роли и значения этой центральной фигуры аналитического движе-ния. Фактически, тем самым исследователи отделили Витгенштейна от его эм-пиристски ориентированных предшественников и позитивистски ориентиро-ванных последователей и увидели в его наследии трансцендентальное измере-ние, которое удается артикулировать, связав этого мыслителя с традициями кантовской мысли и этическими исканиями венских мыслителей той эпохи. Вит-генштейн размышлял над проблемами трансцендентальной и эмпирической субъективности и их связи с миром. Но эти вопросы представлялись ему безна-дежно запутанными, и потому он стал разрабатывать особые методы анализа языковых выражений. Саша был первым, кто стал говорить об этом у нас. Впро-чем, дело не в том, что 'стал говорить'. Донес всю глубину этого в аутентич-ном переживании и показал в строе своих суждений.
Мы с ним читали работы друг друга, слушали выступления и докла-ды. Хотя, в то же время, мало разговаривали на такие темы. Но я всегда знала, что есть человек, который прочитает и поймет то, что я пыталась сказать. И это было очень важно для меня. Он, так сказать, 'благослови-л'мою первую публикацию, в которой я взяла на себя смелость писать о Витгенштейне. Я чувствовала себя еще довольно неуверенно, но Саша тогда одобрил мою интерпретацию витгенштейновской философии матема-тики, и этим приободрил меня и придал мне сил. Помню, как меня поразила в том разговоре - одном из немногих разговоров об этом мыслителе, которые у нас с ним были - Сашина скромность в оценке собственных заслуг.
14
Он всегда оставался удивительно скромным и щепетильным человеком. Саша не стремился к 'впечатляющим' результатам. Принципиально. Теперь-то мы начинаем понимать, что сделанное им впечатляет. Он повлиял на уро-вень наших знаний и занятий аналитической философией. Он писал обзоры, статьи, книги, перевел и сделал доступным значительный корпус текстов. Так он образовывал и воспитывал не только студентов и аспирантов, но и всю нашу философскую публику. Его роль в поддержании и оберегании эталона профессионализма в нашей философии невозможно переоценить.
Он не относился к тем философам, для которых главное - 'выражать себя'. Это, опять-таки, было совершенно чуждо его стилю. Он методич-но, четко и высокопрофессионально работал. По-видимому, то дело, ко-торым он занимался, представлялось ему более интересным, что 'он сам'. И дело тут не только в скромности, но и в подлинном вкусе к историко-философской работе.
Он принес в Москву дух кембриджской и оксфордской философии. Причем не только своими публикациями и лекциями. Он жил аналитичес-кой философией и потому глубоко чувствовал ее проблемы. Да он и сам был похож на кембриджского профессора! Как ему это удавалось в нашей советской и постсоветской действительности?! Даже работы, которые Саша писал в 'годы застоя', хорошо читаются сейчас, потому что он всегда ориентировался не на конъюнктуру, а на высокие профессиональ-ные стандарты. Так что, все-таки, он выразил себя в своей философской деятельности. Выразил, не навязывая себя публике. Аналитическая фи-лософия, которой он посвятил большую часть своей жизни, не была выиг-рышной темой ни в советское, ни в постсоветское время. Чтобы привлечь внимание или сделать карьеру, надо было бы заниматься чем-нибудь другим. Но такие суетные соображения Саше были чужды. Он не гнался ни за модой, ни за популярностью. Он занимался тем, что ему было близ-ко, от шотландской философии 'здравого смысла' (ей была посвящена его первая книга 'Философия Шотландской школы', М.: МГУ, 1979 г.) до современной аналитической философии, которая тоже очень уважитель-но относится к здравому смыслу.
Саше было присуще спокойствие и сдержанность научного мышле-ния. И в этом, опять-таки, дело и человек были едины и вполне соответ-ствовали друг другу. Аналитическая философия привлекала его своим дотошным стремлением к точности и ясности выражения, потому что ему был близок именно такой тип интеллектуально честного философствования, озабоченного прежде всего тем, чтобы не сказать больше того, что оно может точно и корректно сказать и подтвердить аргументами. Он ценил в этом фило-софском течении стремление распутать паутину лишних, обволакивающих, сбивающих с толку слов, осознавая профессиональное, этическое и граждан-ское значение такой деятельности.
15
Грязнов видел, что аналитическая философия вытесняется агрессивно актуальными течениями и направлениями, что ее обвиняют в том, что она превратилась в техническое средство и неспособна решать животрепещущие и важные для человеческой экзистенции проблемы. Саша учитывал подоб-ную критику и реагировал на нее в своей манере - точной и корректной аргументации, свободной от какого-либо апломба. Главное же в его реакции на подобную критику состояло в том, что он показывал нам другой облик аналитической философии - как концептуального анализа классических ме-тафизических проблем. Прежде всего, его в этой связи занимала проблема сознания и его соотношения с телом (или вообще материальной субстанци-ей). О, это совсем не частная философская проблема. Ведь тут, в сущности, ставится вопрос о том, что же такое ментальное, есть ли в нем загадка и тайна, или нет ничего кроме связей между нейронами, еще не открытых наукой фи-зиологией.
Удивительное учения о 'Я' создал Витгенштейн в 'Логико-философ-ском трактате'. К этому вопросу он так или иначе возвращался и в по-здней своей философии. Сейчас я говорю об этом потому, что именно к этой теме постоянно возвращался и Саша.
В октябре 1997 г. в Москве, в РГГУ, проходил российско-австрийский коллоквиум, посвященный Витгенштейну. Естественно, собравшиеся на нем ожидали увидеть Грязнова, который должен был и председательство-вать на заседании и выступить с докладом 'Л. Витгенштейн и некоторые современные проблемы философии психологии'. Но Саша не появился там. В то время, когда в голубом зале РГГУ докладчики говорили о мире и субъекте в философии Витгенштейна, Саша находился между жизнью и смертью. Тогда он выкарабкался. Но тяжелая, неизлечимая болезнь почек с тех пор не отпускала его. Он оказался привязанным к медицинской аппа-ратуре и уже не мог обходиться без регулярной медицинской помощи.
Тем не менее последние четыре года его жизни были заполнены вся такой же напряженной преподавательской и научной деятельностью. Как ему это удавалось? Как удавалось вникать в дискуссии аналитиков о при-роде ментального и о задачах философии психологии, когда он понимал, сколь серьезна и беспощадна его болезнь? В частности, в это время он и перевел на русский язык эту книгу Сёрля с ее защитой нередуцируемой к физиологии субъективности. Значит, он проверил серьезность и глубину аналитического подхода в метафизике на собственном опыте.
Но, конечно, болезнь и необходимость постоянного лечения отнима-ли много сил и времени. Саша чувствовал, что стоит на пороге нового этапа своей философской эволюции, что ему еще много чего нужно ска-зать. Однако он не успел. В ночь с 6 на 7 ноября 2001 г. Грязнова не стало. От нас навсегда ушел человек, который точно выполнил требование Вит-генштейна: говорить только о том, что может быть сказано ясно. Все ос-
16
тальное может быть только показано - тем, как мы говорим и о чем молчим. 'Я есть мой мир' - сказал Витгенштейн. Когда от нас ушел Саша Грязнов, мы лишились уникального, неповторимого мира. И потеря эта невосполнима.
З.А. Сокулер
От издателя
Наше сотрудничество с Александром Феодосиевичем Грязновым началось с под-готовки к изданию его масштабного проекта Антологии аналитической философии. Эта книга вышла в свет в первый месяц после финансового кризиса 1998 г. и сразу стала событием в философской среде и научным бестселлером.
Работа над этой книгой позволила мне лучше узнать интересы Александра Фео-досиевича. Сразу отмечались эрудиция, неподдельный интерес к книге (замечу в скобках, что А. Ф. Грязнов был одним из тех немногих людей, который внимательно просматривал или прочитывал каждую подаренную ему книгу и высказывал свое суждение о ней издателю или переводчику), желание поделиться своими знаниями и книгами с единомышленниками. А. Ф. Грязнов был знаком и вел переписку с доста-точно широким кругом современных философов-аналитиков: Дж. Серл, Т. Нагель, Д. Деннет, М. Маккинси и др.; получал от них книжные новинки и смог собрать очень хорошую библиотеку в области аналитической философии. Ряд наших издательских проектов были вдохновлены А. Ф. Грязновым, а книги взяты из его библиотеки: Пассмор Дж. Современные философы; Т. Нагель. Что все это значит? Очень крат-кое введение в философию; Данто А. Ницше как философ; Деннет Д. Виды сознания. Часто о книжных новинках - отечественных или зарубежных - я узнавала именно от Александра Феодосиевича, и в наших беседах постоянно звучал вопрос: а что у Вас в планах или что уже опубликовано? Со временем становилось ясным, что книга для А. Ф. Грязнова реально воплощала в себе частичку я другого человека, его неповтори-мого жизненного мира и опыта, духовную связь поколений, единомышленников и была, по сути, чем-то большим, чем просто стопка отпечатанных страниц.
Совместная работа предоставила мне возможность познакомиться с повседнев-ной жизнью Александра Феодосиевича и оценить силу духа и волю к жизни этого человека, его умение сконцентрироваться на главном и реализовывать это главное в определенное время. Дело в том, что последние пять лет своей жизни Александр Феодосиевич совершенно точно знал, в какие дни и часы ему нужно совершить под-виг, выжить в очередной встрече со смертью. Эти встречи были по расписанию: три раза в неделю по 5-6 часов. Диагноз требовал регулярного очищения всей крови в организме; у многих обычно не выдерживало сердце. А еще это ежедневные инъек-ции, особая диета, один стакан чая в день и... работа над лекциями, рецензиями, переводами и разнообразными статьями в журналы, словари, энциклопедии - тем, что человек сознательно стремился оставить после себя. Так случилось, что для пос-ледней Философской энциклопедии нам заказали написать одну и ту же статью - про Уилларда Куайна. К публикации была, конечно, принята статья Александра Феодоси-евича; из моего варианта статьи были взяты два биографических факта о культуртре-герской функции У. Куайна в деятельности Венского кружка. Однако, в силу редак-торского недосмотра под статьей осталась только моя фамилия. Полагаю, что сам Александр Феодосиевич с юмором отнесся к этой ситуации: он многое написал и щедро делился своими знаниями с коллегами и студентами: Тем не менее, я надеюсь, что в следующем издании Энциклопедии статья о Куайне выйдет под именем ее под-линного автора.
О. Назарова
Благодарности
На протяжении нескольких лет я извлекал пользу из дискуссий и бесед с друзья-ми, студентами и коллегами относительно вопросов, рассматриваемых в этой книге. Не надеюсь, что смогу отблагодарить всех их, но хотел бы выразить осо-бую благодарность следующим: М.Э. Оберту, Джону Батали, Катарине Карлин. Энтони Дердису, Хьюберту Дрейфусу, Хане Филип, Джерри Фодору, Виноду Гоэлу, Стивану Харнаду, Дженнифер Худин, Полу Кьюбу, Эрнесту Лепору, Эли-забет Ллойд, Керку Людвигу, Томасу Нейгелу, Рендалу Паркеру, Жоэль Пруст, Ирвину Року, Чарльзу Зиварту, Мелиссе Воэн и Кейли Верналлис.
Это, однако, лишь некоторые из тех многих, кто так помог мне. Я излагал свои идеи в лекциях, которые читал не только в Беркли, но и в качестве приглашенного профессора - во Франкфурте, Венеции, Фло-ренции, Берлине и университете Ратгерс. Среди лучших и наиболее су-ровых критиков были мои студенты, и я благодарен им за их неослабе-вающий скептицизм. Среди тех, кто оказал мне академическую поддер-жку, я хотел бы поблагодарить Комитет по исследованиям академичес-кого сената и офис канцлера Калифорнийского университета в Беркли, и особенно центр Рокфеллеровского фонда в Белладжо (Италия).
В предварительной форме некоторые из материалов этой книги появились в других местах. Так, части глав 7 и 10 были разработаны на основе моей статьи 'Сознание, объяснительная инверсия и когни-тивная наука' (Behavioral and Brain Sciences, 1990), а глава 9 основа-на на моем призидентском послании Американской философской ассо-циации за 1990 год.
Я особенно благодарен Неду Блоку, который прочитал всю ру-копись в черновом виде и сделал много ценных комментариев. Больше всех я благодарю свою жену Дагмар Серл за ее постоянную помощь и советы. Как и всегда, она оказала на меня величайшее интеллекту-альное влияние и была самым сильным источником поддержки и вдох-новения. Именно ей и посвящена эта книга.
20
Введение
Эта книга имеет несколько целей, часть которых не допускает краткого изложе-ния, и они будут возникать только по мере ее чтения. Наиболее же легко фор-мулируемые цели книги следующие: я хочу подвергнуть критике и преодолеть доминирующие традиции в изучении сознания - как 'материалистическую', так и 'дуалистическую'. И поскольку я считаю сознание главным ментальным феноменом, то хотел бы начать серьезное исследование сознания в его же собственных терминах. Я хочу забить последний гвоздь в гроб теории, согласно которой сознание является компьютерной программой. И таким путем хочу выдвинуть некоторые предложения по реформированию нашего изучения ментальных феноменов, чтобы это могло дать обоснование надежде на новое открытие сознания.
Около двух десятилетий назад я начал работать над проблемами в области философии сознания. Мне потребовалось объяснить интен-циональность как для того, чтобы обеспечить основание для моей тео-рии речевых актов, так и для того, чтобы завершить саму эту теорию. С моей точки зрения, философия языка является ветвью философии со-знания. Следовательно, никакая теория языка не является полной без объяснения отношения между сознанием и языком, а также того, как значение, то есть производная интенциональность лингвистических элементов, основывается на более глубокой в биологическом отноше-нии внутренней (intrinsic) интенциональности 'сознание - мозг'.
Когда я читал труды общепризнанных авторов и пытался объяс-нить их взгляды своим студентам, я был потрясен, обнаружив, что, за небольшим исключением, эти авторы запросто отрицали как раз то, что я считал простыми и очевидными истинами касательно сознания. Тог-да, да и сейчас тоже, было широко распространено отрицание - имп-лицитное или эксплицитное - таких утверждений, как следующее: нам всем присущи внутренние, субъективные ментальные состояния, подоб-ные убеждениям и желаниям, намерениям и восприятиям. Как созна-ние, так и интенциональность являются биологическими процессами, причинно обусловленными нервными процессами нижнего уровня в мозге, и
21
ни то, ни другое не сводится к чему-либо еще. Далее, сознание и интенциональ-ность связаны существенным образом, так что мы понимаем понятие бессоз-нательного интенционального состояния только в терминах его доступности сознанию.
Тогда и сейчас все это и многое другое отрицалось преобладавши-ми взглядами. Главное ортодоксальное направление состоит из различ-ных версий 'материализма'. Оппоненты материализма обычно исполь-зуют - и это также плохо - некую доктрину 'дуализма свойств', при-нимая, таким образом, картезианский концептуальный аппарат, ко-торый, как я считал, уже давно дискредитирован. То, что я доказывал тогда (Searle 1984b) и повторяю здесь, заключается в том, что можно принимать очевидные факты физики, а именно, что мир состоит ис-ключительно из физических частиц в силовых полях, не отрицая, что среди физических свойств мира имеются биологические явления вроде внутренних качественных состояний сознания и внутренней интенци-ональности.
Приблизительно в то же самое время, как у меня появился интерес к проблемам сознания, родилась новая дисциплина - когнитивная на-ука. Когнитивная наука обещала порвать с бихевиористской тради-цией в психологии, ибо она претендовала на то, что войдет в 'черный ящик' сознания и изучит его внутреннее функционирование. К сожа-лению, большинство ученых-когнитивистов преобладающего направ-ления просто повторили наихудшие ошибки бихевиористов: они на-стаивали на изучении только объективно наблюдаемых феноменов, игнорируя, таким образом, сущностные свойства сознания. Поэтому, когда они открыли большой черный ящик, то обнаружили внутри лишь множество маленьких черных ящиков.
Итак, мне в моих исследованиях мало помогли как главное направ-ление в философии сознания, так и когнитивная наука, и я пошел даль-ше, пытаясь разработать свое собственное объяснение интенциональ-ности и ее отношения к языку (Searle 1983). Однако разработка одной лишь теории интенциональности оставляла необсужденными многие главные проблемы и, что еще хуже, оставляла без ответа те ошибки, которые представлялись мне главными и преобладающими. Данная книга и есть попытка заполнить некоторые из этих пробелов.
Одной из труднейших - и наиболее важных - задач философии является прояснение различия между теми свойствами мира, которые внутренне присущи (intrinsic) ему в том смысле, что они существуют не-зависимо от любого наблюдателя, и теми, что зависят от наблюдателя в том смысле, что они существуют относительно некоторого внешнего наблюдателя или пользователя (user). Например, то, что объекту при-суща определенная масса, есть его внутреннее свойство. И если бы мы все
22
умерли, у него по-прежнему была бы эта масса. А вот то, что этот же самый объект является ванной, не есть внутреннее свойство: он существует только по отношению к пользователям и наблюдателям, которые и придают ему функ-цию ванны. Обладание массой является внутренним свойством, но вот быть ванной - это зависит от наблюдателя даже несмотря на то, что данный объект одновременно имеет массу и оказывается ванной. Вот почему существует ес-тествознание, включающее в свою сферу массу, но не существует естествозна-ния ванн.
