Электронная версия книги: Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека: http://yanko.lib.ru/gum.html || Номера страниц - внизу
update 14.12.07
PHILOSOPHY
Фрэнсис ФУКУЯМА
НАШЕ ПОСТЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ
ПОСЛЕДСТВИЯ БИОТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛЮКС LUXE
Москва 2004
УДК 316.6 ББК 87.6 Ф94
Francis Fukuyama
OUR POSTHUMAN FUTURE
Consequences of the Biotechnology revolution
2002
Перевод с английского М.Б. Левина Серийное оформление A.A. Кудрявцева
Печатается с разрешения автора
и ICM, International Creative Management, Inc.
с/о Toymania LLC.
Подписано в печать 25.06.04. Формат 84х108 1/32, Усл. печ. л. 18,48. Тираж 5000 экз. Заказ ? 2172.
Ф94
Фукуяма Ф.
Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции / Ф. Фукуяма; Пер. с англ. М.Б. Левина - М.: ООО 'Издательство АСТ': ОАО 'ЛЮКС'. 2004. - 349. [3] с. -(Philosophy).
ISBN 5-17-024038-4 (000 'Издательство АСТ') ISBN 5-9660-0124-3 (ОАО 'ЛЮКС')
Известный американский философ вновь обращается к теме будущею человечества какие перспективы предлагает нам бурное развитие медицины и биотехнологии, к каким социальным и политическим последствиям может привести генная инженерия и, в частности, клонирование человека? Что мы обретем на этом пути? . И - что потеряем?
УДК 316.6 ББК 87.6
© Francis Fukuyama. 2002
© Перевод М.Б Левин, 2004
© ООО 'Издательство АСТ'. 2004
Хватит! Наступает время, когда политика приобретает иное значение.
Фридрих Ницше, 'Воля к власти', раздел 9601*
* Здесь и далее примечания, отмеченные цифрами, вынесены в конец книги. - Примеч. ред.
Электронное оглавление
Биотехнология и возобновление истории
Революция в когнитивной неврологии
Гены и сексуальность: гетеро и гомо
3. НЕЙРОФАРМАКОЛОГИЯ И КОНТРОЛЬ ПОВЕДЕНИЯ
6. ПОЧЕМУ НАМ СЛЕДУЕТ БЕСПОКОИТЬСЯ
Почему учение о натуралистическом заблуждении само есть заблуждение
Рис. 1. Распределение роста 2000
Рис. 2. Распределение роста в разные времена
Так все-таки что такое человеческая природа?
Человеческая специфика и права животных
Человеческое достоинство возвращается
10. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ НАД БИОТЕХНОЛОГИЕЙ
Можно ли контролировать технологию?
11. КАК РЕГУЛИРУЕТСЯ БИОТЕХНОЛОГИЯ СЕГОДНЯ
Нормы для сельскохозяйственной биотехнологии
Начало постчеловеческой истории?
Глава 1. Повесть о двух антиутопиях
Глава 3. Нейрофармакология и контроль поведения
Глава 6. Почему нам следует беспокоиться
Глава 9. Человеческое достоинство
Глава 10. Политический контроль над биотехнологией
Глава 11. Как регулируется биотехнология сегодня
Предисловие
Когда человек, занимавшийся последние годы в основном вопросами культуры и экономики, берется писать книгу о биотехнологии, его поступок может показаться весьма экстравагантным, но 'в этом безумии есть своя система'.
В начале 1999 года Оуэн Харрис, редактор 'Национального интереса' (The National Interest), попросил меня написать десятилетнюю ретроспективу по моей статье 'Конец истории?', впервые опубликованной летом 1989 года. В той статье я утверждал, что Гегель был прав, говоря, будто история закончилась в 1806 году, поскольку с тех пор не было существенного движения за пределы принципов Французской революции, а в победе Наполеона под Иеной в 1806 году Гегель видел консолидацию этих принципов. Коллапс коммунизма в 1989 году свидетельствовал лишь о завершении широкой конвергенции в сторону либеральной демократии в мировом масштабе.
Раздумывая над обильной критикой этой статьи, которая с тех пор появилась, я пришел к выводу, что лишь один аргумент невозможно отвергнуть: конца истории не может быть, пока не будет конца науки. Согласно механизму прогресса универсальной истории, который я описал в своей следующей книге, 'Конец истории и
8
последний человек', развитие современной науки и порождаемой ею технологии есть одна из главных движущих сил этого прогресса. Многие аспекты технологии конца двадцатого столетия, в том числе так называемая информационная революция, весьма способствовали распространению либеральной демократии. Но мы отнюдь не приблизились к концу науки, а науки биологического направления сейчас вообще на крутом подъеме.
Как бы там ни было, я довольно долго размышлял о влиянии современной биологии на наше понимание политики. Этот интерес возник из работы семинара, который я возглавлял несколько лет и который занимался исследованием влияния новых наук на международную политику. Некоторые мои мысли по этому поводу вошли в книгу 'Великий разрыв' (The Great Disruption), где исследовался вопрос о человеческой природе и нормах и о том, как наше понимание формируется под влиянием новой экспериментальной информации из таких областей, как этология, эволюционная биология и когнитивная неврология. Но приглашение написать ретроспективу 'Конца истории' дало мне повод подумать о будущем более систематически, и в результате в 1999 году в 'Национальном интересе' появилась статья, озаглавленная 'По зрелом размышлении: последний человек в бутылке' (Second Thoughts: The Last Man in a Bottle). Предлагаемая книга представляет собой серьезное развитие затронутых там тем.