Одной из тем, проходящих через всю эту книгу, является попытка выяснить, какие предикаты в философии сознания обозначают свой-ства, являющиеся внутренними, а какие - свойства, зависящие от наблюдателя. Доминирующей чертой в философии сознания и когни-тивной науке было предположение, будто вычислительность (computation) является внутренним свойством самого мира и что созна-ние и интенциональность могут быть каким-либо образом элиминиро-ваны: либо в пользу чего-то еще, либо потому, что они зависят от на-блюдателя или редуцируемы к чему-то более фундаментальному, по-добному вычислительности. В данной книге я доказываю, что подоб-ные предположения верны как раз наоборот: сознание и интенциональ-ность суть внутренние и неэлиминируемые, а вычислительность, за исключением небольшого числа случаев, в которых вычисления действи-тельно осуществляются обладающей сознанием психикой (mind), зави-сят от наблюдателя.
Вот краткий план, призванный помочь читателю сориентировать-ся в книге. Первые три главы содержат критику доминирующих взгля-дов в философии сознания. Они представляют собой попытку преодо-леть как дуализм, так и материализм, причем больше внимания в этих главах уделено материализму. Одно время я склонялся к тому, чтобы назвать всю книгу 'Что не так с философией сознания', но в конце кон-цов эта идея предстает в качестве темы первых трех глав и, в частности, является названием первой. Следующие пять глав - с IV-й по VIII-ю - пред-ставляют собой серию попыток охарактеризовать сознание. Если мы преодо-лели и материализм, и дуализм, то как же мы тогда локализуем сознание по отношению ко всему остальному миру (глава IV)? Как мы объясним его явную нередуцируемость в соответствии со стандартными образцами научной ре-дукции (глава V)? И, что наиболее важно, каковы структурные свойства созна-ния (глава VI)? Как мы объясняем бессознательное и его отношение к созна-нию (глава VII)? И каковы отношения между сознанием, интенциональностью и фоновыми способностями (Background capacities), которые позволяют нам функционировать в качестве сознательных существ в этом мире (глава VIII)? В ходе обсуждения всего этого я пытаюсь преодолеть различные картезианские предрассудки вроде дуализма свойств, интроспекционизма и идеи некорректи-
23
руемости (incorrigibility), но все же мой главный акцент в этих главах не является критическим. Я пытаюсь локализовать сознание в рамках нашего общего по-нимания мира и всей остальной ментальной жизни. Глава IX расширяет мою раннюю (Searle 1980 а и b) критику доминирующей парадигмы в когнитивной науке, а в заключительной главе выдвигаются некоторые предположения отно-сительно того, как мы могли бы изучать сознание, не делая так много очевид-ных ошибок.
В данной книге я должен больше сказать о мнениях других авторов, чем в любой из других моих книг, может быть, больше, нежели во всех из них вместе взятых. Это заставляет меня крайне нервничать, поскольку возможно, что я мог бы столь же неправильно понять их, как они неправильно понимают меня. Глава II в этом отношении доставила мне наибольшую головную боль, и я могу лишь сказать, что старался, насколько возможно, сделать беспристрастный об-зор целой совокупности взглядов, которые я нахожу несхожими. Что касается отсылок: книги, которые я читал в своем философском детстве - Витгенштей-на, Остина, Стросона, Райла, Хеара и др., содержат мало или вообще не содер-жат отсылок к другим авторам. Полагаю, что я бессознательно пришел к убеж-дению, что философское качество измеряется обратно пропорционально чис-лу библиографических указаний и что никакой великий философский труд ни-когда не содержал множества ссылок. (Каковы бы ни были его недостатки, рай-ловское 'Понятие сознания' служит образцом в этом отношении: в нем вооб-ще нет ссылок.) Однако в настоящем случае я не избежал библиографических указаний, и меня скорее следует упрекать за то, что я упустил, чем за то, что я
включил.
Заголовок есть очевидная дань уважения классическому произве-дению Бруно Снелла 'Открытие сознания' (The Discovery of the Mind). Так давайте же, заново открывая сознание (consciousness), то есть ре-альную вещь, а не картезианский эрзац или бихевиористского doppelganger'a,* также заново откроем и само психическое (mind).
* Двойника (нем.). - Прим. перев.
24
Глава I. ЧТО НЕ ТАК С ФИЛОСОФИЕЙ СОЗНАНИЯ
1. Решение проблемы сознания и тела, и почему многие предпочитают саму проблему ее решению
Знаменитая проблема сознания и тела - источник стольких противоречий за последние два тысячелетия - имеет простое решение. Оно было доступно любому образованному человеку с того времени, как приблизительно столе-тие назад началась серьезная работа по исследованию мозга, и в некотором смысле мы все знаем, что это действительно так. Вот это решение: менталь-ные феномены причинно обусловлены нейрофизиологическими процесса-ми в мозге и сами являются свойствами мозга. Чтобы отличить этот взгляд от многих других в данной области, я назову его 'биологическим натурализ-мом'. Ментальные события и процессы в такой же мере суть часть нашей естественной биологической истории, как и пищеварение, митоз, мейоз или секреция ферментов.
Биологический натурализм сам по себе поднимает тысячу вопро-сов. Каков в точности характер нейрофизиологических процессов и как именно элементы нейроанатомии - нейроны, синапсы, синапсические раздвоения, рецепторы, митохондрии, глиальные клетки, нервные ме-диаторы и т.д. - вызывают ментальные феномены? А как насчет ог-ромного разнообразия нашей ментальной жизни: болей, желаний, ще-котки, мыслей, визуального опыта, убеждений, вкусов, запахов, тре-воги, страха, любви, ненависти, депрессии и восторга? Какое объясне-ние нейрофизиология дает сфере наших ментальных феноменов - и со-знательных, и бессознательных? Подобные вопросы формируют пред-мет нейронаук и, пока я пишу эти строки, в буквальном смысле тысячи людей исследуют указанные вопросы. 1 Но отнюдь не все вопросы яв-ляются нейробиологическими. Некоторые из них являются философски-ми, психологическими или же составляют часть когнитивной науки в целом. Вот, например, некоторые из философских вопросов: 'Чем конк-ретно является сознание и как именно сознательные ментальные фено-мены относятся к бессознательным?', 'Каковы специфические черты
25
'ментального' - черты типа сознания, интенциональности, субъективности, ментальной каузальности; и как именно они функционируют?', 'Каковы кау-зальные отношения между 'ментальными' и 'физическими' феноменами?', 'И способны ли мы так охарактеризовать эти каузальные отношения, чтобы избежать эпифеноменализма?'
Я попытаюсь высказаться по некоторым из этих вопросов позднее, а пока же хочу отметить примечательный факт. Я сказал, что решение проблемы сознания и тела должно быть очевидным любому образован-ному человеку, но в настоящее время в философии и когнитивной на-уке многие, вероятно большинство, экспертов заявляют, что находят его отнюдь не очевидным. Фактически они даже не считают предложен-ное мной решение истинным. Если обозреть область философии созна-ния за последние несколько десятилетий, то можно обнаружить, что там работает небольшое количество людей, которые настаивают на реаль-ности и несводимости сознания и интенциональности и которые склон-ны рассматривать себя как дуалистов свойств (property dualists), в то время как значительно большая группа представителей основного на-правления считают себя материалистами того или иного типа. Дуали-сты свойств полагают проблему сознания и тела очень трудной, воз-можно вообще неразрешимой.2 Материалисты соглашаются, что если интенциональность и сознание реально существуют и не сводимы к физическим феноменам, то тогда и в самом деле существует сложная проблема сознания и тела, однако они надеются 'натурализовать' интенциональность и, вероятно, также сознание. Под 'натурализаци-ей' ментальных феноменов они подразумевают редукцию их к физи-ческим феноменам. Они полагают, что если гарантировать реальность и нередуцируемость сознания и других ментальных феноменов, то это сделает нас сторонником некоторой формы картезианства, но они не видят, как можно согласовать подобный взгляд с нашей общей науч-ной картиной мира.
Я убежден, что обе стороны глубоко заблуждаются. Они принимают оп-ределенную терминологию и с ней набор допущений. И я намереваюсь пока-зать, что эта терминология устарела, а допущения ложны. Существенно важ-но показать, что дуализм и монизм оба ложны, ибо обычно предполагают, что они исчерпывают собой рассматриваемую область, не оставляя выбора. Боль-шинство моих рассуждений будет адресовано различным формам материа-лизма, поскольку это доминирующий взгляд. О дуализме в любой его форме сегодня не может быть и речи, поскольку считается, что он не согласуется с научной картиной мира.
Отсюда следует вопрос, который я хочу поставить в этой и следую-щей главе: 'Что именно в нашей интеллектуальной истории и в нашем окружении затрудняет понимание достаточно простых положений, ко-
26
28
тельно мыслят, то это возможно только потому, что читатель верит в нечто нена-учное типа флогистона или жизненных духов.
2. Шесть неправдоподобных теорий сознания
Я не стану предлагать полный каталог всех модных, но неприемлемых матери-алистических взглядов в современной философии и когнитивной науке и пере-числю лишь полдюжины из них для того, чтобы можно было почувствовать суть дела. То, что разделяют эти взгляды, так это враждебность по отношению к существованию и ментальному характеру нашей обыденной ментальной жизни. Так или иначе они все пытаются принизить обычные ментальные фе-номены вроде убеждений, желаний и намерений и бросить тень сомнения на само существование таких общих свойств ментального, как сознание и субъек-тивность.4
Во-первых, вероятно, наиболее крайней версией подобных взгля-дов является идея о том, что ментальных состояний как таковых вооб-ще не существуют. Данного взгляда придерживаются те, кто называ-ют себя 'элиминативными материалистами'. Их идея заключается в том, что, в противоположность широко распространенному мнению, ре-ально не существуют такие вещи, как убеждения, желания, надежды, страхи и т.д. Ранние версии подобного взгляда были выдвинуты Фейе-рабендом (1963) и Рорти (1965).
Второй взгляд, часто используемый для поддержки элиминативно-го материализма, это утверждение, что народная психология является, по всей вероятности, попросту и всецело ложной. Подобный взгляд был выдвинут П.М.Чёрчлендом (1981) и Стичем (1983). Народная психоло-гия включает такие, например, утверждения, что люди иногда пьют, поскольку испытывают жажду, и едят, поскольку голодны; что им при-сущи желания и убеждения, и что некоторые из этих убеждений истин-ны, или, по крайней мере, неложны; что некоторые убеждения лучше обоснованы, чем другие; что люди иногда делают нечто, ибо они хотят это делать; что они порой испытывают боли, которые зачастую непри-ятны. И так - более или менее неограниченно - далее. Связь между народной психологией и элиминативным материализмом следующая: предполагается, что народная психология является эмпирической тео-рией, а сущности, которые она 'постулирует' - боли, щекотка, зуд и так далее, - считаются теоретическими сущностями, аналогичными, выражаясь онтологически, кваркам и мюонам. Если теория прекращает свое существование, то с ней же прекращают существование теоретические сущно-сти. Для доказательства ложности народной психологии необходимо будет ус-транить любое обоснование для принятия сущностей народной психологии. Я искренне надеюсь, что не был несправедлив, характеризуя эти взгляды как не-
29
правдоподобные, но должен признаться, что именно так они поразили меня. Позвольте продолжить список.
Согласно третьему взгляду подобного типа, в так называемых ментальных состояниях нет ничего специфически ментального. Ментальные состояния полностью складываются из своих каузальных отношений друг к другу, а также из внешних воздействий на входе и ответных реакций на выходе системы, час-тью которой они являются. И эти каузальные отношения могут быть продуб-лированы любой системой, обладающей соответствующими каузальными свойствами. Так, система, сделанная из камней или пивных банок, если ей присущи соответствующие каузальные отношения, могла бы обладать теми же самыми убеждениями, желаниями и т.д., что и мы, поскольку это все, что необходимо для наличия убеждений и желаний. Наиболее влиятельная версия подобного взгляда называется функционализмом, и её столь широко придер-живаются, что она уже составляет современную ортодоксию.
Четвертый неправдоподобный и наиболее знаменитый и широко распрос-траненный из нынешнего списка взгляд - это взгляд, будто компьютер мог бы иметь, в самом деле должен иметь, мысли, чувства и рассудок только благодаря выполнению соответствующей компьютерной программы с соответствующи-ми входами и выходами. В другом месте я окрестил этот взгляд как 'сильный искусственный интеллект', но его также называют 'компьютерным функцио-нализмом'.
Пятую форму неправдоподобного можно обнаружить в утвержде-нии, будто нам не следует думать о наших ментальных терминах 'убеж-дение', 'желание', 'страх', 'надежда' и т.д. как действительно обо-значающих подлинные ментальные феномены, но скорее лишь как о манерах речи. Это просто полезный словарь для объяснения и предска-зания поведения, но его не следует рассматривать буквально как обо-значающий реальные, внутренние, субъективные психологические фе-номены. Приверженцы подобного взгляда считают, что употребление словаря здравого смысла есть вопрос выбора 'интенциональной пози-ции' в отношении некоторой системы.5
В-шестых, другой крайний взгляд заключается в том, что, возможно, со-знания, как мы обычно думаем о нем, то есть внутренних, личных, субъектив-ных, качественных чувственных явлений, или самосознания (awareness), вооб-ще не существует. Подобный взгляд редко высказывается в явной форме.6 Очень немногие люди расположены прямо говорить, что сознания не существу-ет. Но с недавних пор некоторые авторы, как правило, так переопределяют само понятие сознания, что оно уже больше обозначает не актуальные осознанные состояния, то есть внутренние, субъективные, качественные ментальные состо-яния, присущие первому лицу, а, скорее, публично наблюдаемые феномены, присущие третьему лицу. Такие авторы претендуют на мнение, что сознание существует, но фактически они заканчивают отрицанием его существования.7
30
31
людьми относительно версии сильного искусственного интеллекта или нео-пределенности перевода, то явное неправдоподобие таких теорий маскирует-ся, по-видимому, специальным характером аргументов, перебрасываемых туда и сюда. Еще хуже то, что трудно обнаружить допущения, которые прямо ведут к этим теориям. Когда, например, кто-то удовлетворяется идеей, что компью-тер мог бы неожиданным и чудесным образом обладать ментальными состо-яниями всего лишь благодаря выполнению определенного рода программы, то скрытые допущения, которые позволяют этому взгляду казаться возмож-ным, редко утверждаются в явной форме. Поэтому в ходе данной дискуссии я хочу попытаться применить подход, отличный от прямого опровержения. Я не собираюсь представить еще одно 'опровержение функционализма', скорее я хочу приступить к задаче разоблачения и, следовательно, подрыва оснований, на которых покоится вся эта традиция. Если вы склоняетесь к функционализму, то, полагаю, вам требуется не опровержение, а помощь.
Материалистическая традиция обширна, сложна, вездесуща, но и столь же уклончива. Различные ее элементы - ее отношение к сознанию, ее кон-цепция научной верификации, ее метафизика и теория познания - все они взаимно поддерживают друг друга, так что, когда оспаривается одна часть, защитники легко могут опереться на другую часть, чья достоверность счита-ется очевидной. Здесь я говорю на основании собственного опыта. Когда вы выдвигаете опровержение против теории сильного ИИ, тезиса неопределен-ности или функционализма, их защитники не чувствуют необходимости по-пытаться ответить на ваши аргументы, поскольку они заранее знают, что вы должны ошибаться. Они знают, что материалистическая традиция, которую они часто ошибочно называют 'наукой', на их стороне. А данная традиция есть не только часть академической философии. Если вы послушаете лекции по когнитивной науке или почитаете статьи об искусственном интеллекте, то вы встретитесь с той же самой традицией. Она слишком обширна для того, чтобы суммировать ее в одном параграфе или даже в главе, но я полагаю, что если буду позволять ей развертываться самой по себе, то читатель не испытает трудностей в узнавании ее.
Прежде чем начать атаку на основания, мне необходимо несколько более точно специфицировать определенные элементы структуры данной традиции и кое-что сказать об ее истории.
3. Основания современного материализма
Под 'традицией' я по большей части подразумеваю связку взглядов и методо-логических предпосылок, которые концентрируются вокруг следующих (зача-стую не высказываемых) допущений и положений:
1. Там, где имеет место научное изучение сознания, само сознание и его специфические черты обладают относительно меньшим значением. Вполне
32
33
7. Единственные вещи, которые существуют, имеют в конечном счете фи-зический характер в том смысле, как традиционно понимается физическое, то есть как противоположное ментальному. Это означает, что в традиционных противопоставлениях - дуализм против монизма, ментализм против матери-ализма - правый член оппозиции обозначает правильный взгляд, а левый - ложный.
Уже должно быть ясно, что эти взгляды связаны друг с другом: поскольку реальность объективна (пункт 2), она в конечном итоге должна быть физической (пункт 7). И объективистская онтология пунктов 2 и 7, естественно, ведет к объек-тивистской методологии пунктов 3 и 4. Но если сознание реально существует и имеет объективную онтологию, то, как представляется, его онтология должна быть в некотором смысле поведенческой и каузальной (пункт 5). Это, тем не менее, выводит эпистемологию на передний край (пункт 4), ибо тогда приобретает реша-ющее значение способность отличать поведение тех систем, у которых отсутству-ют ментальные состояния, от тех, у которых реально имеются подобные состоя-ния. На основании того факта, что реальность в конечном счете имеет физичес-кий характер (пункт 7), а также факта, что она полностью объективна (пункт 2), естественно допустить, что все в реальности познаваемо нами (пункт 6). Наконец, одна вещь очевидна: нет места - или, по крайней мере, имеется очень мало места - для сознания в общей картине Вселенной (пункт 1).
В дальнейшем в этой книге я надеюсь показать, что каждый из этих пунктов в лучшем случае ложен и что общая картина, которую они представляют, не только глубоко ненаучна, но и противоречива.
4. Исторические корни этих оснований
Как в плане истории мы попали в подобную ситуацию? Как мы попали в такую ситуацию, когда люди могут говорить вещи, несовместимые с очевидными фактами их опыта?
Хотелось бы узнать следующее: что же такое, имеющее отношение к исто-рии современной дискуссии в философии сознания, психологии, когнитив-ной науке и теории искусственного интеллекта, делает подобные взгляды воз-можными, делает их кажущимися совершенно респектабельными или прием-лемыми? В любое конкретное время интеллектуальной истории все мы рабо-таем в рамках определенных традиций, которые позволяют представить закон-ными определенные вопросы и единственно возможными - определенные ответы. В современной философии сознания историческая традиция ослепля-ет нас в отношении очевидных фактов опыта, навязывая нам такую методоло-гию и такой словарь, с помощью которых очевидно ложные гипотезы кажутся приемлемыми. Данная традиция зародилась более полувека назад на основе изначальных бихевиористских принципов и через теории тождества 'тип-тип' и 'отдельное-отдельное' (token-token) пришла к современным усложненным
34
38
стали бы приписывать ментальные состояния?' повела нас к бихевиоризму, функционализму, сильному искусственному интеллекту, элиминативному ма-териализму, интенциональной позиции и, без сомнения, к другим заблуждени-ям, известным только специалистам.
В-четвертых, из-за нашей концепции истории роста знания мы начали страдать от того, что Остин назвал 'ivresse des grands profondeurs' *. Уже не кажется достаточным как-нибудь устанавливать простые и очевидные истины относительно сознания - мы желаем чего-то более глубокого. Мы хотим тео-ретического открытия. И, разумеется, наша модель великого теоретического открытия проистекает из истории физических наук. Мы мечтаем о великом 'прорыве' в изучении сознания, мы ожидаем появления 'зрелой' когнитив-ной науки. Так что тот факт, что рассматриваемые взгляды неправдоподобны и контринтуитивны, не говорит против них. Как раз наоборот, может даже показаться огромным достоинством современного функционализма и искус-ственного интеллекта, что они явно противоречат нашим интуициям. Разве это не та самая черта, которая делает физические науки такими ослепительны-ми? Было ведь показано, что наши простые интуиции относительно простран-ства и времени, или, более конкретно, относительно твердости того стола на-против нас, являются простыми иллюзиями, которые были заменены более глубоким знанием внутреннего функционирования Вселенной. Так не смо-жет ли великий прорыв в изучении сознания сходным образом показать, что наши наиболее твердо принимаемые убеждения относительно ментальной жизни столь же иллюзорны? Не можем ли мы с основанием ожидать великих открытий, которые ниспровергнут наши допущения, сделанные с позиции здравого смысла? И кто знает, разве не могут некоторые из этих великих от-крытий быть сделаны кем-то из нас?
5. Подрывая основы
Одним из способов утверждения характерных черт аргументации, которую я собираюсь представить, будет утверждение их в противоположность семи ра-нее упомянутым принципам. Для того чтобы сделать это, мне вначале необхо-димо провести явные различия между онтологией, эпистемологией и кау-зальностью. Имеется различие между ответами на вопросы: 'Что это?' (онто-логия), 'Как мы узнаём об этом?' (эпистемология) и 'Что оно делает?' (кау-зальность). К примеру, в случае с сердцем онтология заключается в том, что это большой кусок мышечной ткани в грудной полости; эпистемология прояв-ляется в том, что мы узнаем об этом с использованием стетоскопов, ЭКГ и, в крайнем случае, мы можем приоткрыть грудную клетку и посмотреть; кау-зальность же заключается в том, что сердце перекачивает кровь через все тело.
* 'Восторгаться из-за большого глубокомыслия' (франц). - Прим. перев.
39
А теперь мы можем начать работать, имея в виду эти различия.
1. Сознание имеет значение.
1. Сознание имеет значение. Я буду доказывать, что невозможно изучать психические явления (phenomena of the mind) без того, чтобы неявно или явно не изучать сознание (consciousness). Главным основанием для этого служит то, что у нас реально нет понятия ментального отдельно от понятия сознания. Разумеется, в любой данный момент жизни человека большая часть феноме-нов его существования не присутствует в сознании. Выраженное в формаль-ном модусе речи, это будет означать, что большинство ментальных предика-тов, применимых ко мне в любое данное мгновение, будут иметь условия сво-его применения, не зависимые от моих состояний сознания на тот момент. Тем не менее, хотя большая часть нашей ментальной жизни в любой данный мо-мент бессознательна, я буду доказывать, что у нас нет понятия бессознательно-го ментального состояния, кроме как вытекающего из понятия сознательных ментальных состояний. Если в этом отношении я прав, то тогда все недавние разговоры относительно принципиальной недоступности сознанию некото-рых ментальных состояний оказываются в действительности противоречивы-ми (подробнее об этом в главе 7).
2. Не вся реальность объективна; некоторая ее часть субъективна.
2. Не вся реальность объективна; некоторая ее часть субъективна. Постоянно путают утверждение, что мы, насколько возможно, долж-ны стараться исключить личные субъективные предрассудки из наше-го поиска истины, и утверждение о том, что реальный мир не содержит нередуцируемых субъективных элементов. А эта путаница, в свою очередь, основывается на путанице между эпистемологическим смыслом различия субъективного и объективного и онтологическим смыслом. Эпистемически данное различие фиксирует разные степени независимости утверждений от непостоянства конкретных ценностей, личных предрассудков, точек зрения и эмоций. Онтологически различие фиксирует разные категории эмпиричес-кой реальности (более подробно об этих различиях в главе 4). Эпистемически идеал объективности устанавливает стоящую, хотя и не достижимую, цель. Но онтологически утверждение, что вся реальность объективна, если говорить на языке нейробиологии, попросту ложно. В целом ментальные состояния име-ют несводимо субъективную онтологию, что позднее у нас будет повод уви-деть в подробностях.
Если я прав, полагая, что сознание и субъективность существенно важны для психики, то тогда понятие ментального, употребляемое в рас-сматриваемой традиции, оказывается с самого начала неправильно понятым, поскольку это, в сущности, объективное понятие от третьего лица. Эта традиция пытается изучать психику, как если бы она состоя-ла из нейтральных феноменов, независимых от сознания и субъектив-ности. Однако подобный подход упускает главные черты, которые отличают ментальные феномены от нементальных. И это более, чем любая другая причи-на, объясняет неправдоподобие тех взглядов, которые я упомянул в самом нача-
40
46
Глава II. Новейшая история материализма: одна и та же ошибка снова и снова
1. Тайна материализма
Что именно могло бы обозначать учение, известное как 'материализм'? Мож-но было бы подумать, что оно заключается во взгляде, что микроструктура мира полностью состоит из материальных частиц. Трудность, однако, в том, что подобный взгляд совместим практически с любой философией сознания, за исключением, вероятно, лишь картезианского взгляда, согласно которому в дополнение к физическим частицам имеются 'имматериальные' души или ментальные субстанции, духовные сущности, которые переживают разруше-ние наших тел и живут бессмертно. Но в наши дни, насколько я могу судить, уже никто не верит в существование бессмертных духовных субстанций, эта вера может иметь разве что религиозные основания. Насколько я знаю, отсут-ствуют какие-либо чисто философские или научные мотивы для допущения существования бессмертных духовных субстанций. Итак, если оставить в сто-роне нашу оппозицию религиозно мотивированному убеждению в бессмерт-ных душах, остается вопрос: что именно должен был бы обозначать материа-лизм в философии сознания? Каким взглядам он мог бы противостоять?
Если прочитать ранние работы наших современников, которые характери-зуют себя как материалистов - Д.Д. Смарта(1965), Ю.Т. Плейса(1956) и Д.М. Армстронга (1968), к примеру, - становится ясно, что, когда они утверждают тождество ментального с физическим, они претендуют на нечто большее, не-жели просто отрицание картезианского субстанциального дуализма. Мне пред-ставляется, что они желают отрицать существование любого нередуцируемо-го ментального феномена в мире. Они хотят отрицать, что имеются какие-либо несводимые феноменологические свойства, подобные сознанию, или qualia. Итак, почему же они столь настойчивы в отрицании существования нередуци-руемых внутренних ментальных явлений? Почему бы им просто не признать, что эти свойства являются обычными биологическими свойствами высшего уровня нейрофизиологических систем, подобных человеческим мозгам?
Я полагаю, что ответ на это крайне сложен, но, по крайней мере, часть ответа имеет отношение к тому факту, что указанные мною философы прини-
47
51
2. Бихевиоризм
В начале был бихевиоризм. Он появился в двух разновидностях: 'методологи-ческий бихевиоризм' и 'логический бихевиоризм'. Методологический бихе-виоризм представляет собой исследовательскую стратегию в психологии, сво-дящуюся к тому, что наука психологии должна состоять в открытии корреляций между стимульными воздействиями и внешним поведением (Watson, 1925). Согласно такому взгляду, строгая эмпирическая наука не отсылает ни к каким мистическим интроспективным или менталистским сущностям.
Логический бихевиоризм идет даже на шаг дальше и настаивает на том, что вообще нет подобных сущностей, на которые можно было бы указать, за ис-ключением тех случаев, когда они существуют в форме поведения. Согласно логическому бихевиоризму, вопросом дефиниции и логического анализа явля-ется то, что ментальные термины могут быть определены в терминах поведе-ния, что предложения о психическом могут без остатка переводиться в предло-жения о поведении (Hempel, 1949; Ryle, 1949). В соответствии с логическим бихевиоризмом многие предложения при таком переводе предстанут в гипоте-тической форме, поскольку рассматриваемые ментальные феномены состоят не из актуально реализующихся схем поведения, а скорее из диспозиций к по-ведению. Таким образом, в соответствии со стандартным бихевиористским объяснением сказать, что Джон уверен, что пойдет дождь, просто означает сказать, что Джон будет предрасположен закрыть окна, убрать садовые инст-рументы и захватить зонтик, если пойдет на улицу. В материальном модусе речи бихевиоризм утверждает, что психика есть всего лишь поведение или дис-позиции к поведению. В формальном модусе речи он сводится к взгляду, что предложения относительно ментальных феноменов могут быть переведены в предложения об актуальном или возможном поведении.
Возражения бихевиоризму можно разделить на два вида: возражения с позиции здравого смысла и более или менее специальные возражения. Оче-видное возражение с позиции здравого смысла заключается в том, что бихеви-орист, как представляется, не принимает во внимание рассматриваемые мен-тальные феномены. В бихевиористском объяснении ничего не останется от субъективного опыта мышления или чувствования; есть лишь образцы объек-тивно наблюдаемого поведения.
Имеется несколько более или менее специальных возражений против ло-гического бихевиоризма. Во-первых, бихевиористам так и не удалось полнос-тью прояснить понятие 'диспозиции'. Никто не преуспел в удовлетворитель-ном объяснении того, какого рода антецеденты должны быть в гипотетических утверждениях, чтобы осуществлять адекватный диспозициональный анализ ментальных терминов в поведенческих терминах (Hampshire, 1950;Geach, 1957). Во-вторых, считалось, что существует проблема наличия определенной разно-видности круга в подобном анализе: чтобы дать анализ убеждения в терминах
52
53
3. Теории типового тождества
Считалось, что логический бихевиоризм является аналитической истиной. Он утверждает связь между ментальными и поведенческими понятиями по опре-делению. Но в недавней истории материалистических философий сознания он был заменен 'теорией тождества', которая утверждала, что, как относящи-еся к сфере случайных, синтетических и эмпирических фактов, ментальные состояния тождественны состояниям мозга и центральной нервной системы (Place, 1956; Smart, 1965). Согласно теоретикам тождества, нет ничего логичес-ки абсурдного в предположении, что могли бы существовать отдельные мен-тальные феномены, не зависимые от материальной реальности; просто так получилось, что фактически наши ментальные состояния, вроде болей, оказа-лись тождественными с состояниями нашей нервной системы. В этом случае боли, как утверждалось, тождественны стимуляциям С-волокон.5 Декарт мог бы оказаться прав, полагая существование обособленных ментальных фено-менов; просто так вышло фактически, что он ошибался. Ментальные фено-мены оказались не чем иным, как состояниями мозга и центральной нервной системы. Тождество между сознанием и мозгом считалось эмпирическим тождеством, подобно тому как тождество между молнией и электрическими разрядами (Smart, 1965) или между водой и молекулами H2O (Feigl, 1958; Shaffer, 1961) считались эмпирическими и случайными. Просто в результате научных открытий выявилось, что вспышки молнии были не чем иным, как потоками электронов, и что вода во всех ее различных формах была не чем иным, как собранием молекул Н2О.
Как и в отношении бихевиоризма, мы можем разделить трудности теории тождества на 'специальные' возражения и возражения с позиции здравого смысла. В этом случае возражение с позиции здравого смысла принимает форму дилеммы. Предположим, что теория тождества, как утверждают ее сторонники, является эмпирической истиной. Если так, то тогда должны иметься логически независимые свойства рассматриваемого явления, которые спо-собствуют идентификации на левой стороне утверждения тождества обра-зом, отличным от идентификации на правой стороне этого утверждения тож-дества (Stevenson, 1960). Если, к примеру, боли тождественны нейрофизиоло-гическим событиям, то должны иметься два набора свойств - болевых и нейрофизиологических, - и эти два набора позволяют нам зафиксировать обе стороны синтетического утверждения тождества. Так, к примеру, предпо-ложим, что мы имеем утверждение следующей формы: 'Болевое событие х тождественно нейрофизиологическому событию у'. Мы понимаем подоб-ное утверждение, поскольку мы понимаем, что одно и то же событие иденти-фицировалось благодаря двум различным видам свойств - болевых и нейро-физиологических. Но если это так, то мы, как представляется, оказываемся перед дилеммой: либо болевые свойства являются субъективными, менталь-
54
4. Теории тождества 'признак-признак'
Теоретики тождества 'отдельное-отдельное' унаследовали возражение теори-ям типового тождества с позиции здравого смысла, а именно, что они по-пре-жнему сохранили некоторую форму дуализма свойств. При этом у них появи-лись свои собственные дополнительные трудности.
Одна из них такова. Если два человека, которые находятся в одинаковых ментальных состояниях, в то же время находятся в различных нейрофизиологи-ческих состояниях, то что именно в этих различных нейрофизиологических состояниях делает их одним и тем же ментальным состоянием? Если мы оба с вами убеждены, что Денвер является столицей Колорадо, тогда что же такое у нас есть общее, что делает наши различные нейрофизиологические извилины
57
(squiggles) одним и тем же убеждением? Обратите внимание, что теоретики тождества 'отдельное-отдельное' не способны дать ответ на этот вопрос с позиции здравого смысла: они не могут сказать, что то, что делает два нейро-физиологических события одним и тем же типом ментального события, есть то, что у него один и тот же тип ментальных черт, поскольку как раз элиминации или редукции этих ментальных черт и стремился достичь материализм. Они обязаны найти некоторый нементалистский ответ на вопрос: 'Что именно в двух различных нейрофизиологических состояниях делает их признаками од-ного и того же типа ментального состояния?'. Учитывая всю традицию, в рам-ках которой они работали, единственно возможным ответом был ответ в бихе-виористском стиле. Их ответ заключался в том, что нейрофизиологическое со-стояние становилось определенным ментальным состоянием благодаря своей функции и это, естественно, ведет их к следующему взгляду.
5. Функционализм 'черного ящика'
То, что делает два нейрофизиологических состояния признаками (tokens) од-ного и того же ментального состояния, - это то, что они выполняют одну и ту же функцию в жизни организма в целом. Само понятие функции несколько расплывчато, правда, теоретики тождества в отдельном конкретизировали его следующим образом. Два различных признака состояний мозга могли бы быть признаками одного и того же типа ментального состояния, если и только если оба эти состояния мозга имели одни и те же каузальные отношения к тем сти-мулам на входе, которые получает организм, к различным иным его 'менталь-ным' состояниям, и к его поведению на выходе (Льюис, 1972; Грайс. 1975). Так, к примеру, мое убеждение, что собирается дождь, окажется таким моим внут-ренним состоянием, которое причинно обусловлено концентрацией облаков и усиливающимся громом; и вместе с моим желанием, чтобы дождь не попал в окна, это, в свою очередь, причинно обусловит то, что я их закрою. Заметьте, что идентифицировав ментальные состояния в терминах их каузальных отно-шений - не только к внешним стимулам и результирующему поведению, но также и к другим ментальным состояниям, - теоретики тождества в отдель-ном тут же избежали двух возражений бихевиоризму. Одно из них заключалось в том, что бихевиоризм игнорировал каузальные отношения ментальных со-стояний, а второе заключалось в том, что бихевиоризму был присущ круг, а именно, что убеждения должны были анализироваться в терминах желаний, а желания - в терминах убеждений. Теоретики тождества в отдельном функци-оналистского направления могут с радостью принять эту циркулярность, дока-зывая, что вся система понятий может быть сформулирована (cashed out) в терминах данной системы каузальных отношений.
У функционализма было прекрасное специальное средство, с помощью которого можно было сделать данную систему отношений полностью про-
58
6. Сильная версия искусственного интеллекта
В этом пункте произошло одно из наиболее вызывающих восхищение измене-ний во всей двухтысячелетней истории материализма. Развивающаяся наука искусственного интеллекта предложила ответ на приведенный выше вопрос:
60
различные материальные структуры могут быть ментально эквивалентными, если они представляют различные технические реализации (hardware implementations) одной и той же компьютерной программы. В самом деле, получив такой ответ, мы способны видеть, что сознание как раз и есть компью-терная программа, а сам мозг - лишь одно из неопределенного списка разных материальных воплощений компьютера (или его 'жидких воплощений' / 'wetwares')*, которые могут быть у сознания. Сознание так же относится к мозгу, как программа к ее техническому оснащению. Искусственный интел-лект и функционализм объединились, и одним из самых потрясающих аспек-тов этого союза оказалось то, что можно быть последовательным материалис-том в отношении сознания и по-прежнему, вместе с Декартом, полагать, будто мозг не так уж и важен для сознания. И поскольку сознание является компью-терной программой, а программа может быть выполнена с помощью любого технического обеспечения (если только техническое обеспечение достаточно мощно и стабильно для выполнения шагов программы), собственно менталь-ные аспекты сознания могут быть конкретизированы, изучены и поняты без знания того, как работает мозг. Даже если вы материалист, то от вас не требует-ся, чтобы для изучения сознания вы изучали мозг.