Террористические акты в США 11 сентября 2001 года снова вызвали к жизни сомнение относительно тезиса о конце истории, на этот раз в связи с утверждением, что мы стали свидетелями 'столкновения цивилизаций' (пользуясь формулировкой Сэмюэля П. Хантингтона) - Запада и Ислама. Я лично считаю, что эти события ни-
9
чего подобного не доказывают - просто исламский радикализм, стоящий за этими актами, ведет отчаянные арьергардные бои и будет в свое время смыт широким приливом модернизации. Но на что эти события действительно указывают - это на то, что те наука и технология, которые порождают современный мир, сами по себе являются ключевыми уязвимыми точками нашей цивилизации. Самолеты, небоскребы и биолаборатории - все эти символы современности - были превращены в оружие одним прикосновением злонамеренной изобретательности. В данной книге не идет речь о биологическом оружии, но возникновение биотерроризма как вполне реальной угрозы указывает на необходимость (о которой в книге говорится) большего политического контроля над применением науки и технологии.
Излишне говорить, что я многих людей хотел бы поблагодарить за помощь в работе над книгой. Среди них - Дэвид Армор, Ларри Арнхарт, Скотт Баррет, Питер Берковиц, Мэри Кэннон, Стив Клемонс, Эрик Коэн, Марк Кордовер, Ричард Доерфлингер, Билл Дрейк, Терри Истленд, Робин Фокс, Гиллель Фрадкин, Эндрю Франклин, Франко Ферджер, Джонатан Галасси, Тони Гилланд, Ричард Хассинг, Ричард Хейес, Джордж Холмгрен, Леон Касс, Билл Кристолл, Джей Лефковиц, Марк Лилла, Майкл Линд, Майкл Мак-Гайр, Дэвид Прентис, Гэри Шмитт, Абрам Шульски, Грегори Сток, Ричард Велкли, Кэролайн Вагнер, Марк Вит, Эдвард О. Уилсон, Адам Вольфсон и Роберт Райт. Я весьма благодарен своему литературному агенту Эстер Ньюберг и всем сотрудникам 'Интернейшнл Криейтив Менеджмент', которые помогали мне все эти годы. Неоценимую помощь оказали мои ассистенты Майк Кёртис, Бен Аллен, Кристин Поммеренинг, Санджей Марва и Брайан Гроу. Я хотел бы
10
выразить благодарность Фонду Брэдли за поддержку участия студентов в этом проекте. Мой бессменный ассистент Синтия Пэдцок внесла существенный вклад в окончательную подготовку рукописи. И как всегда, моя жена Лора была вдумчивым комментатором рукописи по тем вопросам, относительно которых придерживается весьма твердых взглядов.
Часть 1. ПУТИ В БУДУЩЕЕ
1. ПОВЕСТЬ О ДВУХ АНТИУТОПИЯХ
Угроза человеку исходит в первую очередь не от потенциально смертоносных машин и технологических аппаратов. Настоящая угроза всегда направлена против сути человека. Правило обрамления (Gestell) угрожает человеку тем, что он не будет допущен к более первоначальному откровению, а потому не сможет испытать призыв более первичной истины.
Мартин Хайдеггер, 'Вопрос о технологии'1
Я родился в 1952 году, в разгар американского 'бэби-бума'. Для любого, кто вырос, как я, в середине двадцатого столетия, будущее и его ужасающие возможные варианты определялись двумя книгами: '1984' Джорджа Оруэлла (первая публикация в 1949 году) и 'О дивный новый мир' Олдоса Хаксли (вышла в 1932 году).
Эти две книги были куда более провидческими, чем можно было догадываться в то время, потому что в них описывались две разные технологии, которым предстояло возникнуть и определить мир на срок жизни двух следующих поколений. В романе '1984' описывалось то, что
14
мы теперь называем информационными технологиями: залогом успеха огромной тоталитарной империи, установленной в Океании, было устройство, названное телекраном - плоский дисплей во всю стену, который мог одновременно принимать и посылать изображения из каждого отдельного дома всевидящему Старшему Брату. Телекран позволил осуществить всеобъемлющую централизацию всей общественной жизни под властью Министерства Любви и Министерства Правды: правительство слышало каждое слово и видело каждое движение своих подданных по вездесущей проводной сети.
В 'Дивном новом мире' речь идет об иной великой технологической революции - биотехнологической. Бокановскизация - выращивание людей не в утробе, но, как мы сейчас сказали бы, 'ин витро'; наркотик 'сома', дающий людям немедленное счастье; 'ощущалки', где ощущения имитируются имплантированными электродами, и модификация поведения - постоянным повторением на уровне подсознания; а если это не помогает - тогда введение различных искусственных гормонов. Довольно жуткая получается картина.
Не менее полувека отделяет нас от публикации этих книг, и мы теперь видим, что хотя технологическое предвидение оказалось изумительно точным, политические предсказания первой книги - '1984' - были полностью неверны. Год тысяча девятьсот восемьдесят четвертый наступил и миновал, застав Соединенные Штаты в клинче холодной войны с Советским Союзом и оставив их в том же состоянии. В этом году появилась новая модель персонального компьютера IBM и началась революция ПК. Как заметил Питер Хубер, персональный компьютер, подключенный к Интернету, - это реализация оруэлловского телекрана2. Но этот телекран, вместо того чтобы стать инструментом цент-
15
22
тивляемость болезням. Ученые не решаются изготовлять полномасштабные химеры, полулюдей-полуживотных, хотя и могут, но молодые люди начинают подозревать, что их товарищи по школьной скамье, сильно от них отстающие, генетически не вполне люди. Тем более что так оно и есть.