Эта идея дала рождение новой дисциплине - 'когнитивной науке'. По-зднее я подробнее расскажу о ней (в главах VII, IX и X), в данный же момент я прослеживаю новейшую историю материализма. Дисциплина искусственно-го интеллекта и философская теория функционализма сблизились благодаря идее о том, что сознание есть именно компьютерная программа. Я окрестил этот взгляд как 'сильный искусственный интеллект' (Searle 1980a); его также назвали 'компьютерным функционализмом' (Dennett 1978).
Как мне представляется, возражения сильному ИИ демонстрируют ту же самую смесь возражений с позиции здравого смысла и более или менее специ-альных возражений, которую мы находили в других случаях. Специальные труд-ности и возражения в отношении искусственного интеллекта в обоих из его версий - сильной или слабой - многочисленны и сложны. И я не буду пы-таться суммировать их. В целом они имеют отношение к определенным труд-ностям в программировании компьютеров таким образом, который позволил бы им удовлетворять тесту Тьюринга. В пределах самого лагеря ИИ всегда были трудности вроде 'проблемы фреймов' и неспособности получить адекватные оценки 'немонотонного рассуждения', которое должно отражать реальное человеческое поведение. Вне лагеря ИИ возникли возражения, подобные воз-ражениям Хьюберта Дрейфуса (1972), в соответствии с которыми то, как рабо-тает человеческое сознание, достаточно отличается от работы компьютера.
Возражение сильному ИИ с позиции здравого смысла сводилось к тому, что компьютерная модель психики (computational model of the mind) упускала
* В английском тексте игра слов 'hardwares' и 'wetwares'. - Прим. перев.
61
7. Элиминативный материализм
В своей наиболее усовершенствованной версии элиминативный материализм строил аргументацию следующим образом: наши убеждения здравого смысла в отношении сознания составляют нечто вроде примитивной теории, 'народ-ной психологии' ('folk psychology'). Но как это происходит с любой теорией, сущности, постулируемые ею, могут быть обоснованы лишь в той мере, в какой истинна сама теория. Так, подобно тому, как флогистонная теория горе-ния лишила всякого обоснования убеждение в самом существовании флогис-тона, неудача народной психологии лишает всякой рациональной основы ее сущности. Таким образом, если окажется, что народная психология ложна, то
62
8. Натурализируя содержание
Спустя полстолетия повторения этого примера в спорах о материализме мож-но было бы предположить, что материалисты и дуалисты стали полагать нечто неладное с самими терминами, используемыми в данном споре. Однако до сих пор подобный индуктивный вывод не был сделан ни одной из сторон. Когда я пишу это, тот же самый пример постоянно повторяется в сегодняшних попыт-ках 'натурализовать' интенциональное содержание.
Стратегически идея этого заключается в том, чтобы отделить проблему сознания от проблемы интенциональности. Вероятно, как допускают, созна-ние несводимо ментально и тем самым не подлежит научному изучению, но при этом может быть, что оно вообще немного значит и мы можем обойтись без него. Нам только требуется натурализовать интенциональность, где 'нату-рализовать интенциональность' означает полностью объяснить ее в терминах (то есть свести к) нементальных, физических феноменов. Функционализм явился одной из подобных попыток натурализации интенционального содержания, и он был укреплен путем присоединения к нему экстерналистских каузальных теорий референции. Главная идея таких взглядов в том, что семантическое содержание, то есть значения (meanings), не могут целиком находиться в на-ших головах, ибо того, что у нас в головах, недостаточно для определения характера отношения языка к реальности. В дополнение к тому, что в наших головах, то есть к 'узкому содержанию', нам потребуется еще набор реаль-ных, физических каузальных отношений к объектам в мире, то есть 'широкое содержание'. Эти взгляды были изначально разработаны в связи с проблема-ми философии языка (Putnam, 1975b), но нетрудно видеть, как они распростра-няются на ментальное содержание вообще. Так, если значение предложения 'Вода влажна' не может быть объяснено в терминах того, что в головах гово-рящих на английском, тогда и убеждение в том, что вода влажна, не сводится исключительно к тому, что в их головах. В идеале нам бы хотелось, чтобы объяс-
65
9. Мораль, которую можно извлечь к настоящему моменту
До сих пор моя цель в данной главе заключалась в том, чтобы проиллюстриро-вать некоторый повторяющийся образец в истории материализма. Графичес-ки он представлен в таблице 2.1. Я не столько стремился защитить или опровер-гнуть материализм, сколько исследовать чередование его разновидностей пе-ред лицом определенных фактов здравого смысла относительно психики, по-добных тому факту, что большинство из нас большую часть своей жизни со-знательны.
Таблица 2.1 Общий образец, представленный в новейшей истории материализма
|
Теория |
Возражения здравого смысла |
Специальные возражения |
|
Логический бихевиоризм |
Упускает сознание: возра-жения 'суперспартанец' и 'суперактер' |
1 .Наличие круга; требуются желания для объяснения убеждений, и наоборот 2. Не справляется с условны-ми предложениями 3. Упускает каузальность |
|
Типовая теория тождества |
Упускает сознание: или же ведет к дуализму свойств |
1. Невральный шовинизм 2. Закон Лейбница 3. Невозможно объяснить ментальные свойства 4. Модальные аргументы |
|
Теория тождества в отдельном |
Упускает сознание: отсутствие субъективных качеств |
Невозможно идентифициро-вать ментальные характерис-тики ментального содержания |
68
|
Функционализм 'черного ящика' |
Упускает сознание: отсут-ствие субъективных ка-честв и инверсия спектра |
Отношение структуры и функции не объясняется |
|
Сильный ИИ (функционализм машины Тьюринга) |
Упускает сознание: китайская комната |
Человеческое познание нерепрезентативно и, след., не поддается компьютериза-ции |
|
Элиминативный материализм (отказ от народной психологии) |
Отрицает существование психического: несправедли-вость в отношении народной психологии |
Защита народной психологии |
|
Натурализация интенциональности |
Упускается интенциональность |
Дизъюнктивная проблема |
В истории материализма мы обнаруживаем повторяющуюся напряженность между сильным желанием дать такую оценку реальности, которая исключала бы любое указание на специальные черты ментального, подобные сознанию и субъективности, и в то же самое время объяснять наши 'интуиции' относи-тельно психики. Конечно, невозможно одновременно делать обе эти вещи. Отсюда и целая серия попыток, почти невротических по своему характеру, с целью скрыть тот факт, что был выброшен некоторый важнейший элемент ментальных состояний. И когда указывают на то, что материалистической фи-лософией отрицается некоторая очевидная истина, приверженцы подобного взгляда почти постоянно прибегают к определенным риторическим стратеги-ям, придуманным с целью показать правоту материализма и того, что фило-соф, возражающий материализму, обязательно одобряет какую-то версию ду-ализма, мистицизма, загадочности или общий антинаучный уклон. Но бессоз-нательной мотивацией для всего этого, той мотивацией, которой никогда не удается стать явной, служит допущение, что материализм необходимо проти-воречит реальности и каузальной эффективности сознания, субъективности и т.д. То есть базисное допущение материализма - это, в сущности, картезиан-ское допущение, что материализм предполагает антиментализм, а ментализм предполагает антиматериализм.
Нечто ужасно гнетущее присуще этой истории, ибо все это представля-ется таким бессмысленным и ненужным. И основывается это на ложном предположении, будто взгляд на реальность как полностью физическую не-совместим с тем взглядом, что мир в действительности содержит субъектив-ные ('качественные', 'частные', 'раздражительно-переживаемые', 'им-материальные', 'нефизические') сознательные состояния вроде мыслей и переживаний.
69
70
10. Идолы рода
Ранее в данной главе я говорил, что дам объяснение, почему один естественно звучащий вопрос на самом деле противоречив. Вопрос этот следующий: как лишенные разума кусочки материи способны произвести разум (intelligence)? Вначале обратим внимание на форму вопроса. Почему мы не задаем более традиционный вопрос: как лишенные сознания кусочки материи способны произвести сознание? Последний вопрос представляется мне совершенно ло-гичным (coherent). Это вопрос о том, как работает мозг, чтобы причинно обус-ловливать ментальные состояния, даже несмотря на то, что определенные ней-роны (или синапсы и рецепторы) в мозгу сами по себе лишены сознания. Но в нашу эпоху мы отказываемся задавать этот вопрос в подобной форме, ибо у нас отсутствуют 'объективные' критерии сознания. Сознанию присуща не-элиминируемая субъективная онтология, и поэтому мы считаем более науч-ным переформулировать вопрос как касающийся разума, так как полагаем, что для разума у нас есть объективные, безличностные критерии. Однако мы тут же сталкиваемся с трудностью. Если под 'разумом' мы подразумеваем все, что удовлетворяет объективным критериям от третьего лица для разума, тогда оказывается, что сам вопрос содержит ложную предпосылку. Ибо, если разум определяется бихевиористски, тогда просто не может быть, чтобы ней-роны не обладали разумом. Нейроны, как и почти все в мире, ведут себя в соответствии с постоянными, предсказуемыми схемами. Далее, рассмотрен-ные определенным образом, нейроны осуществляют крайне сложную 'пере-работку информации'. Они получают богатый набор сигналов от других ней-ронов в своих дендритических синапсах; они перерабатывают эту информа-цию в своих сомах и посылают ее через свои аксональные синапсы другим нейронам. Если определять разум бихевиористски, то тогда нейроны окажутся вполне разумными по своим стандартам. Короче говоря, если наши критерии разумности полностью объективны и относятся к третьему лицу, а вся цель постановки вопроса таким образом и заключалась в том, чтобы получить не-что, удовлетворяющее этим условиям, то тогда данный вопрос содержит пред-посылку, которая ложна на своих же собственных основаниях. Вопрос ошибоч-но предполагает, что кусочки материи не отвечают критериям разумности.
Неудивительно, что и ответ на данный вопрос наследует некото-рую неопределенность. Имеются два различных набора критериев для применения выражения 'разумное поведение'. Один из них состоит из 'объективных' критериев от третьего лица, которые отнюдь не обязательно представляют какой-либо психологический интерес. Но вот другой набор кри-териев включает критерии, в сущности, ментальные и предполагающие взгляд с позиции первого лица. 'Разумное поведение' в соответствии со вторым на-бором критериев предполагает мышление, а мышление есть, в сущности, мен-тальный процесс. Итак, если мы примем критерий третьего лица для разумно-
71
ПРИЛОЖЕНИЕ.
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ПРОБЛЕМА 'НАРОДНОЙ ПСИХОЛОГИИ'?
Целью второй главы было не столько представить мои собственные взгляды, сколько описать современную историю одной философской традиции. Сейчас же я сформулирую некоторые из своих взглядов на так называемую народную психологию (НП), поскольку не думаю, что они до сих пор были представлены в литературе. Стандартные дискуссии и 'за', и 'против' (Churchland, 1981, Stich, 1983, Horgan and Woodward, 1985, Fodor, 1986) проходили в рамках суще-ствующей традиции.
Я буду формулировать свою аргументацию постепенно как серию тезисов и ответов.
Тезис: НП является эмпирическим положением, как и любое другое, и в качестве такового оно подлежит эмпирическому подтверждению или опро-вержению.
72
77
Глава III. Ослабляя хватку: силиконовые мозги, сознательные роботы и другие сознания
Взгляд на мир как на совершенно объективный имеет очень сильную власть над нами, несмотря на то что он несовместим с большинством очевидных фактов нашего опыта. Поскольку это ложный образ, мы обязаны ослабить его хватку. Но простого пути сделать это я не знаю. Тем не менее одной из многих целей данной книги будет приступить к решению этой задачи. В настоящей главе я хочу описать некоторые мысленные эксперименты, которые бросают вызов указанному образу. Изначально целью подобных мысленных экспери-ментов будет бросить вызов той концепции, согласно которой ментальное на-ходится в некотором важном внутреннем отношении к поведению.
Дабы начать подрывать основания всего этого способа мышления, я хотел бы рассмотреть некоторые взаимоотношения между сознанием, поведением и мозгом. Большая часть дискуссии будет касаться сознательных ментальных фе-номенов. И то, что сейчас мы оставим в стороне бессознательное, не будет таким уж большим ограничением, ибо, как я подробно покажу в главе 7, у нас нет иного понятия бессознательного ментального состояния, кроме как в терминах, производных от сознательных состояний. В начале доказательства я использую мысленный эксперимент, который я уже использовал в другом месте (Searle 1982). Подобный Gedankenexperiment* является довольно избитой темой в фи-лософии, и я даже не знаю, кто первым применил его. Я годами использовал его в своих лекциях и полагаю, что у любого, размышляющего на эти темы, должно в конце концов появиться нечто, напоминающее подобные идеи.
1. Силиконовые мозги
Вот как он осуществляется. Вообразите, что работа вашего мозга начинает ухудшаться таким образом, что вы постепенно слепнете. Также вообразите, что отчаянные доктора, изо всех сил стремясь облегчить ваше положение, про-буют любые методы, дабы восстановить ваше зрение. В качестве последнего средства они пытаются подключить силиконовые чипы к части коры, ответ-
* Мысленный эксперимент (нем.) - Прим. перев.
78
3. Способность мозга причинно обусловливать сознание концеп-
81
туально отлична от его способности обусловливать моторное поведе-ние. Система может обладать сознанием без соответствующего поведе-ния и осуществлять поведение без участия сознания.
Однако, если мы признаем истинность 1 и 3, то мы должны будем отказаться от 2. Так что главное, что следует извлечь из наших мыс-ленных экспериментов, это то, что мы могли бы назвать 'принципом независимости сознания и поведения'. Во втором случае мы вообрази-ли обстоятельства, при которых поведение не было затронуто, а мен-тальные состояния исчезли, поэтому-то поведение не является достаточ-ным условием для ментальных феноменов. В мы вообразили такие об-стоятельства, при которых присутствовали ментальные феномены, но исчезло поведение, отсюда поведение не является необходимым услови-ем также и для наличия ментального.
Два других пункта иллюстрируются мысленными экспериментами. Во-первых, онтология ментального есть, в сущности, онтология от пер-вого лица. Это всего лишь затейливый способ говорить, что каждое ментальное состояние должно быть чьим-то ментальным состоянием. Ментальные состояния существуют только как субъективные феноме-ны от первого лица. А другой пункт, относящийся к данному, заклю-чается в том, что говоря эпистемически, точка зрения первого лица до-статочно отлична от точки зрения третьего лица. Несложно вообразить случаи, подобные тем, что проиллюстрированы нашими мысленными экспериментами, когда, основываясь на точке зрения третьего лица не-кто не смог бы сказать, обладаю ли я вообще какими-либо ментальны-ми состояниями. Он даже мог бы посчитать меня бессознательным, и при этом могло бы быть так, что я находился полностью в сознании. На взгляд первого лица, нет вопроса о том, что я в сознании, даже если окажется, что проверки с позиции третьего лица были недоступными.
2. Сознательные роботы
Я собираюсь представить второй мысленный эксперимент, дабы подкрепить выводы, извлеченные из первого. Цель данного эксперимента, как и предыду-щего, заключается в том, чтобы с помощью своих интуиции попытаться вбить клин между ментальными состояниями и поведением. Вообразим, будто мы конструируем роботов для работы на промышленной линии. Вообразим так-же, что наши роботы слишком грубоваты и склонны приводить в беспорядок наиболее тонкие элементы своей задачи. Но также вообразите, что нам доста-точно известны электрохимические свойства человеческого сознания, чтобы знать, как создавать роботов с довольно низким уровнем сознания, и таким образом мы оказываемся способными конструировать и выпускать сознатель-ных роботов. Далее вообразите, что эти сознательные роботы способны разли-
82
3. Эмпиризм и 'проблема других сознаний'
Многие из эмпирически мыслящих философов будут потрясены этими двумя мысленными экспериментами, особенно первым. Им покажется, будто я ут-верждаю существование эмпирических фактов относительно ментальных со-стояний системы, которые не устанавливаются никакими эмпирическими сред-ствами. Их концепция эмпирических средств для установления существования ментальных фактов целиком основывается на предпосылке данных о поведе-нии. Они убеждены, что единственным имеющимся у нас свидетельством для приписывания ментальных состояний другим системам является само поведе-ние этих систем.
83
В данном параграфе я хотел бы продолжить обсуждение проблемы других сознаний, начатое в главе I. Отчасти моей целью будет показать, что нет ничего противоречивого или вызывающего возражения в эпистемических послед-ствиях только что описанных двух мысленных экспериментов, однако, моей главной целью будет оценка имеющегося у нас 'эмпирического' базиса для предположения, что другим людям и высшим животным присущи сознатель-ные ментальные феномены, более или менее подобные нашим.
В самом начале обсуждения стоит подчеркнуть, что в истории эмпиричес-кой философии и философии сознания присутствует систематическая двусмыс-ленность в употреблении слова 'эмпирический', двусмысленность между онтологическим смыслом и эпистемическим смыслом. Когда люди говорят об эмпирических фактах, они иногда подразумевают реальные, повседневные факты в мире в противоположность, скажем, фактам математики или фактам логики. Иногда же, когда люди говорят об эмпирических фактах, они имеют в виду факты, проверяемые средствами третьего лица, то есть под 'эмпиричес-кими фактами' и 'эмпирическими методами' они имеют в виду факты и ме-тоды, доступные всем компетентным наблюдателям. И вот эта систематичес-кая двусмысленность в употреблении слова 'эмпирический' внушает нечто явно ложное, а именно, что все эмпирические факты, в онтологическом смыс-ле являющиеся фактами в мире, эпистемически доступны всем компетентным наблюдателям в равной степени. Нам независимым образом известно, что это ложно. Имеется множество эмпирических фактов, которые не в равной степе-ни доступны всем компетентным наблюдателям. В предыдущих параграфах приводились некоторые мысленные эксперименты, предназначенные проде-монстрировать это, и мы в самом деле обладаем эмпирическими данными, которые предполагают абсолютно тот же результат.