Извините, но у вас просто умерла душа...
Томас Джефферсон под самый конец жизни писал:
Общее распространение света науки открыло каждому взгляду ту истину, что массы человеческие не рождаются с седлом на спине, как не рождаются немногие избранные в сапогах со шпорами, чтобы законно ездить на них верхом милостию Божией.6
Политическое равенство, освященное Декларацией независимости, опирается на эмпирический факт природного равенства людей. Мы весьма различаемся как индивидуумы, но обладаем общей человеческой сутью, той, которая открывает каждому человеку возможность общаться с любым другим человеком на планете и входить с ним в некие моральные связи. И окончательный вопрос, который поднимает биотехнология, таков: что случится с политическими правами, если мы действительно сможем вывести две породы людей: одну - с седлами на спинах, а другую - со шпорами на сапогах?
Лобовое решение
Как должны мы реагировать на биотехнологию, которая сочетает обещание колоссальных потенциальных выгод с угрозами, как физическими и явными, так духовными и весьма скрытыми? Ответ очевиден: мы должны использовать силу государства, чтобы эту технологию регламентировать. А если регламентация ее окажет-
23
ся не по силам любому отдельно взятому национальному государству, потребуется международное регулирующее законодательство. И надо начать конкретно продумывать, какие необходимо создать институты, чтобы отличать хорошие применения биотехнологии от плохих, и как заставить эти законы работать на национальном и международном уровнях.
Этот очевидный ответ не столь уж очевиден многим участникам современных биотехнологических дебатов. Дискуссия завязла в трясине несколько абстрактных споров об этичности таких процедур, как клонирование или исследование стволовых клеток, и спорящие разделились на два лагеря: одни согласны все разрешить, а другие хотели бы запретить обширные области исследований и приложений. Эти споры с далеко идущими последствиями, конечно, важны, но события развиваются так быстро, что нам скоро понадобятся более приближенные к практике правила, регламентирующие будущие направления с той целью, чтобы технология осталась служанкой человека, а не стала его госпожой. Поскольку равно маловероятным кажется, что будет разрешено все вообще или что удастся запретить многообещающие исследования, надо будет найти середину.
Создание новых регламентирующих институтов - не такая вещь, к которой можно отнестись легкомысленно, учитывая неэффективность, сопровождающую все усилия по регламентации. В последние тридцать лет в мире наблюдалось похвальное движение за дерегулирование больших секторов экономики каждой страны, от авиалиний до телекоммуникаций, а более глобальная цель - сузить область деятельности правительств и уменьшить ее масштаб. Возникшая в результате глобальная экономика - куда более эффективный генератор богатства и технологических новшеств. Излишняя регламентация в
24
25
видов оружия не больше, чем свободы ставить эксперименты на людях без согласия подопытного. Тот факт, что некоторые лица или организации этот запрет нарушают, или что есть страны, где таких законов либо нет, либо за их соблюдением плохо следят, - не повод для того, чтобы эти законы вообще не создавать. В конце концов, кое-кому сходят с рук убийства и ограбления, но это не повод для легализации грабежа и убийства.
Мы должны любой ценой избегать пораженческого отношения к технологии, то есть настроения, что раз мы ничего не можем сделать, чтобы прекратить или направить в другое русло исследования, которые нам не нравятся, то не стоит и беспокоиться. Создание регламентации, которая позволит обществу разных стран контролировать биотехнологию человека, - задача не простая: она потребует от законодателей всех стран мира взять на себя ответственность и принять трудные решения по сложным научным вопросам. Вид и форма новых институтов, предназначенных для внедрения новых законов, - вопрос полностью открытый. Устроить их так, чтобы они не создавали заметных трудностей для полезных разработок и в то же время могли эффективно следить за выполнением законов, - задача весьма трудная и интересная. И еще труднее и важнее вопрос о создании общих законов на международном уровне, выработка консенсуса среди стран с различной культурой и взглядами на основные вопросы этики. Но политические задачи сравнимой сложности уже успешно решались в прошлом.
Биотехнология и возобновление истории
Многие из современных биотехнологических дебатов по таким вопросам, как клонирование, исследование стволовых клеток и генная инженерия, ведутся между двумя
26
полюсами: научным сообществом и людьми с глубокими религиозными убеждениями. Я считаю такую поляризацию неудачной, поскольку многие начинают думать, что единственная причина для возражений против определенных успехов биотехнологии - религиозные верования. В частности, в Соединенных Штатах биотехнологию привязали к дебатам об абортах; многие ученые почувствовали, что драгоценный прогресс готовятся вычеркнуть из истории в угоду горстке фанатиков запрета абортов.
Я думаю, что очень важно следить за определенными новшествами в биотехнологии, и по причинам, не имеющим к религии никакого отношения. Пример, который я приведу, может быть назван аристотелевым - не потому что я обращаюсь к авторитету Аристотеля как философа, но потому что я принимаю его способ рационального философского рассуждения о политике и природе как образец того, что хочу сделать.
Фактически Аристотель утверждал, что человеческие понятия правого и неправого - то, что мы сегодня называем правами человека - в конечном счете основаны на природе человека. То есть без понимания того, как природные желания, цели, свойства и поведение вместе составляют целого человека, мы не сможем понять целей человека или выносить суждения о правом и неправом, хорошем и дурном, справедливом и несправедливом. Как и многие более поздние философы-утилитаристы, Аристотель считал, что хорошее определяется тем, чего люди желают; но утилитаристы стараются свести человеческие цели к наименьшему общему знаменателю, например, освобождению от страдания или получению максимального удовольствия; Аристотель же придерживался сложной и богатой оттенками точки зрения о разнообразии и величии целей человека. Целью его философии было попытаться отличить естественное от условного и рационально упорядочить то, что для человека хорошо.
27
зи с возможностью манипуляции природой человека. Утверждается, что природа человека играет определяющую роль в нашем понимании правого и неправого - то есть прав человека - и излагается способ, которым можно вывести концепцию че-
32
ловеческого достоинства, не зависящую от религиозных допущений о происхождении человека. Читатели, не склонные к теоретическим рассуждениям о политике, могут пропустить эту часть.
Последняя часть сильнее связана с практикой: в ней утверждается, что если нас тревожат некоторые отдаленные последствия биотехнологии, то мы можем кое-что в связи с этим предпринять, создав законодательную базу, отличающую легитимные применения биотехнологии от нелегитимных. Может показаться, что подход этой части противоположен подходу части второй, поскольку детально рассматриваются специфические ведомства и законы в США и других странах, но для этого есть причина. Технология наступает так быстро, что и нам надо побыстрее переходить к более конкретному анализу вопроса о том, какие институты требуются, чтобы на это наступление реагировать.
Существуют многочисленные вопросы политического характера, возникающие в связи с наступлением биотехнологии - вызванные, например, завершением проекта 'Геном человека', - которые надо решать быстро. Среди них - вопрос о генетической дискриминации и о тайне генетической информации. Данная книга не концентрируется на них - отчасти потому, что ими уже достаточно широко занимаются другие, отчасти потому, что самые трудные задачи, поднимаемые биотехнологией, - это не те, что сейчас уже показались на горизонте, а те, что могут возникнуть лет через десять или тридцать. Однако важно осознать, что эти задачи будут не только этическими, но и политическими, поскольку именно политические решения, которые мы будем принимать в ближайшие годы относительно этой технологии, и определят, избежим ли мы постчеловеческого будущего и той моральной пропасти, которую подобное будущее перед нами откроет.
2. НАУКА О МОЗГЕ
Каковы же перспективы того, что биотехнологическая революция будет иметь политические последствия, а не просто повлияет на жизнь конкретных родителей и детей? Какие новые возможности возникнут для модификации или контроля человеческого поведения на макроуровне; в частности, насколько вероятно, что в один прекрасный день мы получим возможность сознательно изменять природу человека?
Некоторые активисты проекта 'Геном человека', в частности президент 'Изучения генома человека' Уильям Хейзелтайн (William Haseltine), делают далеко идущие заявления о грядущих достижениях современной молекулярной биологии, утверждая, что 'насколько мы понимаем восстановительные процессы тела на генетическом уровне... можно будет добиться поддержания нормальных функций тела практически бесконечное время'1. Но большинство работающих в этой области ученых видят куда более скромные перспективы своей сегодняшней деятельности и завтрашних достижений. Многие говорят, что они просто ищут средства от определенных связанных с генетикой болезней, таких как рак молочной железы или муковисцидоз, что существуют серьез-
34
35
возможностях генной инженерии. Сегодня мы стоим - и в ближайшем будущем будем стоять- перед этическим выбором, касающимся тайны генетической информации, правильного использования медицинских препаратов, исследований на человеческих эмбрионах и клонирования человека. Однако вскоре нам придется иметь дело с вопросами о селекции эмбрионов и о степени, до которой все медицинские технологии можно использовать для усовершенствования человека, а не для чисто лечебных целей.
Революция в когнитивной неврологии
Первый путь в будущее связан совсем не с технологией, но всего лишь с накоплением знаний о генетике и поведении. Многие из предвидимых выгод от проекта 'Геном человека' связаны не с возможностью генной инженерии, а с геномикой - то есть с пониманием функций генов. Например, геномика позволит создавать лекарства для конкретных индивидуумов на заказ с целью снижения нежелательных побочных эффектов; она даст селекционерам растений куда более точные знания при проектировании новых видов2.
Однако попытки связать гены с поведением делались за много лет до появления программы 'Геном человека', и они уже привели ко многим решительным политическим баталиям.
Дело в том, что еще по крайней мере со времен древних греков ведутся споры об относительной роли в человеческом поведении природы и воспитания. В течение почти всего двадцатого века естественные, а в особенности общественные науки склонны были выделять культуральные мотивы поведения, затушевывая природные. В последние годы маятник качнулся назад - многие даже сказали бы, что слишком далеко - в пользу
36
43
(то есть ДНК, содержащейся в митохондриях, вне ядер клетки, которая наследуется с материнской стороны)13. Он пошел и дальше, связывая эти группы населения с развитием языков, и создал историю эволюции каждого языка при отсутствии письменных источников.
Такой вид научного знания даже в отсутствии технологий, которые бы им пользовались, имеет важные политические последствия. Мы уже видели, как это было в случае трех видов высокоуровневого поведения с генетическими корнями: интеллект, преступность и сексуальность, - и увидим еще много где.14
Наследуемость интеллекта
В 1994 году Чарльз Мюррей и Ричард Хернштейн зажгли мировой пожар искрой своей книги 'Гауссова кривая'.15 Эта книга, начиненная статистикой и прочно опирающаяся на большой массив данных, 'Долговременное обследование молодежи страны', содержала два утверждения, вызвавших невероятный протест. Первое - что интеллектуальные способности во многом наследуются. Мюррей и Хернштейн утверждали на языке статистики, что от 60 до 70% дисперсии интеллекта вызвано генами, а остальные связаны с внешними факторами, такими как питание, образование, состав семьи и тому подобное. Второе - что гены сыграли свою роль в том, что афро-американцы показывают результаты тестов ниже белых примерно на одно стандартное отклонение*. Мюррей и Хернштейн утверждают, что в мире, где рушатся социальные барьеры для мобильности и растет вознагражде-
* Стандартное отклонение - статистическая мера того, как некая популяция располагается относительно среднего значения; примерно две трети группы попадают в пределы одного стандартного отклонения вверх и вниз от среднего. - Примеч. автора.