Рассмотрим следующий пример.1 Мы способны с некоторыми затруднени-ями вообразить, что бы означало быть летящей птицей. Я говорю 'с некоторыми затруднениями', поскольку, разумеется, всегда будет иметься соблазн вообра-зить, что бы это означало для нас, если бы мы летали, а не, строго говоря, каково для птицы летать. Но вот сегодня отдельные новейшие исследования говорят нам о том, что есть птицы, которые ориентируются в полете, определяя магнит-ное поле земли. Давайте же предположим, что подобно тому, как птица обладает сознательным опытом хлопанья крыльями или чувством того, как ветер оказыва-ет давление на ее голову и тело, так же у нее есть сознательный опыт ощущения магнетизма, нарастающего в ее теле. Но что означает чувствовать всплеск маг-нетизма? В данном случае у меня нет даже самой слабой идеи о том, как это чувствует птица, или в этой связи, как человеческому существу чувствовать прилив магнетизма от магнитного поля земли. Это, как я полагаю, эмпиричес-кий факт, что птицы, ориентирующиеся в полете путем определения магнитно-го поля, действительно обладают или не обладают сознательным опытом опре-деления магнитного поля. Однако точный качественный характер этого эмпи-
84
4. Итоги
В данной главе передо мной до сих пор были две цели: во-первых, я пытался доказать, что в той мере, в какой затрагивается онтология сознания, поведение просто излишне. Разумеется, в реальной жизни наше поведение играет решаю-щую роль по отношению к самому нашему существованию, но тогда, когда мы изучаем существование наших ментальных состояний именно как ментальных состояний, соответствующее им поведение не является ни необходимым, ни достаточным для их существования. Во-вторых, я попытался начать ослаблять хватку трехсотлетних эпистемологических дискуссий по ' проблемы других сознаний', согласно которым поведение служит единственным основанием нашего знания о существовании других сознаний. Мне это представляется явно ложным. Только в силу связи между поведением и каузальной структурой других организмов поведение вообще имеет какое-то отношение к обнаруже-нию ментальных состояний в других.
Заключительное положение столь же важно: за исключением того, когда мы занимаемся философией, в действительности не существует 'проблемы' каса-тельно других сознаний, поскольку мы отнюдь не придерживаемся 'гипотезы', 'убеждения' или 'предположения', что другие люди сознательны, а стулья, сто-лы, компьютеры и автомобили нет. Скорее нам присущи определенные фоно-вые способы поведения, определенные фоновые способности, и они являются определяющими для наших отношений к сознанию других людей. Для филосо-
88
фии типично, что скептические проблемы часто возникают, когда элементы фона (Background) рассматриваются так, как если бы они были гипотезами, требующими обоснования. Я отнюдь не придерживаюсь 'гипотезы', что моя собака или заведующий моего отделения сознательны, следовательно, данный вопрос вообще не возникает, разве что в философском споре.
5. Внутренняя интенциональность, интенциональность 'как если бы' и производная интенциональность
Перед тем, как двигаться дальше, мне необходимо ввести некоторые простые раз-личения, которые имплицитно присутствовали в том, что я до сих пор говорил, но нуждаются в экспликации в связи с тем, что последует. Чтобы представить эти различения, давайте рассмотрим те сходства и различия среди разнообразных условий истинности предложений, которые мы используем для приписывания интенциональных ментальных феноменов. Рассмотрим сходства и различия сре-ди следующих предложений:
1. Сейчас я испытываю жажду, действительно испытываю жажду, поскольку за весь день я ничего не пил.
2. Мой газон испытывает жажду, действительно испытывает жаж-ду, поскольку в течение недели его не поливали.
3. По-французски 'j'ai grand soif' означает 'я испытываю сильную жажду'.
Первое из этих предложений употребляется в буквальном смысле для приписывания реального, интенционального ментального состояния самому себе. Если я произнесу данное предложение, высказывая истин-ное утверждение, это будет означать, что во мне имеется осознанное чув-ство жажды, которое и делает это утверждение истинным. Данное чув-ство обладает интенциональностью, поскольку оно предполагает же-лание пить. Но второе предложение весьма отлично, поскольку оно упот-ребляется лишь метафорически, или фигурально, для приписывания жажды моему газону. Мой газон, которому не хватает воды, попал в ситуацию, в которой и я испытывал бы жажду, так что я фигурально описываю это как если бы он испытывал жажду. По аналогии я могу совершенно безболезненно сказать, что лужайка испытывает жажду, даже несмотря на то, что ни на мгновение не допускаю, что она испы-тывает жажду в буквальном смысле слова. Третье предложение подобно пер-вому в том, что оно буквально приписывает интенциональность, но оно по-добно второму и отлично от первого в том, что указанная интенциональность не является внутренне присущей самой системе.
Первая разновидность приписывания приписывает внутреннюю ин-тенциональность. Если подобное утверждение истинно, то действитель-но в объекте приписывания должно иметь место интенциональное со-
89
93
Глава IV. Сознание и его место в природе
1. Сознание и 'научное' мировоззрение
Как это справедливо в отношении большинства слов, нет возможности дать определение 'сознания' ни в терминах необходимых и достаточных условий, ни - на аристотелевский манер - с помощью родо-видового различия. Тем не менее, хотя мы и не можем дать некругового вербального определения, мне по-прежнему существенно важно сказать, что же я подразумеваю под этим понятием, ибо его часто путают с некоторыми другими понятиями. Например, по причине и этимологии, и употребления, 'сознание' (consciousness) зачас-тую путают с 'совестью' (conscience), 'самосознанием' (self-consciousness) и 'познанием' (cognition).
То, что я подразумеваю под 'сознанием', лучше всего продемонстриро-вать на примерах. Когда я просыпаюсь после лишенного сновидений сна, я вступаю в состояние сознания, которое продолжается, пока я бодрствую. Когда же я засыпаю, оказываюсь под общей анестезией или умираю, мои состояния сознания прекращаются. Если во время сна у меня есть сновидения, я станов-люсь сознательным, хотя сознательные формы сновидений в целом значитель-но ниже по уровню интенсивности и живости, чем обычное бодрствующее сознание. Сознание способно варьироваться в степени во время нашего бодр-ствования, как, например, когда мы мы переходим от состояния бодрствования и настороженности к сонному или вялому состоянию, либо же просто к скуча-ющему и невнимательному состоянию. Некоторые люди вводят различные хи-мические вещества в свой мозг с целью создания измененных состояний со-знания, но даже и без химической поддержки в обыденной жизни можно разли-чить разные степени и формы сознания. Сознание есть переключатель типа 'вкл/выкл': та или иная система либо сознательна, либо нет. И если она созна-тельна, то данная система оказывается реостатом: имеются разные степени сознания.
Близким синонимом для 'сознания' в моем смысле является 'осве-домленность' (awareness), но я не думаю, что они полностью эквива-лентны по значению, поскольку 'осведомленность' более тесно связа-на с процессом познания, со знанием, чем общее понятие сознания. Да-
94
лее, представляется возможным допущение случаев, когда можно быть осве-домленным в чем-либо бессознательно (ср. Weiskrantz и др. 1974). Также стоит подчеркнуть, что
2. Субъективность
Сознательным ментальным состояниям и процессам присуща особая черта, которой не обладают другие естественные феномены, а именно, субъектив-ность. Как раз эта черта сознания и делает его изучение столь не поддающимся общепринятым методам биологического и психологического исследования, а также наиболее загадочным для философского анализа. Есть несколько различ-ных смыслов 'субъективности' - ни одно из них не является полностью яс-ным, - и я должен, хотя бы кратко, сказать об этом, дабы прояснить тот смысл, в котором я утверждаю, что сознание субъективно.
Мы часто говорим о суждениях как о 'субъективных', когда подразумева-ем, что их истинность или ложность не может быть установлена 'объективно', поскольку истинность или ложность не есть просто вопрос факта, но зависит от определенных установок, мнений и точек зрения тех, кто высказывает сужде-ния, и тех, кто их слышит, Примером подобного суждения могло бы быть: 'Ван Гог как художник лучше Матисса'. В этом смысле 'субъективности' мы про-тивопоставляем такие субъективные суждения совершенно объективным суж-дениям, подобным суждению: 'Матисс жил в Ницце в течение 1917 года'. Для объективных суждений мы способны устанавливать, какого рода факты в мире делают их истинными или ложными независимо от чьих-либо установок или мнений о них.
Так вот смысл, в котором мы говорим об 'объективных' и 'субъектив-ных' суждениях, не является тем смыслом 'субъективного', в котором я гово-рю о сознании как о субъективном. В том смысле, в котором я употребляю здесь данный термин, 'субъективный' указывает на онтологическую катего-рию, а не на эпистемическую форму. Рассмотрим, к примеру, утверждение 'Сейчас у меня боль в нижней части спины'. Данное утверждение совершен-но объективно в том смысле, что оно делается истинным благодаря существо-ванию реального факта и не зависит от какой-либо позиции, установок или мнений наблюдателей. Тем не менее сам этот феномен, реальная боль сама по себе существует субъективным образом, и как раз в этом смысле я и говорю, что сознание субъективно.
Что еще мы можем сказать относительно этого субъективного способа су-ществования? Ну, во-первых, важно понимать, что как следствие ее субъективно-сти, боль не в равной степени доступна любому наблюдателю. Мы могли бы сказать, что ее существование есть существование от первого лица. Чтобы быть болью, она должна быть чьей-то болью; и это сказано в значительно более силь-
103
107
Надеюсь, сейчас мы можем несколько более ясно представить, что же про-исходит, когда мы пытаемся описывать вселенную, опуская субъективность Предположим, мы настаиваем на необходимости объяснения мира, которое будет полностью объективным не только в эпистемологическом смысле, а имен-но, что его утверждения независимо проверяемы, но и в онтологическом смыс-ле, а именно, что феномены, которые описываются, обладают существовани-ем, независимым от любой формы субъективности. Как только вы примете эту стратегию (основную стратегию в философии сознания за последние пятьде-сят лет), тогда становится невозможным описывать сознание, поскольку стано-вится буквально невозможным признавать субъективность сознания. Приме-ры этого и в самом деле слишком многочисленны, чтобы их упоминать, но я все же процитирую двух авторов, которые явно обращаются к проблеме созна-ния. Так, Армстронг (1980) молчаливо элиминирует субъективность, трактуя сознание лишь как способность устанавливать различия в отношении своих собственных внутренних состояний, а Шанжё, французский нейробиолог, оп-ределяет сознание просто как 'глобальную регуляторную систему, имеющую дело с ментальными объектами и обработками (computations), использующими эти объекты' (1985, р. 145). Оба приведенные мнения предполагают понимание реальности с позиции третьего лица, то есть такое понимание реальности, кото-рое не только эпистемологически объективно, но также и онтологически объек-тивно. И в подобной реальности нет места для сознания, поскольку в ней нет места для онтологической субъективности.
3. Сознание и проблема 'сознание-тело'
Я постоянно говорил о том, что проблема сознания и тела имеет достаточно простое решение, по крайней мере, в общих чертах, и что препятствием к пол-ному пониманию отношения сознания и тела служат наши философские пред-рассудки, связанные с предположением, будто ментальное и физическое суть две отдельные области, а также наша неосведомленность в отношении работы мозга, Если бы у нас имелась адекватная наука о мозге, такой подход к мозгу, который дал бы нам каузальные объяснения сознания во всех его формах и разновидностях, и если бы мы преодолели наши концептуальные ошибки, то не осталось бы никакой проблемы сознания и тела. Тем не менее возможность какого-либо решения проблемы сознания и тела была в течении ряда лет са-мым серьезным образом поставлена под сомнение в работах Томаса Нейгела (1974, 1986). Свою позицию он аргументирует следующим образом: в настоя-щее время мы не обладаем концептуальным аппаратом даже для того, чтобы представить себе решение проблемы сознания и тела. И это происходит из-за следующей причины: каузальным объяснениям в естествознании присуще нечто вроде каузальной необходимости. Мы понимаем, к примеру, каким об-разом поведение молекул Н2О причинно обусловливает пребывание воды в
108
112
3. 'Связь' между сознанием и мозгом не существует, как и связь между жидким характером воды и молекулами Н2О. Если сознание есть свойство мозга высшего уровня, то не может быть никакого сомнения в наличии связи между данным свойством и системой, свойством которой оно является.
4. Сознание и селекционное преимущество
Моему подходу к философии сознания и биологическому натурализму иногда противопоставляется следующее сомнение: если бы мы могли вообра-зить, как то же самое или сходное с человеческим поведение осуществляется бессознательным зомби, то тогда зачем эволюция вообще произвела созна-ние? И в самом деле, это сомнение часто представляется в форме утверждения, что, возможно, сознание даже и не существует. Разумеется, я не собираюсь продемонстрировать существование сознания. Если некто не обладает созна-нием, я ему никак не смогу продемонстрировать существование сознания. Если же он обладает сознанием, то весьма маловероятно, чтобы он мог всерьез сомневаться в том, что он сознателен. Я не говорю, будто нет людей, которые не были бы столь запутавшимися философски и не говорили бы, что сомнева-ются в обладании ими сознанием, однако, я нахожу, что нельзя с полной серь-езностью относиться к подобным утверждениям.
Отвечая на вопрос об эволюционной роли сознания, я хотел бы отвергнуть неявное предположение, будто каждая биологически унаследованная черта должна давать организму некоторое эволюционное преимущество. Это пред-ставляется мне крайне грубой формой дарвинизма, и сейчас у нас имеются самые разнообразные подходящие поводы для отказа от нее. Если бы было истинным, что каждая врожденная предрасположенность организма являлась результатом некоторого селекционного давления, то я должен был бы заклю-чить, что моя собака была отобрана специально для того, чтобы ловить теннис-ные мячи. Ей присуща страсть к ловле теннисных мячей, которой она, очевид-но, не училась, однако, это еще не повод для предположения, будто эта страсть должна быть выгодна биологически. Или, если обратиться к тому, что нам бли-же, то я полагаю, что страсть, которая присуща людям к горным лыжам, имеет биологическое основание, не являющееся результатом тренировки или закали-вания. Распространение катания на лыжах оказалось просто феноменальным, и те жертвы, которые люди готовы приносить в деньгах, комфорте и времени во имя нескольких часов на лыжном склоне, служат достаточно хорошим свиде-тельством того, что они получают от этого удовлетворение, присущее их био-логической природе. Однако просто не может быть, чтобы мы были отобраны эволюцией в нашем предпочтении горных лыж.7
Учитывая эти оговорки, мы по-прежнему можем ставить вопрос: 'Каково эволюционное преимущество сознания?' И ответ будет заключаться в том, что сознание делает разного рода вещи. Начнем с того, что есть всякие разновидно-
113
115
Глава V. Редукционизм и нередуцируемость сознания
Тот взгляд на отношение между сознанием и телом, который я выдвигаю, иног-да называют 'редукционистским', иногда же - 'нередукционистским'. Час-то его также называют 'эмерджентизмом', а в целом рассматривают как фор-му 'производности' (supervenience). Я не уверен, ясно ли вообще какое-либо из этих названий, однако немало вопросов окружают эти загадочные термины, так что в данной главе я исследую некоторые из них.
1. Эмерджентные свойства
Предположим, что мы имеем систему S, состоящую из элементов а, в, с... Например, S могла бы быть камнем, а элементы - молекулами. В общем имеются такие свойства S, которые не являются, или не являются с необходи-мостью, свойствами а, в, с... К примеру, S могла бы весить десять фунтов, а вот сами молекулы в отдельности не весят десять фунтов. Давайте назовем подоб-ные свойства 'системными свойствами'. Форма и вес камня являются сис-темными свойствами. Некоторые системные свойства могут быть дедуциро-ваны, постигнуты или вычислены из свойств а, в, с..., прямо на основе того, как они сочетаются и как расположены (а иногда на основе их отношений к остальному окружению). Примером таковых могли бы быть форма, вес и ско-рость. Однако некоторые другие системные свойства не могут быть постигну-ты лишь на основе сочетания элементов и отношений с окружением; их следу-ет объяснять в терминах каузальных взаимодействий среди самих элементов. Давайте назовем таковые 'каузально эмерджентными системными свойства-ми'. Твердость, жидкий характер и прозрачность суть примеры каузально эмерджентных системных свойств.
В соответствии с этими определениями сознание есть каузально эмерджен-тное свойство систем. Оно является эмерджентным свойством систем нейро-нов подобно тому, как твердость и жидкий характер являются эмерджентными свойствами молекул. Существование сознания может быть объяснено каузаль-ными взаимодействиями между элементами мозга на микроуровне, но само сознание не может быть выведено или вычислено на основе одной лишь физи-
116
2. Редукционизм
Большинство дискуссий по поводу редукционизма крайне запутаны. Редукци-онизм в качестве идеала был, на мой взгляд, чертой позитивистской философии науки, той философии, которая сейчас во многих отношениях дискредитирова-на. Тем не менее дискуссии о редукционизме по-прежнему имеют место, и основной интуицией, лежащей в основании понятия редукционизма, мне пред-ставляется та идея, что в отношении определенных вещей можно было бы по-казать, что они ничто иное, как другие виды вещей. Редукционизм, таким обра-зом, приводит к специфической форме отношения тождества, которую мы могли бы также назвать отношением 'ничто иное': в целом Ап могут быть сведены к Вп, если и только если Ап суть ничто иное, как Вп.