44
ние для интеллекта, общество будет все сильнее стратифицироваться по когнитивным линиям. Ключом к успеху станут гены и среда воспитания. Самые умные получат наибольшие выгоды; и действительно, благодаря 'ассортативному спариванию' (склонности людей выбирать себе похожих супругов) когнитивная элита будет в общем и целом увеличивать со временем свое относительное преимущество. Люди с более низким интеллектом получат резко ограниченные шансы, а возможности компенсаторных программ исправить это положение далеко не беспредельны16. Эти аргументы повторяют более ранние, изложенные психологом Артуром Дженсеном в статье 1969 года в 'Harvard Educational Review', заключение которой было столь же пессимистично17.
Неудивительно, что 'Гауссова кривая' вызвала такую волну протестов. Мюррея и Дженсена обзывали расистами и узколобыми фанатиками18. Говоря словами одного отзыва: 'При всем своем воинствующем алармизме 'Гауссова кривая'... есть просто очередная глава в продолжающей свое развитие политэкономии расизма'19. Общий смысл атаки состоял в том, чтобы разоблачить авторов книги как лжеученых, результаты которых столь ненадежны и пристрастны, что их даже не стоит серьезно оспаривать; а также связать авторов с различными ассоциациями скинхедов и неонацистов20. Но книга эта была лишь последним по времени залпом в продолжающейся войне между теми, кто утверждает, будто интеллект обладает высокой степенью наследуемости, и теми, кто говорит, что интеллект в основном формируется средой. Консерваторы часто симпатизируют аргументам в пользу природных различий, поскольку желают оправдать существующую социальную иерархию и противостоять попыткам правительства ее устранить. Левые же, наоборот, не могут смириться с мыслью, что
45
52
шать. Политический пожар, зажженный 'Гауссовой кривой', будет не последним, и пламя их станут подпитывать дальнейшие исследования по генетике, когнитивной неврологии и молекулярной биологии. Многие из левых желали бы просто криками подавить все утверждения о генах и интеллекте как расистские по существу и относящиеся к лженауке, но сама наука не позволит пойти по этому пути. Накопление знаний о молекулярных воздействиях на память вроде того, которое показал эксперимент Джо Цзина на мышах, позволит в будущем дать оценки наследуемости интеллекта куда более точные. Способы отображения мозга, такие как позитронная томография, функционально-резонансное отображение и магнитно-резонансная спектроскопия, позволят динамически отображать ток крови и включение нейронов; коррелируя их результаты с различными видами умственной деятельности, мы когда-нибудь сможем достигнуть некоторой окончательности в вопросе о том, является g единым фактором или множественным - локализовав его в различных частях мозга. Тот факт, что плохая наука в прошлом использовалась для плохих целей, не дает нам гарантии, что в будущем хорошая наука будет служить только тем целям, которые мы считаем хорошими.
Генетика и преступность
Если есть на свете что-то более политически спорное, чем связь между наследственностью и интеллектом, то это - генетические корни преступности. Попытки свести криминальное поведение к биологии имеют столь же длинную и проблематичную историю, как и психометрия, и исследованиям в этой области досталась своя доля плохой методологии и связи с евгеническим движением. Наиболее знаменитым дискредитированным
53
ученым в этом направлении был итальянский врач Чезаре Ломброзо, который на пороге двадцатого века изучал живых и мертвых заключенных и создал теорию, что существует криминальный физический тип, характеризующийся низким лбом, маленькой головой и прочими подобными свойствами. Под влиянием Дарвина Ломброзо считал, что криминальные 'типы' - это откаты назад к некоей ранней стадии человеческой эволюции, каким-то образом дожившие до наших времен. Хотя Ломброзо породил современную либеральную точку зрения, что некоторые люди по биологическим причинам не могут быть привлечены к ответственности за свои преступления, его работа зияла такими методологическими прорехами, что потом заняла место в анналах лженауки рядом с френологией и флогистоном34.
Современные теории биологических начал преступления берут свое начало из тех же истоков, что и теории о наследственности и интеллекта: из генетики поведения. Изучение однояйцовых близнецов, воспитанных раздельно, или не родственников, воспитанных совместно, показывает корреляцию между генами и криминальным поведением35. В одном особенно масштабном исследовании, основанном на выборке из 3586 близнецов из Датского Реестра Близнецов, было показано, что у однояйцовых близнецов шанс общего криминального поведения равен 50%, а у разнояйцовых (не идентичных) близнецов - всего лишь 21%36. В широком исследовании усыновления, использующем опять-таки датские данные, сравнивались однояйцовые близнецы, воспитанные в семьях криминальных и не криминальных родителей, с приемными братьями и сестрами, воспитанными как при наличии криминальных родителей, так и при их отсутствии. Исследование показало, что преступные наклонности биологического родителя - более
54
58
скандировавшими лозунги: 'Мэрилендская конференция, вам не скрыть - вы пропагандируете геноцид!'52 Вероятность, что Национальный институт здоровья или Национальный институт психического здоровья в ближайшем будущем станет спонсором подобной конференции, как можно догадаться, невелика.
Гены и сексуальность: гетеро и гомо
Третья область, в которой накопление знаний о генетике имеет и будет иметь важные политические последствия, - это сексуальность53. Мало кто станет отрицать, что сексуальность имеет серьезные биологические корни, и с утверждением, что разница между мужчиной и женщиной определяется биологией, а не социальным влиянием, куда труднее спорить, чем с аналогичным суждением о расовых различиях. В конце концов, расовые и этнические группы людей (границы между которыми зачастую четко неопределимы) развились только за последние несколько тысяч или десятков тысяч лет - мгновение ока в масштабах эволюции, - а половые различия существуют уже около сотен миллионов лет, то есть они куда старше человека. Мужчины и женщины различаются психологически, генетически (как известно, у женщин две хромосомы X, а у мужчин - пара XY) и неврологически. Важной струей в сегодняшнем феминизме является мнение, что все эти половые различия заканчиваются в теле, а умы мужчины и женщины по сути одинаковы. Для людей с широким взглядом все половые различия становятся различиями тендерными - то есть разницей в способе социализации мальчиков и девочек. Но очень маловероятно, что это утверждение верно целиком и полностью, и существенный раздел эволюционной биологии последние лет двадцать утверждает, что умы мужчин и
59
64
Эту проблему можно проиллюстрировать, поставив следующий мысленный эксперимент. Допустим, что в ближайшие двадцать лет мы придем к хорошему пониманию генетики гомосексуальности и найдем для родителей способ резко снизить вероятность рождения ребенка-гея. При этом не обязательно предполагать наличие генной инженерии; это может быть просто таблетка, обеспечивающая должный уровень тестостерона в матке для маскулинизации мозга развивающегося зародыша. Допустим, что это лечение дешево, эффективно, не дает заметных побочных эффектов и может быть проведено в тайне врачебного кабинета. Допустим далее, что социальные нормы вполне примирились с гомосексуальностью. Сколько будущих матерей согласятся принять эту таблетку?
Я подозреваю, что очень многие, в том числе такие, которые сегодня страшно возмутились бы против всего, что может быть воспринято как дискриминация геев. Возможно, они воспринимают гомосексуальность как плешивость или низкорослость - не факт, подлежащий моральному осуждению, но все же не оптимальное состояние, которого при прочих равных условиях для своих детей лучше избежать. (Одна из гарантий такого отношения - желание большинства людей иметь потомство.) И как это может сказаться на статусе геев, в частности, в поколениях, где гомосексуальность будет элиминирована? Не выделит ли их сильнее такая форма тайной евгеники, не сделает ли более заметной целью для дискриминации, чем раньше? Что еще важнее, очевидно ли, что род человеческий улучшится, если избавить его от гомосексуальности? А если это не очевидно, можем ли мы оставаться безразличными к факту такого евгенического выбора, если он совершается родителями, а не принуждающим государством?
3. НЕЙРОФАРМАКОЛОГИЯ И КОНТРОЛЬ ПОВЕДЕНИЯ
Захворать или быть недоверчивым считается у них грехом: ибо ходят они осмотрительно. Одни безумцы еще спотыкаются о камни или о людей! От времени до времени немного яду: это вызывает приятные сны. А в конце побольше яду, чтобы приятно умереть.*
Фридрих Ницше,
'Так говорил Заратустра', I.5
Если назвать мыслителя, работы которого в двадцатом столетии были вознесены до небес, а потом отброшены за ненадобностью, то это будет отец психоанализа Зигмунд Фрейд. В середине века Фрейд на Западе считался человеком, открывшим глубочайшую истину о мотивах и желаниях людей. Эдипов комплекс, бессознательное, зависть к пенису, стремление к смерти - концепциями Фрейда небрежно бросались на коктейлях ценители, желающие показать свою утонченность. Но к концу века почти все профессиональные медики стали считать Фрейда
* Здесь и далее эпиграфы из Ф. Ницше 'Так говорил Заратустра' даются в переводе Ю.М. Антоновского. - Примеч. ред.
66
86
шенных лекарств. Выдвигалось возражение, что это в огромной степени вопрос дозировки: риталин при злоупотреблении тоже может давать серьезные побочные эффекты; вот почему его можно принимать только под врачебным наблюдением. Но тогда возникает вопрос: а почему не легализовать экстази как препарат Схемы II? Или не поискать фармакологически аналогичный препарат, но с меньшими побочными эффектами?
Ответ на этот вопрос попадает прямо в средоточие нашей неразберихи по поводу криминализации лекарств. У нас очень неоднозначное чувство по поводу тех веществ, которые четкого терапевтического назначения не имеют, а единственный их эффект - это что людям от них хорошо. И особенно неоднозначным становится наше отношение, если это лекарство серьезно снижает способность потребителя нормально функционировать, как в случае с героином и кокаином. Но эту неоднозначность нам оказывается трудно оправдать, поскольку при этом приходится выносить суждение, что такое 'нормальное функционирование' личности. Как тут оправдать запрет на марихуану, если алкоголь и никотин, два средства, от которых человеку хорошо, разрешены законом?*
* Я думаю, что можно провести грань между алкоголем и никотином, с одной стороны, и средствами вроде марихуаны - с другой, в терминах психологического эффекта. Существует возможность пить и курить умеренно, таким образом, что это не нарушает основных общественных функций человека - и действительно, многие считают, что умеренная выпивка способствует общению. Другие же средства порождают эйфорию, которая с какими бы то ни было социальными функциями не совместима. - Примеч. автора.