Однако даже в рамках отношения 'ничто иное' люди подразумевают под понятием 'редукции' так много разных вещей, что нам потребуется вначале сделать несколько различений. На самом начальном этапе важно достичь ясно-сти по поводу соотносящихся сторон данного отношения. Что, предположи-тельно, должна охватывать область его применения: объекты, свойства, теории или что другое? Я нахожу, по крайней мере, пять различных смыслов 'редук-ции' - или, вероятно, я должен был бы сказать: пять различных видов редук-ции - в теоретической литературе, и хотел бы упомянуть каждый из них , чтобы мы могли увидеть, которые из них имеют отношение к нашему обсужде-нию проблемы сознания и тела.
117
3. Почему сознание является нередуцируемым свойством физической реальности
Имеется стандартный аргумент, призванный показать, что сознание не редуци-руется так же, как это происходит с теплотой и т.д. Данный аргумент в различ-ном виде фигурирует в работах Томаса Нейгела (1974), Сола Крипке (1971) и Френка Джексона (1982). Я считаю его решающим, хотя зачастую его непра-вильно понимают, а именно, рассматривают только как эпистемологический, а не онтологический, аргумент. В качестве эпистемологического его иногда трак-туют вплоть до утверждения, скажем, что даже нечто вроде знания от третьего
120
4. Почему нередуцируемость сознания не влечет глубоких последствий
Для того, чтобы в полной мере понять, почему сознание нередуцируемо, нам следует рассмотреть несколько более подробно тот образец редукции, кото-рый мы нашли для воспринимаемых свойств вроде теплоты, звука, цвета, твер-дости, жидкого характера и т.д., и мы должны будем показать, как подобная попытка редуцировать сознание отличается от других случаев. В каждом слу-чае онтологическая редукция основывалась на предшествующей каузальной редукции. Мы обнаружили, что некоторое поверхностное свойство феномена причинно обусловлено поведением элементов лежащей в основе микрострук-туры. Это истинно в равной мере как для случаев, в которых редуцируемый феномен относится к субъективным явлениям вроде 'вторичных качеств' теп-лоты или цвета, так и для случаев с 'первичными качествами' вроде твердости, в которых присутствуют и элемент субъективного явления (твердые вещи ощу-щаются твердыми), и также множество свойств, независимых от субъективных явлений (например, твердые вещи сопротивляются давлению и непроницаемы для других твердых объектов). Но в каждом случае и для первичных, и для вто-ричных качеств центральный момент редукции заключался в том, чтобы отде-лить поверхностные свойства и переопределить исходное понятие в терминах тех причин, которые и порождают эти поверхностные свойства.
Итак, там где поверхностное свойство оказывается субъективным явлени-ем, мы таким образом переопределяем исходное понятие, чтобы исключить из его определения подобное явление. К примеру, в дотеоретический период наше понятие теплоты связывалось с воспринимаемыми температурами: в случае равенства других условий теплота есть то, что ощущается нами как теплое, а холод-то, что ощущается холодным. Так же и с цветом: красное есть то, что
122
147
Глава VII. Бессознательное и его отношение к сознанию
Целью данной главы является объяснение отношений между бессознательны-ми ментальными состояниями и сознанием. Объяснительная сила понятия бес-сознательного столь велика, что мы не можем обойтись без него, хотя само это понятие далеко не такое ясное. Как мы увидим, подобная неясность имела пла-чевные последствия. Я также расскажу о фрейдовской концепции отношения между сознанием и бессознательным, поскольку полагаю, что в своей основе она непоследовательна. И я буду опираться на различия между эпистемологи-ей, каузальностью и онтологией, которые объяснил в 1 главе.
1. Бессознательное
Предыдущие поколения, то есть те, кто, говоря приблизительно, жили до двадцатого века, - находили понятие сознания непроблематичным, а по-нятие бессознательной психики (mind) загадочным и, вероятно, даже само-противоречивым. Мы же поменяли их ролями. Вслед за Фрейдом мы при-вычно обращаемся к бессознательным ментальным феноменам для объяс-нения человеческих существ, а понятие сознания находим загадочным и, возможно, даже ненаучным. Этот сдвиг акцента в объяснении принял раз-личные формы, однако, общая тенденция в когнитивной науке заключа-лась в том, чтобы вбить клин между сознательными, субъективными мен-тальными процессами, которые не считаются надлежащим объектом науч-ного исследования, и теми процессами, которые рассматриваются в каче-стве подлинного предмета когнитивной науки и которые, следовательно, должны быть объективными. Общая тема, поэтому, такова: бессознатель-ные ментальные процессы важнее сознательных. Вероятно, наиболее силь-ное утверждение обнаруживается в заявлении Лэшли: 'Никакая актив-ность психики никогда не является сознательной' (курсив Лэшли).' Дру-гая крайняя версия такого подхода обнаруживается в заявлении Рея Дже-кендорфа (1987) о том, что фактически имеется два 'понятия сознания (mind)': 'компьютерное (computational) сознание' и 'феноменологичес-кое сознание'.
148
166
Глава VIII. Сознание, интенциональность и Фон
1. Введение в проблематику Фона
Цель данной главы - объяснить взаимоотношение сознания и интенцио-нальности, с одной стороны, и способностей, возможностей и общего 'ноу-хау', которые позволяют нашим ментальным состояниям функциониро-вать, с другой. Я называю эти способности и т.д. - все вместе - 'Фоном' (the Background') с заглавной буквы 'Ф', дабы прояснить, что я употреб-ляю это слово в особом смысле. Поскольку мои взгляды на Фон в некото-рых важных отношениях развивались после того, как я написал 'Интенци-ональность' (1983), я также объясню эти изменения и стоящие за ними мотивы.
В начале 70-х годов я начал исследовать те явления, которые позднее стал называть 'Фоном' и развивать тезис, который называю 'гипотезой Фона'. Изначально данный тезис был утверждением по поводу буквального значе-ния (Searle 1978), но, как я теперь полагаю, то, что относится к буквальному значению, также применимо и к преднамеренному значению, вкладываемо-му говорящим, да и ко всем формам интенциональности - как лингвисти-ческим, так и нелингвистическим. Тезис Фона есть буквально следующее: интенциональные феномены вроде значений, объяснений, интерпретаций, убеждений, желаний и восприятий функционируют только в пределах Фона способностей, которые сами не являются интенциональными. Другой путь утверждать данный тезис - это сказать, что всякая репрезентация, будь то в языке, мышлении или в чувственном опыте, достигает своей цели в репре-зентации только при наличии совокупности нерепрезентативных способно-стей. На моем специальном жаргоне интенциональные феномены лишь оп-ределяют условия выполнимости относительно ряда способностей, которые сами неинтенциональны. Таким образом, одно и то же интенциональное состояние может определять различные условия выполнимости, если даны различные фоновые способности, и интенциональное состояние не будет определять никаких условий выполнимости, пока оно не будет применять-ся относительно соответствующего Фона.
167
2. Некоторые аргументы в пользу гипотезы Фона
В своих более ранних работах (Searle 1978, 1980с, 1983, 1990) я уже представил аргументы в пользу всех пяти тезисов и потому здесь не стану их повторять. Однако, чтобы дать представление о выдвигаемых тезисах, кратко выскажу не-сколько соображений, которые произвели на меня наибольшее впечатление. Простейший путь увидеть, что репрезентация предполагает нерепрезентатив-ный Фон способностей - это исследовать понимание нами предложений. Пре-имущество начинать именно с предложений заключается в том, что они суть точно определенные синтаксические объекты, а уроки, извлеченные из их иссле-дования, могут быть применены к интенциональным феноменам в целом. Пункт
* Вид, облик, внешность (лат.). В социологии П.Бурдье 'габитус' означает перенесенные на человеческую телесность и ее функции историчность и социальность. - Прим. перев.
169
3. Сеть является частью Фона
Сейчас я попытаюсь в точности объяснить, как мой нынешний взгляд на отно-шения между сознанием, бессознательным и интенциональностью, как утвер-ждалось в предыдущей главе, модифицирует - надеюсь, в лучшую сторону - мою прежнюю концепцию Фона. Согласно точке зрения, которой я придержи-вался ранее, я рассматривал сознание как набор психических состояний. В любой данный момент, некоторые из них сознательны, а некоторые - бессоз-нательны. Например, я могу сознательно полагать, что Буш - президент, или я могу придерживаться этого верования бессознательно, явным признаком чего является разделение этого верования также и во время сна. Но сознание не является необходимым ни для психических явлений, ни даже для чувственного опыта, как то, по-видимому, показывают эксперименты Вайскранца.
Согласно такому взгляду, некоторые явления, которые можно было бы рассматривать как верования, по-видимому, неестественно описывать в каче-стве таковых. У меня, конечно, есть бессознательное верование, что Джордж Буш - президент, когда я не думаю об этом, но, как кажется, у меня нет бес-сознательного верования такого рода, что, например, предметы являются твер-дыми. Я просто веду себя так, как будто твердость предметов мне гарантиро-вана. Твердость предметов есть часть моих исходных Фоновых предпосылок; это вовсе не интенциональный феномен, пока он не станет, например, опреде-ленной частью некоторого теоретического исследования.
Однако такого рода взгляд на вещи связан для меня с некоторыми затрудне-ниями. Что является основанием для различия между Фоном и Сетью? Будучи готов к такому вопросу, я могу сказать, что Фон состоит из явлений неинтенци-ональной природы, а Сеть - это сеть интенциональности; но каким именно образом осуществляется это ограничение, если нам сказано, например, что мое бессознательное верование, что Буш - президент, есть часть Сети, а мои
176
184
Глава IX. КРИТИКА КОГНИТИВНОГО РАЗУМА
1. Введение: шаткие основания когнитивной науки
На протяжение более чем десяти лет, а на самом деле, со времен зарождения этой дисциплины, я являюсь практикующим 'ученым-когнитивистом'. За это время я наблюдал за чрезвычайно важной работой и прогрессом в этой облас-ти. Тем не менее, как дисциплина когнитивная наука страдает от того, что не-сколько из ее самых заветных основополагающих предположений ошибочны. Работать можно и на основании ошибочных предположений, но это создает излишние трудности. В этой главе я хочу разоблачить и опровергнуть некото-рые из этих ложных предположений. Они вытекают из системы ошибок, кото-рые я описал в первой и второй главах.
В когнитивной науке нет общего согласия относительно ее основополага-ющих принципов, но в основном ее направлении существуют определенные общие черты, заслуживающие того, чтобы их специально сформулировать. Будь я ученым-когнитивистом, принадлежащим общему направлению, я бы заявил следующее:
Когнитивная наука не интересуется непосредственно изучением как таковых мозга или сознания. Изучаемые нами когнитивные механизмы реализованы в мозге. Некоторые из них находят вы-ражение в сознании, но нас интересует тот промежуточный уро-вень, на котором действительные когнитивные процессы являют-ся недоступными для сознания. Хотя, по сути, будучи реализо-ванными в мозге, они могли бы быть реализованы в неограни-ченном количестве технических устройств (hardware systems). Что касается мозга, то его роль несущественна. Процессы, объясняю-щие познание, по своей сути являются бессознательными. Напри-мер, правила универсальной грамматики Хомского (1986), пра-вила зрения Марра (1982), или язык мысли Фодора (1975) не яв-ляются теми феноменами, которые могли бы стать осознаваемы-ми. Более того, все эти процессы являются вычислительными. Основ-
185
209
Глава X. НАДЛЕЖАЩЕЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
1. Введение: Сознание и природа
В любой книге по философии сознания, автор эксплицитно или имплицитно имеет некое общее представление о сознании и его отношении к остальной части природного мира. Для читателя, следившего за моей аргументацией так долго, не составит труда описать мои воззрения. Я рассматриваю человечес-кий мозг как такой же орган, как и все остальные - как биологическую систе-му. Его характерное свойство (поскольку это затрагивает сознание), свойство, в силу которого он значительно отличается от остальных биологических орга-нов, есть его способность производить и поддерживать все огромное разнооб-разие нашей сознательной жизни.' Под сознанием я не имею в виду пассивную субъективность картезианской традиции, но все формы нашей сознательной жизни - от знаменитого 'четырех f': борьбы (fighting), бегства (fleeing), пита-ния (feeding), прелюбодеяния (fornicating), до вождения машин, написания книг и почесывания. Все процессы, о которых мы думаем как о ментальных в соб-ственном смысле - восприятие, обучение, умозаключение, принятие решений, разрешение трудностей, эмоции и т. д., - тем или иным образом тесно связанны с сознанием. Более того, все из тех величайших свойств, которые философы рас-сматривали как специфические для сознания, в той же степени обусловлены сознанием: субъективность, интенциональность, рациональность, свобода воли (если таковая существует), и ментальная каузальность. Более, чем что-либо еще, пренебрежение сознанием является причиной непродуктивности и стерильнос-ти в психологии, философии сознания и когнитивной науке.
Исследование разума (mind) есть изучение сознания, практически в том же смысле, что исследования в области биологии есть изучение жиз-ни. Конечно, биологам не нужно постоянно думать о жизни, и, конечно, большая часть работ по биологии даже не нуждается в использовании понятия жизни. Однако, никто, будучи в здравом уме, не отрицает, что явления, изучаемые в биологии, есть формы жизни. Равным образом, изучение разума есть изучение сознания, даже если открыто не упоминать сознание в процессе изучения умозаключения, восприятия, принятия решений, разрешения про-блем, памяти, речевых актов и т. д.
Никто не может и не станет попытаться предсказать или установить законы исследования в философии, науке или прочих дисциплинах. Новое знание нео-жиданно для нас, и одна из такая неожиданность заключается в том, что проры-вы в знании могут дать нам не только новые объяснения, но новые формы
210
227
Примечания
Глава I
1 Или, по крайней мере, они исследуют предпосылки подобных воп-росов. Удивительно, как мало современная нейронаука посвящает ис-следованию, к примеру, нейрофизиологии сознания.
2 Наиболее известным сторонником этого взгляда является Томас Нейгел (1986); см. также Колина Макгинна (1991).
3 См., к примеру, П.С.Черчленд 1987.
4 Я ограничу свое обсуждение аналитическими философами, но оче-видно, что та же разновидность неправдоподобия поражает и так на-зываемую континентальную философию. Согласно Дрейфусу (1991), Хайдеггер и его последователи также сомневаются в важности созна-ния и интенциональности.
5 Наиболее известным представителем этого взгляда является Дэ-ниел Деннет (1987).
6 Но для эксплицитного утверждения см. Джорджа Рея (1983).
7 Я полагаю, что разными путями это осуществлено Армстронгом (1968, 1980) и Деннетом (1991).
8 Другой неправдоподобной формой, но основанной на иной фи-лософской мотивации, является утверждение, что каждый из нас обла-дает от рождения всеми понятиями, выразимыми в словах любого воз-можного человеческого языка, так что, к примеру, кроманьонский че-ловек уже обладал понятиями, выразимыми словами 'карбюратор' или выражением 'катодный луч осциллографа'. Наиболее знаменитый сто-ронник этого взгляда Фодор (1975).
9 Говард Гарднер в своем общем обзоре когнитивной науки (1985) не включил ни одной главы - более того, ни единого упоминания в указателе - о сознании. Ясно, что новая наука о сознании вполне может обойтись без сознания.
10 На мой взгляд, внутренний процесс, вроде переживания боли, например, не 'нуждается' в чем-либо еще. И почему это должно быть так?
11 Довольно странно, что мои взгляды уверенно характеризова-лись одними комментаторами как 'материалистические', а другими, с
228
такой же уверенностью, как 'дуалистические'. Так, к примеру, Ю.Т. Плейс пишет, что Сёрл 'представляет материалистическую позицию' (1988, с. 208), в то время как Стич пишет: 'Сёрл является дуалистом свойств' (1987, с. 133).
12 Близко относящееся к этому положение высказано Ноэмом Чомски (1975).
Глава II
1 Хорошим примером является Ричард Рорти (1979), который предлагает нам вообразить племя, которое не говорит 'Мне больно', а скорее 'Мои С-волокна стимулируются'. Что ж вообразим подобный случай. Вообразим не-которое племя, которое отказывается употреблять наш менталистский сло-варь. Что из этого следует? Членам этого племени либо присуща боль, подоб-но нам, либо нет. Если да, то тогда тот факт, что они отказываются называть это болью, не представляет интереса. Факты остаются теми же самыми независи-мо от того, как мы или они предпочитаем описывать их. Если же, с другой стороны, они действительно не имеют никаких болей, тогда они оказываются весьма отличными от нас и их ситуация не имеет отношения к реальности наших ментальных явлений.
2 Интересно, что в трех новейших книгах, каждая из которых содержит слово 'сознание' в своем заголовке, - 'Материя и сознание' Пола Черчлен-да (1984), 'Сознание и вычислительная психика' Рея Джекендорфа (1987) и 'Сознание' Уильяма Лайкена (1987) - почти не предпринимается усилий дать объяснение или создать теорию сознания. Сознание для них не является объектом, который бы рассматривался как стоящая сама по себе тема, но скорее как раздражающая проблема для метериалистической теории психи-ческого.
3 В своей рецензии на книгу Марвина Мински 'Общество сознания' Бер-нард Уильямс (1987) пишет: 'То, что отчасти служит предметом спора в этом [искусственного интеллекта] исследовании, есть как раз то, состоят ли разум-ные системы из лишенной разума материи'.
4 Я не знаю происхождения данной фразы, но она, вероятно, связана с характеристикой, данной Огденом и Ричардсом Уотсону как 'вызывающему общую анестезию' (1926, р. 23 издания 1949 г.).