4. ПРОДЛЕНИЕ ЖИЗНИ
Многие умирают слишком поздно,
а некоторые - слишком рано. Еще
странно звучит учение: 'умри вовремя!'
Умри вовремя - так учит Заратустра. Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! - Так советую я лишним людям. Но даже лишние люди важничают еще своею смертью, и даже самый пустой орех хочет еще, чтобы его разгрызли.
Фридрих Ницше,
'Так говорил Заратустра', I 21
Третий путь, на котором современная биотехнология оказывает свое влияние на политику, - это продление жизни и связанные с ним социальные и демографические изменения. Одно из величайших достижений медицины двадцатого века в Соединенных Штатах - повышение ожидаемой средней продолжительности жизни с 48,3 года у мужчин и 46,3 у женщин в 1900 году до 74,2 у мужчин и 79,9 у женщин в 2000 году1. Это повышение - вместе с резким снижением рождаемости почти во всех развитых странах - резко переменило глобальный демо-
88
графический фон мировой политики, и можно полагать, что результаты этого уже заметны. Если судить по существующим цифрам рождаемости и смертности, то мир в 2050 году будет выглядеть существенно иначе, чем сегодня, даже если биомедицина не сможет за это время еще поднять ожидаемую продолжительность жизни хоть на год. Но вероятность того, что за этот период не произойдет существенного прогресса в продлении жизни, мала, и есть потому некоторый шанс, что биотехнология приведет к еще более значительным изменениям.
Одной из наиболее сильно затронутых прогрессом молекулярной биологии областей оказалась геронтология, наука о старении. Сейчас есть несколько конкурирующих теорий того, почему люди стареют и в конце концов умирают, и нет общего согласия о фундаментальных причинах этого явления или его механизме2. Одно теоретическое направление исходит из эволюционной биологии и утверждает, грубо говоря, что организмы стареют и умирают, поскольку мало есть сил естественного отбора, благоприятных для продолжения жизни особей после выхода из репродуктивного возраста3. Некоторые гены могут способствовать размножению индивидуума, но в более поздний период жизни становятся дисфункциональными. Для эволюционных биологов загадка состоит не в том, почему особи умирают, но почему, например, женские человеческие особи так долго живут после менопаузы. Каково бы ни было объяснение, эволюционные биологи склонны считать, что старение есть результат взаимодействия большого числа генов, а потому не существует генетического пути к отодвиганию смерти4.
Другое направление теории старения исходит из молекулярной биологии и касается конкретных клеточных механизмов, приводящих к потере функций и смерти организма. Есть два типа человеческих клеток: половые,
89
106
рабатывает и мораль, и характер. У людей же категорий I и II связи как с семьей, так и с работой окажутся весьма ослаблены. Они будут вне репродуктивного возраста, который привязывает в первую очередь к предкам и потомкам. Некоторые люди категории I могут захотеть работать, но обязанность работать и всякого рода социальные связи, порождаемые работой, будут во многом заменены занятиями по собственному выбору. Люди же из категории II не размножаются, не работают, и поток обязательств и ресурсов будет для них уж точно однонаправленным: все к ним и ничего от них.
Это не значит, что люди этих двух категорий вдруг станут безответственными или полностью свободными. Но это все же значит, что у них жизнь станет и более пустой, и более одинокой, поскольку именно обязательные связи для многих придают жизни смысл. Когда пенсия - краткий период в конце жизни, полной тяжелой работы и борьбы, она может казаться вполне заслуженным отдыхом; если же такая жизнь тянется лет двадцать-тридцать без очевидного окончания, она может сделаться попросту бессмысленной. И трудно представить себе, чтобы период зависимости и немощи для людей категории II был хоть сколько-нибудь радостным или удовлетворительным.
Изменится и отношение людей к смерти. К ней могут начать относиться не как к естественному и неизбежному аспекту жизни, а как к предотвратимому злу вроде полиомиелита или кори. Если так, то принятие смерти окажется глупым выбором, а не чем-то, к чему надо относиться с достоинством и стойкостью. Будут ли люди по-прежнему согласны жертвовать жизнью ради других, если эта жизнь может длиться бесконечно, или оправдывать жертву жизнью со стороны других? Не станут ли они отчаянно цепляться за жизнь, предлагаемую биотехнологией? А может быть, перспектива бесконечно пустой жизни окажется попросту невыносимой?
5. ГЕННАЯ ИНЖЕНЕРИЯ
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека ? Что такое обезьяна в отношении человека ? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором. Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя. Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяна, чем иная из обезьян.
Фридрих Ницше,
'Так говорил Заратустра', I 3
Все описанные в предыдущих трех главах последствия могут наступить без какого бы то ни было дальнейшего прогресса самой революционной из всех биотехнологий - генной инженерии. Сегодня генная инженерия обычно используется в сельскохозяйственной биотехнологии для создания генетически модифицированных организмов, таких как кукуруза Bt (вырабатывающая
108
собственные инсектициды) или соевые бобы Roundup Ready (устойчивые к определенным гербицидам), - продуктов, которые стали средоточием возражений и протестов во всем мире. Следующий шаг прогресса, очевидно, - применить эту технологию к людям. Генная инженерия человека самым прямым образом поднимает вопрос о новом виде евгеники, со всеми соответствующими моральными последствиями, которыми это чревато в мире, и в результате - о возможности изменения природы человека.