5 Я упоминаю этот разговор о 'С-волокнах' с некоторым колебанием, поскольку вся дискуссия оказалась вводящей в заблуждение. Независимо от достоинств или недостатков материализма, по сугубо нейрофизиологическим причинам вне всякого вопроса, что С-волокна должны быть местом нахожде-ния болевых ощущений. С-волокна представляют собой тип аксонов, который передает определенные виды болевых сигналов от периферийных нервных окончаний к центральной нервной системе. Другие болевые сигналы переда-ются А-Дельта волокнами. С-волокна функционируют в качестве путей для переноса стимулов к мозгу, где имеет место само действие. Насколько нам
229
известно, нейрофизиологические события, ответственные за ощущения боли, возникают в таламусе, в системе конечностей, в соматически-сенсорной коре головного мозга, и возможно также в других областях (см. по этому вопросу любой стандартный учебник).
6 В данной главе я не занимаюсь защитой своего решения проблемы созна-ния и тела, но при этом важно указать, что оно и не подпадает под указанное возражение. Крипке и его оппоненты в равной мере принимают дуалистичес-кий словарь с оппозицией 'ментального' и 'физического', которую я отвер-гаю. Как только вы отвергнете данную оппозицию, тогда, на мой взгляд, мое настоящее состояние боли оказывается высокоуровневой характеристикой моего мозга. Следовательно, она необходимо тождественна с определенной чертой моего мозга, а именно с ним самим. Также необходимо, чтобы оно не было тождественно ни с какой иной чертой моего мозга, хотя оно и причинно обусловливается определенными событиями нижнего уровня в моем мозгу. Вполне возможно, что подобные черты могли быть причинно обусловлены другими видами событий и могли бы быть чертами других видов систем. Та-ким образом, не существует необходимой связи между болям и мозгами. Все есть то, что оно есть, а не другая вещь.
7 Например, Макгинн (1977). Макгинн защищает аргумент Дэвид-сона в пользу 'аномального монизма', который они оба рассматрива-ют как версию теории тождества 'признак-признак'.
8 Названо в честь британского философа Ф.П.Рамсея (1903-1930).
9 Сама терминология 'шовинизма' и 'либерализма' была введена Недом Блоком (1978).
10 Данный аргумент можно найти в работах нескольких филосо-фов, например, у Стивена Шиффера (1987) и Пола Черчленда. Черч-ленд дает лаконичную формулировку посылки: 'Если мы оставим на-дежду на редукцию, то тогда элиминация возникнет как единствен-ная согласованная альтернатива'(1988).
11 Я более подробно скажу об этих вопросах в главе 7.
Глава III
1 В стиле статьи Томаса Нейгела 'Что означает быть летучей мы-шью?' (1974).
2 К примеру: 'Как можно было ожидать, клетки, рецептивные поля которых специфически цветокодированы были замечены у различных животных, включая обезьян, земляных белок и некоторых рыб, Эти животные в противоположность кошкам обладают прекрасным цвето-вым зрением и тончайшим невральным механизмом для обработки цве-та' (Kuffler and Nicholls 1976, p.25, курсив мой).
3 Пример подобного недоразумения см. у P.M. and P.S. Churchland 1983.
4 Я обязан Дэну Рудерману за привлечение моего внимания к этой статье. 3 См., например, Dennett 1987.
230
Глава IV
1 Одно уточнение к этому пункту. Ощущение местонахождения тела в са-мом деле обладает интенциональностью, так как оно указывает на некоторую часть тела. Данный аспект болей интенционален, поскольку ему присущи усло-вия соответствия. В случае же фантомной конечности, к примеру, можно оши-биться, и сама возможность ошибки есть, по крайней мере, хороший ключ к тому, что данный феномен интенционален.
2 Метафора 'слева-направо', разумеется, проистекает от произ-вольного соглашения европейских языков писать слева направо.
3 Термин 'функциональный' отчасти вводит в заблуждение, по-скольку функциональный уровень также является каузальным, но в биологии все же принято говорить об этих двух уровнях каузального объяснения как о 'функциональном' и 'каузальном'. Как бы мы ни описывали его, данное различение важно и я в дальнейшем использую его в главе 10.
4 Иногда люди отвергают мои взгляды из-за ошибочного понима-ния отношения между каузальностью и идентификацией. Ю.Т. Плейс (1988), к примеру, пишет:'Согласно Серлу, ментальные состояния и иден-титчны, и каузально зависимы от соответствующих состояний мозга. Я говорю, что вы не можете получить свой торт и съесть его. Ментальные состояния либо тождественны с состояниями мозга, либо одно каузально зависит от другого. Они не могут быть тем и другим' (р. 209).
Плейс подразумевает случаи, подобные: 'Эти следы могут причин-но зависеть от ботинок грабителя, но они не могут быть также тожде-ственны с этими ботинками'. Как насчет этого: 'Жидкое состояние этой воды может быть причинно зависимо от поведения молекул, а также может быть свойством системы, состоящей из молекул'? Мне представ-ляется как раз очевидным, что мое настоящее состояние сознания при-чинно обусловленно поведением нервных клеток в моем мозгу и что как раз это состояние и является свойством мозга высшего уровня. Если это сводится к обладанию вашим тортом , а также и к поеданию его,то да-вайте будем есть.
5 Это не аргумент в пользу 'привилегированного доступа', по-скольку нет никакой привилегии и никакого доступа. Далее в данной главе я еще выскажусь на эту тему.
6 'Логически 'сознание', подобно 'материи', есть термин для обо-значения вещества; и я не вижу ничего неправильного, с метафизической точ-ки зрения, в признании того, что сознание есть разновидность вещества' (р.60).
7 Иное альтернативное объяснение заключается в том, что у нас имеются другие, более общие биологические потребности, которые удовлетворяются раз-личными подобными активностями. Ср. различение Эллиотом Собером того, что отобрано, и того, что отобрано для (1984, гл. 4).
231
Глава V
1 Кроме того, обсуждение данного положения см. в главе 2.
Глава VI
1 Даже такие очевидные положения, что когда кому-то скучно, 'вре-мя течет более медленно', представляются мне требующими объяснения. Почему бы времени течь более медленно, когда кому-то скучно?
2 Этим выражением я обязан Эдельману (1991).
3 Между прочим, Юм полагал, что не может быть подобного чув-ства, поскольку, если бы было таковое, оно должно было бы выполнять большую эпистемическую и метафизическую работу, которую никакое чувство само по себе не могло бы делать. Я полагаю, что фактически мы все обладаем характерным чувством нашей собственной личност-ности, но оно не представляет большого интереса в эпистемическом или метафизическом отношении. Это чувство отнюдь не гарантирует 'лич-ного тождества', 'единства самого себя' или любой подобной вещи. Оно лишь в том, как, к примеру, я чувствую себя самим собой.
4 Например, это делает Дэвид Вудраф Смит (1986).
Глава VII
1 Лэшли, 1956. Я не думаю, что Лэшли буквально подразумевает именно это. Он, я полагаю, имеет в виду то, что процессы, благодаря которым порож-даются различные свойства сознательных состояний, сами никогда не являются сознательными. Но даже это является преувеличением, и тот факт, что он при-бегает к подобного рода гиперболе, указывает на необходимость выявления темы, о которой я говорю.
2 См. также: Searle 1980b, 1984b b и особенно 1984а.
3 Для этих целей я противопоставляю 'нейрофизиологическое' и 'ментальное', но, конечно, в соответствии с взглядом на отношения сознания и тела, который я развивал на протяжении этой книги, мен-тальное есть нейрофизиологическое на высшем уровне. Я противопос-тавляю ментальное и нейрофизиологическое так, как можно было бы про-тивопоставить человеческие существа и животных, не предполагая тем самым, что первый класс не включается во второй. В том, как я использую данное про-тивопоставление, нет никакого скрытого дуализма.
4 В особенности Дэвид Армстронг, Алисон Гопник и Пэт Хейес.
5 В интересах данного обсуждения я игнорирую фрейдовское различение подсознательного и бессознательного. В этих целях я называю оба понятия 'бес-сознательными'.
232
Глава VIII
1 Особенно 'О достоверности' (1969), которая, я полагаю, является одной из лучших книг об этом.
2 Высказана в дискуссии.
3 Правильным ответом на скептицизм подобного рода, как я счи-таю, было бы объяснение роли Фона для установления значения и по-нимания (Серл, не опубликовано).
4 Это отличается от того взгляда, которого я придерживался в: Searle 1991. Меня убедил в этом положении Уильям Хёрстайн.
Глава IX
1 SOAR - это система, разработанная Аланом Ньюеллом и его кол-легами в университете Карнеги Мелон. Само название является акро-нимом от 'Состояние, Оператор, И Результат' (State, Operator, And Result). Более подробно см. Waldrop 1988.
2 Эта точка зрения заявляется и отстаивается в большом числе книг и статей, многие из которых имеют очень схожие названия, например, Computers and Thought (Feigenbaum and Feldman, eds., 1963), Computers and Thought (Sharpies et al. 1988), The Computer and the Mind (Johnson-Laird 1988), Computation and Cognition (Pylyshyn 1984), 'The Computer Model of the Mind' (Block), и, конечно, 'Computing Machinery and Intelligence' (Turing 1950).
3 Вся эта исследовательская программа была кратко изложена Габ-риелем Сигалом (1991) следующим образом: 'Когнитивная наука рассматри-вает когнитивные процессы, как вычисления в мозге. Вычисление состоит в манипуляции синтаксическими объектами. Содержание этих объектов, если таковое имеется, не имеет отношения к процессу переработки. Таким обра-зом, выходит, что содержание может фигурировать в когнитивных объяснени-ях в той мере, в какой различия в нем отражены в различиях в синтаксисе моз-га' (стр. 463).
4 Пилишин вплотную подходит к признанию именно этой точки зрения, когда пишет: 'Ответ на вопрос, какое именно вычисление осуществля-ется, требует обсуждения семантически проинтерпретированных вычислитель-ных состояний' (1984, стр.58). Верно. Однако, кто производит интерпретацию?
5 Люди иногда говорят, что шестерку нужно прибавлять к самой себе во-семь раз. Но это арифметически не верно. Шестерка, прибавленная к самой себе восемь раз, дает пятьдесят четыре, потому что если шесть прибавить к шести ноль раз, все равно будет шесть. Удивительно, как часто люди делают эту ошибку.
6 Этот пример был предложен Джоном Батали.
233
Глава X
1 Конечно, мозг имеет множество прочих свойств, которые тоже не связаны с сознанием. Например, костный мозг регулирует дыхание даже в том случае, когда система в целом находится в бессознательном состо-янии.
2 Lisberger 1988, Lisberger and Pavelko 1988.
3 Для более развернутого обсуждения см. Searle 1983, особенно гла-ву V.
234
Библиография
Armstrong, D. M. (1968) A Materialist Theory of Mind. London: Routledge and Kegan Paul.
Armstrong, D. M. (1980) The Nature of Mind. Sydney: University of Queensland Press.
Block, N. (1978) 'Troubles with Functionalism,' in Minnesota Studies in the
Philosophy of Science IX: 261-325. Minneapolis: University of Minnesota Press. Block, N., ed. (1980) Readings in Philosophy of Psychology. Vol. 1. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Block, N. (1990) 'The Computer Model of the Mind,' in D. Osherson and E. E.
Smith (eds.), An Invitation to Cognitive Science 3: 247-289. Cambridge, MA: MTT Press.
Block, N. (unpublished), 'Two Concepts of Consciousness.'
Block, N., and Fodor, J. (1972) 'What Psychological States are Not,' Philosophical Review 81: 159-181.
Bloom, Floyd E., and Lazerson, Arlyne (1988) Brain, Mind, and Behavior 2nd ed. New York: W. H. Freeman.
Boolos, G. S., and Jeffrey, R. C, (1989) Computationally and Logic. Cambridge: Cambridge University Press.
Bourdieu, P. (1977) Outline of a Theory of Practice. R. Nice, tr. Cambridge: Cambridge University Press.
Bourdieu, P. (1990) The Logic of Practice. R. Nice, tr. Stanford, CA: Stanford University Press.
Changeux, J. P. (1985) Neuronal Man: The Biology of Mind. L. Garey, tr. New York: Pantheon Books.
Chisholm, R. M. (1957) Perceiving: A Philosophical Study. Ithaca: Cornell University Press.
Chomsky, N. (1975) Reflections on Language. New York: Pantheon Books.
Chomsky, N. (1986) Knowledge of Language: Its Nature, Origin and Use. New York and Philadelphia: Praeger Special Studies.
Churchland, P. M. (1981) 'Eliminative Materialism and the Prepositional Attitudes,' Journal of Philosophy 78: 67-90.
235
Churchland, P. M. (1984) Matter and Consciousness: A Contemporary Introduction
to the Philosophy of Mind. Cambridge, MA: MIT Press.
Churchland, P. M. (1988) 'The Ontological Status of Intentional States: Nailing Folk Psychology to Its Perch,' Behavioral and Brain Sciences 11,3: 507-508.
Churchland, P. M., and Churchland, P. S. (1983) 'Stalking the Wild Epistemic Engine,' Nous 17: 5-18. Reprinted in W. G. Lycan (ed.), 1990.
Churchland, P. S. (1987) 'Reply to McGinn,' in Times Literary Supplement, Letters to the Editor, March 13.
Davis, S., ed. (1991) Pragmatics: A Reader. New York and Oxford: Oxford University Press.
Demopoulos, W., and Matthews, R. J. (1983) 'On the Hypothesis that Grammars are Mentally Represented,' Behavioral and Brain Sciences 6, 3: 405-406.
Dennett, D. C. (1978) Brainstorms: Philosophical Essays on Mind and Psychology.
Cambridge, MA: MIT Press.
Dennett, D. С (1987) The Intentional Stance. Cambridge, MA: MIT Press.
Dennett, D. С (1991) Consciousness Explained. Boston: Little, Brown and Company.
Dreyfus, H. L. (1972) What Computers Can't Do. New York: Harper and Row.
Dreyfus, H. L. (1991) Being-In-the-World: A Commentary On Heidegger's Being and Time, Division L Cambridge, MA: MIT Press.
Edelman, G.M. (1989) The Remembered Present: A Biological Theory of Consciousness. New York: Basic Books.
Feigenbaum, E. A., and Feldman, J., eds. (1963) Computers and Thought. New York: McGraw-Hill Company.
Feigl, H. (1958) 'The 'Mental' and the 'Physical,'' in Minnesota Studies in the Philosophy of Science: vol II: Concepts, Theories, and the Mind-Body Problem. Minneapolis: University of Minnesota Press.
Feyerabend, P. (1963) 'Mental Events and the Brain,' Journal of Philosophy 60: 295-296.
Fodor, J. (1975) The language of Thought. New York: Thomas Y. Crowell.
Fodor, J. (1986) 'Banish DisContent,' in Butterfield, J. (ed.), Language, Mind, and Logic. Cambridge: Cambridge University Press, 1986.
Fodor, J. (1987) Psychosemantics: The Problem of Meaning in the Philosophy of Mind. Cambridge, MA: MIT Press.
Foucault, M. (1972) The Archaeology of Knowledge, A. M. Sheridan Smith, tr. New York: Harper and Row.
Freud, S. (1895) 'Project for Scientific Psychology,' in The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, vol. 1, pp. 295-343, James Strachey, tr. London: Hogarth Press, 1966.
Freud, S. (1915) 'The Unconscious in Psychoanalysis,' in Collected Papers, vol. 4. pp. 98-136. J. Riviere tr. New York: Basic Books, 1959.
Freud, S. (1949) Outline of Psychoanalysis. James Strachey, tr. London: Hogarth Press.
236
Gardner, H. (1985) The Mind's New Science: A History of the Cognitive Revolution. New York: Basic Books.
Gazzaniga, M. S.(1970) The Bisected Brain. New York: Appleton Century Crofts. Geach, P. (1957) Mental Acts. London: Routledge and Kegan Paul.
Grice, P. (1975) 'Method in Philosophical Psychology (From the Banal to the Bizarre),' Proceedings and Addresses of the American Philosophical Association, vol. 48, November 1975, pp. 23-53.
Griffin, D. R. (1981) The Question of Animal Awareness: Evolutionary Continuity of Mental Experience. New York: Rockefeller University Press.
Hampshire, S. (1950) 'Critical Notice of Ryle, The Concept of Mind.' Mind LIX, 234:237-255.
Hare. R. M. (1952) The Language of Morals. Oxford: Oxford University Press.
Haugeland, J., ed. (1981) Mind Design. Cambridge, MA: MIT Press.
Haugeland, J. (1982) 'Weak Supervenience,' American Philosophical Quarterly 19,1:93-104.
Hempel, С G. (1949) 'The Logical Analysis of Psychology,' in H. Feigl and W. Sellars (eds.), Readings in Philosophical Analysis. New York: Appleton Century Crofts.
Hobbs, J. R. (1990) 'Matter, Levels, and Consciousness,' Behaviorial and Brain Sciences 13,4:610-611.
Horgan, Т., and Woodward, J. (1985) 'Folk Psychology is Here to Stay,' Philosophical Review XCIV, 2: 197-220.
Jackendoff, R. (1987) Consciousness and the Computational Mind. Cambridge, MA: MIT Press.
Jackson, F. (1982) 'Epiphenomenal Qualia,' Philosophical Quarterly 32: 127-136.
Johnson-Laird, P. N. (1983) Mental Models: Towards a Cognitive Science of Language, Inference, and Consciousness. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Johnson-Laird, P. N. (1988) The Computer and the Mind. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Kim, J. (1979) 'Causality, Identity and Supervenience in the Mind-Body Problem,' Midwest Studies in Philosophy 4: 31-49.
Kim, J. (1982) 'Psychophysical Supervenience,' Philosophical Studies 41,1: 51-70.
Kripke, S. A. (1971) 'Naming and Necessity,' in D. Davidson and G. Harman (eds.), Semantics of Natural Language. Dordrecht: Reidel, pp. 253-355 and 763-769.
Kripke, S. A. (1982) Wittgenstein on Rules and Private Language. Oxford: Basil Blackwell.
Kuffler, S. W., and Nicholls, J. G. (1976) From Neuron to Brain. Sunderland, MA: Sinauer Associates.
Lashley, K. (1956) 'Cerebral Organization and Behavior,' in The Brain and Human Behavior, H. Solomon, S. Cobb, and W. Penfield (eds.) Baltimore: Williams and Wilkins Press.
237
Lepore, E., and van Gulick, R., eds. (1991) John Searle and His Critics. Oxford: Basil Blackwell.
Lettvin, J. Y., Maturana, H. R., McCuUoch, W.S., and Pitts, W. H. (1959) 'What the Frog's Eye Tells the Frog's Brain,' Proceedings of the Institute of Radio Engineers 41, 1940-51. Reprinted in W. S. McCuUoch (1965).
Lewis, D. (1966) 'An Argument for the Identity Theory,' Journal of Philosophy 63,1: 17-25. Reprinted in D. Rosenthal (ed.) (1971).
Lewis, D. (1972) 'Psychological and Theoretical Identification,' Australasian Journal of Philosophy 50: 249-258.
Lisberger, S. G. (1988) 'The Neural Basis for Learning of Simple Motor Skills,' Science 4, 242: 728-735.
Lisberger, S. G., and Pavelko, T. A. (1988) 'Brain Stem Neurons in Modified Pathways for Motor Learning in the Primate Vestibulo-Ocular Reflex,' Science 4,242:771-773.
Lycan, W. G. (1971) 'Kripke and Materialism,' Journal of Philosophy 71, 18: 677-689.
Lycan, W. G. (1987a) Consciousness. Cambridge, MA: MIT Press.
Lycan, W. G. (1987b) 'What is the 'Subjectivity' of the Mental,' Philosophical Perspectives 4: 109-130.
Lycan, W. G., ed. (1990) Mind and Cognition: A Reader. Cambridge, MA: Basil Blackwell.
Marr, D. (1982) Vision. San Francisco: W. H. Freeman and Company.
McCulloch, W. S. (1965) The Embodiment of Mind. Cambridge, MA: Harvard University Press.
McGinn, C. (1977) 'Anomalous Monism and Kripke's Cartesian Intuitions,' Analysis 37,2: 78-80.
McGinn, C. (1987) 'Review of P. S. Churchland, Neurophilosophy,' Times Literary Supplement, Feb. 6, pp. 131-132.
McGinn, С (1991) The Problem of Consciousness. Oxford: Basil Blackwell.
Millikan, R. (1984) Language, Thought and Other Biological Categories: New Foundations for Realism. Cambridge, MA: MIT Press.
Minsky, M. L. (1986) Society of Mind. New York: Simon and Schuster.
Moore, G. E. (1922) Philosophical Studies. London: Routledge and Kegan Paul.
Nagel, T. (1974) 'What Is It Like to Be a Bat?' Philosophical Review 4 LXXXIII: 435-450.
Nagel, T. (1986) The View from Nowhere. Oxford: Oxford University Press.
Newell, A. (1982) 'The Knowledge Level,' Artificial Intelligence 18: 87-127.
Ogden, С. К., and Richards, I. A. (1926) The Meaning of Meaning. London: Harcourt, Brace & Company.
Penfield, W. (1975) The Mystery of the Mind: A Critical Study of Consciousness and the Human Brain. Princeton: Princeton University Press.
Penrose, R. (1989) The Emperor's New Mind. Oxford: Oxford University Press.
238
Place, U. Т. (1956) 'Is Consciousness a Brain Process?' British Journal of Psychology 47: 44-50.
Place, U. T. (1988) 'Thirty Years On-Is Consciousness Still a Brain Process?' Australasian Journal of Philosophy 66,2: 208-219.
Postman, L., Bruner, J., and Walk, R., (1951) 'The Perception of Error,' British Journal of Psychology 42: 1-10.
Putnam, H. (1960) 'Minds and Machines,' in S. Hook (ed.), Dimensions of Mind.
New York: Collier Books. См.: Патнэм X. Философия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998, с. 23-53.
Putnam, Н. (1963) 'Brains and Behavior,' in R. Butler (ed.), Analytical Philosophy. Oxford: Basil Blackwell.
Putnam, H. (1967) 'The Mental Life of Some Machines,' in H. Castaneda (ed.), Intentionality, Minds, and Perception. Detroit, MI: Wayne State University Press.
См.: Патнэм X. Философия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998, с. 68-88.
Putnam, Н. (1975а) 'Philosophy and Our Mental Life,' in Mind, Language and Reality: Philosophical Papers, vol. 2. Cambridge: Cambridge University Press.
См.: Патнэм X. Философия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998, с. 88-103.
Putnam, Н. (1975b) 'The Meaning of 'Meaning,'' in K. Gunderson (ed.), Language, Mind and Knowledge: Minnesota Studies in the Philosophy of Science, VII. Minneapolis: University of Minnesota Press. См.: Патнэм Х. Филосо-фия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998, с. 164-235.
Pylyshyn, Z. W. (1984) Computation and Cognition: Toward a Foundation for Cognitive Science. Cambridge, MA: MIT Press.
Quine, W. V. O. (1960) Word and Object. Cambridge, MA: MIT Press.
Rey, G. (1983) 'A Reason for Doubting the Existence of Consciousness,' in R.
Davidson, G. Schwartz, D. Shapiro (eds.), Consciousness and Self-Regulation, 3, 1-39. New York: Plenum.
Rey, G. (1988) 'A Question about Consciousness,' in H. Otto, J. Tuedio (eds.), Perspectives on Mind. Dordrecht: Reidel.
Rock, I. (1984) Perception. New York: Scientific American Library, W.H. Freeman.
Rorty, R. (1965) 'Mind-Body Identity, Privacy and Categories,' Review of Metaphysics 29, 1: 24--54.
Rorty, R. (1970) 'Incorrigibility as the Mark of the Mental,' Journal of Philosophy LXVII, 12: 399-424.
Rorty, R. (1979) Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton: Princeton University Press.
Rosenthal, D., ed. (1971) Materialism and the Mind-Body Problem. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice Hall.
Rosenthal, D., ed. (1991) The Nature of Mind. New York: Oxford University Press.
239
Ryle, G. (1949) The Concept of Mind. New York: Barnes and Noble. См.: Райл Г.
Понятие сознания. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000.
Sacks, О. (1985) The Man Who Mistook His Wife For a Hat: And Other Clinical Tales. New York: Simon and Schuster.
Sarna, S. K., and Otterson, M. F. (1988) 'Gastrointestinal Motility: Some Basic Concepts,' in Pharmacology: Supplement 36: 7-14.
Schiffer, S. R. (1987) Remnants of Meaning. Cambridge, MA: MIT Press.
Searle, J. R. (1976) 'The Rules of the Language Game,' review of Noam
Chomsky, Reflections on Language. The Times Literary Supplement, 10 September.
Searle, J. R. (1978) 'Literal Meaning,' Erkenntnis 1: 207-224. Reprinted in Searle (1979).
Searle, J. R. (1979) Expression and Meaning. Cambridge: Cambridge University Press.
Searle, J. R. (1980a) 'Minds, Brains, and Programs,' Behavorial and Brain Sciences 3.417-424.
Searle, J. R. (1980b) 'Intrinsic Intentionality: Reply to Criticisms of Minds, Brains, and Programs,' Behavorial and Brain Sciences, 3: 450-456.
Searle, J. R. (1980c) 'The Background of Meaning,' in J. R. Searle, F. Kiefer, and M. Bierwisch (eds.), Speech Act Theory and Pragmatics. Dordrecht, Holland: Reidel.
Searle, J. R. (1982) 'The Chinese Room Revisited: Response to Further Commentaries on 'Minds, Brains, and Programs,' Behavioral and Brain Sciences 5,2:345-348.
Searle, J. R. (1983) Intentionality: An Essay in the Philosophy of Mind. Cambridge: Cambridge University Press.
Searle, J. R. (1984a) 'Intentionality and Its Place in Nature,' Synthese 61: 3-16.
Searle, J. R. (1984b) Minds, Brains, and Science: The 1984 Reith Lectures. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Searle, J. R. (1987) 'Indeterminacy, Empiricism, and the First Person,' Journal of Philosophy LXXXIV, 3: 123-146.
Searle, J. R. (1990) 'Collective Intentionality and Action,' in Intentions in Communications, P. Cohen, J. Morgan, and M. E. Pollack (eds.). Cambridge, MA: MIT Press.
Searle, J. R. (1991) 'Response: The Background of Intentionality and Action,' in E. Lepore and R. van Gulick (eds.) (1991), pp. 289-299.
Searle, J. R. (Unpublished) 'Skepticism about Rules and Intentionality.'
Segal, G. (1991) 'Review of Garfield, J., Belief in Psychology,' Philosophical Review C, 3:463-466.
Shaffer, J. (1961) 'Could Mental States be Brain Processes?' Journal of Philosophy 58,26:813-822.
Sharpies, M., Hogg, D., Hutchinson, C, Torrence, S., and Young, D. (1988) Computers and Thought: A Practical Introduction to Artificial Intelligence. Cambridge, MA: MIT Press.
240
Shepherd, G. M. (1983) Neurobiology. Oxford and New York: Oxford University Press.
Sher, G. (1977) 'Kripke, Cartesian Intuitions, and Materialism,' Canadian Journal of Philosophy?.
Smart, J. J. С (1959) 'Sensations and Brain Processes,' Philosophical Review 68: 141-156.
Smith, D. W. (1986) 'The Structure of (Self-)Consciousness,' Topoi 5, 2: 149-156.
Sober, E. (1984) The Nature of Selection: Evolutionary Theory in Philosophical Focus. Cambridge, MA: MIT Press.
Stevenson, J. T. (1960) 'Sensations and Brain Processes: A Reply to J. J. С Smart,' Philosophical Review 69: 505-510.
Stich, S. P. (1983) From Folk Psychology to Cognitive Science: The Case Against Belief. Cambridge, MA: MIT Press.
Stich, S. P. (1987) 'Review of Searle, ]., Minds, Brains and Science.' Philosophical Review XCVl, 1: 129-133.
Turing, A. (1950) 'Computing Machinery and Intelligence,' Mind 59: 433-460.
Waldrop, M. M. (1988) 'Toward a Unified Theory of Cognition,' and 'SOAR: A Unified Theory of Cognition,' Science 241 (July 1), 1988, pp 27-29 and (July 15), pp. 296 -298.
Watson. J. B. (1925) Behaviorism. New York: Norton Press.
Weiskrantz. L., et al. (1974) 'Visual Capacity in the Hemianopic Field Following a Restricted Occipital Ablation,' Brain 97: 709-728.
Williams, B. (1987) 'Leviathan's Program: Review of Marvin Minsky, The Society of Mind,' New York Review of Books, 11 June.
Wittgenstein, L. (1953) Philosophical Investigations. Oxford: Basil Blackwell. См.: Витгенштейн Л. Философские исследования. В 2 тт. М.:
АНОНС книги
Сканирование и форматирование: Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека: http://yanko.lib.ru/gum.html ||
update 27.04.05
Издательство 'Идея-Пресс'
имеет честь предложить Вашему вниманию
издательский проект к 80-летию ВЕНСКОГО КРУЖКА
1. Виктор КРАФТ. Венский кружок. 256 с.
Книга представляет особую ценность в качестве единственного и 'из первых рук' (В. Крафт - член Венского кружка) описание истории создания уникально-го в ХХ в. объединения интеллектуалов и подробный анализ основных положе-ний логического позитивизма до 1937 г.
2. ВЕНСКИЙ КРУЖОК И 'ERKENNTNIS'. 560 с.
Сборник имеет целью представить Венский кружок и его печатный орган - журнал 'Erkenntnis' - публикациями наиболее значимых и интересных статей за период с 1930 по 1937 гг. Практически все материалы будут впервые переведе-ны на русский язык. Это статьи М. Шлика; Р. Карнапа; О. Нейрата; Г. Фейгля; О. Гана; Ф. Вайсманна; Э. Цильцеля на вечные и актуальные темы: единство науки, истина, значение, взаимоотношения психологии и логики, реализм, смысл поня-тий этики и др.
3. ДРУЗЬЯ И КОЛЛЕГИ (1930-1952). 720 с. в 2 тт.
Сборник(и) статей, представляющие попытку реконструкции панорамы становления и развития программы логического позитивизма в работах членов Берлинской группы Венского кружка (Гемпель К., Рейхенбах Г., Греллинг К., Дубислав В.); членов Львовско-Варшавской школы (Лукасевич, К. Айдукевич, Лесьневский, Завирский, А. Тарский и др.), коллег в Англии (Льюис С, Рамсей Ф., Айер и др.), США (Куайн У., Нагель Е., Чизом Р., Селларс У.) Практически все материалы будут впервые переведены на русский язык.
4. ТРАГЕДИЯ И ТРИУМФ ВЕНСКОГО КРУЖКА: судьбы логичес-кого позитивизма во второй половине ХХ в. (1952-1970). 800 с. в 2 тт.
Сборник(и) статей представляют попытку хронологической реконструкции лет логического завершения разработки теории логического позитивизма и од-новременной его (само)ликвидации, а также реконструкции влияния идей логи-ческого позитивизма на философию ХХ в., их развитие как на Западе, так и в России. Большинство работ будут впервые представлены на русском языке. Среди авторов: Гемпель К., Рейхенбах Г., Куайн У., Пап А., Нагель Э., Карнап Р., Айер, Брейтуэйт, Ф. Франк, Крэйг и др. В сборник предполагается включе-ние статей российских философов, разрабатывающих проблематику логичес-кого позитивизма.
Предполагается написание вступительных статей и поиск иллюстративного материала для оформления всех книг.
В издательстве 'Идея-Пресс' и 'Дом интеллектуальной книги' вышли в свет книги:
НИКИФОРОВ А.Л. 'КНИГА ПО ЛОГИКЕ'. - 240 стр.
НИКИФОРОВ А.Л. 'ФИЛОСОФИЯ НАУКИ'. - 256 стр.
ГЕМПЕЛЬ К. Г. 'ЛОГИКА ОБЪЯСНЕНИЯ'. - 240 стр.
ПАТНЭМ X. 'ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ'. - 240 стр.
'СОВРЕМЕННЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ'. - 256 стр.
БОРРАДОРИ ДЖ. 'АМЕРИКАНСКИЙ ФИЛОСОФ'. - 208 стр.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ: Становление и развитие. - 540 стр.
РАССЕЛ Б. 'ИСКУССТВО МЫСЛИТЬ'. - 240 стр.
ФИЛОСОФИЯ В ХХ в.: Швейцария. КОНТ Г. 'ОНТОЛОГИЯ И ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЯЗЫКА'. - 240 стр.
ОСТИН ДЖ. 'ИЗБРАННОЕ'. - 336 стр.
РАССЕЛ Б. 'ИССЛЕДОВАНИЕ ЗНАЧЕНИЯ И ИСТИНЫ'. - 400 стр.
УОЛЦЕР М. 'КОМПАНИЯ КРИТИКОВ: Социальная критика и политические при-страстия в ХХ в.' - 372 стр.
ФЛЕК Л. 'ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАУЧНОГО ФАКТА'. - 240 стр.
РАЙЛ Г. 'ПОНЯТИЕ СОЗНАНИЯ'. - 400 стр.
УОЛЦЕР М. 'О ТЕРПИМОСТИ'. - 208 стр.
КОЗЕР Л. 'ФУНКЦИИ СОЦИАЛЬНОГО КОНФЛИКТА'. - 224 стр.
КУЛИ Ч. 'ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА И СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК'. - 320 стр.
ПРИСТ С. 'ТЕОРИИ СОЗНАНИЯ'. - 264 стр.
ДАНТО А. 'НИЦШЕ КАК ФИЛОСОФ'. - 272 стр.
НАГЕЛЬ Т. 'ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ? Очень краткое введение в философию'. - 84 стр.
НИКИФОРОВ А. Л. 'ПРИРОДА ФИЛОСОФИИ'. - 168 стр.
ДАНТО А. 'АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ' - 292 стр.
ПАП А. 'СЕМАНТИКА И НЕОБХОДИМАЯ ИСТИНА: Исследование оснований ана-литической философии'. -420 стр.
ПАССМОР Дж. 'СОВРЕМЕННЫЕ ФИЛОСОФЫ'. - 192 стр. и др.
Научное издание
ДЖОН СЕРЛ ОТКРЫВАЯ СОЗНАНИЕ ЗАНОВО
Перевод с английского дфн., проф. Александра Феодосиевича Грязнова
Корректор М. Рубштейн Художественное оформление Идея-Пресс Художник А. П. Пятикоп Оригинал-макет Идея-Пресс
Идея-Пресс
ИД ? 00208 от 10 октября 1999
123056 Москва, Тишинская пл., д. 6 к. 31
Наши книги
спрашивайте в московских магазинах
Справки и оптовые закупки по тел. 247.17.57 (маг. 'Гнозис'),
939.47.13 (Воробьевы горы, МГУ, 1-й гум., отд. маг.)
Подписано к печати 12.11.2001.
Формат 60x90/16. Гарнитура Таймс Нью-Роман.
Печать офсетная. Бумага офсетная ? 1. Усл. изд. л. 15. Печ. л. 15,5.
Тираж 2000 экз. Заказ ? 2525.
Качество печати соответствует качеству пленок, предоставленных издательством.
Отпечатано с готовых пленок в РГУП 'Чебоксарская типография ? 1'. 428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, 15.
Сканирование и форматирование: Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека: http://yanko.lib.ru/gum.html ||
update 27.04.05
АНОНС книги