Но несмотря на завершение проекта 'Геном человека', современная биотехнология сегодня очень далека от возможности модифицировать ДНК человека так, как модифицируется ДНК кукурузы или мясного скота. Некоторые утверждают, что на самом деле мы никогда не придем к такой возможности и что дальние перспективы генетической технологии сильно преувеличены в шумихе, поднятой амбициозными учеными и биотехнологическими компаниями, ищущими быстрой выгоды. Изменение человеческой природы, по утверждению некоторых, невозможно сейчас и еще долго не будет стоять на повестке дня современной биотехнологии. Значит, нам нужна взвешенная оценка того, каких достижений можно от этой технологии ожидать, и ощущение препятствий, с которыми она может в конце концов встретиться.
Проект 'Геном человека' был большой работой, финансируемой Соединенными Штатами и другими правительствами, и его целью была расшифровка всей последовательности ДНК человека, как расшифрованы последовательности ДНК низших живых существ, нематод и дрожжей1. Молекулы ДНК - это, как известно, закрученные двойные спирали из четырех оснований, составляющие каждую из сорока шести хромосом, содержа-
109
112
дефектных аллелей моногенных заболеваний вроде муковисцидоза, но наблюдаются улучшенные характеристики таких параметров, как вес, цвет волос и интеллект6. Сейчас таких технологий нет, но над ними работают: одна компания под названием 'Аффиметрикс', например, разработала так называемый чип ДНК, автоматически скринирующий образец ДНК на различные маркеры рака и других заболеваний7. Предимплантационная диагностика и скрининг не требуют умения манипулировать ДНК зародыша, а ограничивают родителей выбором тех вариаций, которые обычно и происходят в процессе полового размножения.
Другая технология, которая, вероятно, дозреет намного раньше генной инженерии человека, это клонирование человека. Успех Иэна Уилмута в создании клонированной овцы Долли в 1997 году вызвал колоссальное количество споров и спекуляций о возможности клонирования человека из взрослой клетки8. Обращение президента Клинтона в национальную комиссию по биоэтике за советом по этому вопросу привело к проведению исследования, в результате которого было рекомендовано: запретить федеральное финансирование исследований по клонированию, объявить мораторий на подобную работу частных компаний и концернов и рассмотреть в Конгрессе вопрос о законодательном запрете9. Однако такой запрет не был принят, и попытки частных компаний выполнить клонирование человека остаются вполне законными. Есть сообщения, что это пытается сделать секта так называемых релистов10; известны также хорошо разрекламированные работы Северино Антинори и Паноса Завоса. Технические препятствия клонированию человека существенно меньше, чем в случае предимплантационной диагностики или генной инженерии, и в основном связаны с безопасностью и этичностью экспериментов на человеке.
113
Путь к младенцам на заказ
Главным призом современной генной технологии будет 'младенец на заказ'11. Имеется в виду, что генетики найдут 'гены' таких свойств, как интеллект, рост, цвет волос, агрессивность или самооценка, и с помощью этого знания создадут 'улучшенный' вариант того же ребенка. Упомянутый ген может даже быть взят не от человека. В конце концов, именно это делается в сельскохозяйственной биотехнологии. Кукуруза Bt, впервые разработанная компаниями 'Сиба сидз' (современной 'Новартис сидз') и 'Микоген сидз' в 1996 году, имеет в своей ДНК чужой ген, который позволяет ей продуцировать белок, свойственный микробу Bacillus thuringiensis (отсюда символ Bt), токсичный для вредителей растений, например, европейского кукурузного точильщика. Таким образом, получившееся генетически модифицированное растение вырабатывает собственный пестицид и передает это свойство по наследству.
Выполнение этого на человеке - наиболее отдаленная перспектива из всего, что обсуждается в данной главе. Есть два способа осуществления генной инженерии: соматическая генная терапия и генная инженерия зародышевых путей. При первом способе делается попытка изменения ДНК в огромном количестве клеток, обычно путем доставки модифицированного генетического материала с помощью вируса или 'вектора'. В последние годы делались многочисленные попытки соматической генной терапии, но с относительно малым успехом. Трудность этого подхода связана с тем, что тело состоит из триллионов клеток, и чтобы терапия была эффективной, необходимо изменить генетический материал в миллионах клеток. Упомянутые соматические клетки умирают в процессе лечения индивидуума, если не раньше;
114
и такая терапия не дает устойчивого наследственного эффекта.
А генная инженерия зародышевых путей осуществляется рутинно в сельскохозяйственной биотехнологии и успешно выполнялась на целом ряде животных. Модификация зародышевого пути требует - по крайней мере в теории - изменения только одного набора молекул ДНК, то есть того, который содержится в оплодотворенной яйцеклетке. Эта яйцеклетка далее проходит деление и развивается в полноценного человека. В то время как соматическая генная терапия меняет лишь ДНК соматических клеток, а потому действует лишь на индивидуума, подвергнутого лечению, изменения зародышевого пути передаются потомкам. Это создает привлекательность метода для лечения наследственных болезней, например, диабета12.
Среди других изучаемых в настоящий момент новых технологий можно назвать создание искусственных хромосом - когда к сорока шести естественным добавляется одна дополнительная; эта хромосома может активизироваться, лишь когда реципиент достигнет достаточного возраста, чтобы дать информированное согласие на это; и она не наследуется потомством13. При таком способе устраняется необходимость изменять или заменять гены в существующих хромосомах. Таким образом, искусственная хромосома может создать мост между предимплантационным скринингом и перманентной модификацией генов зародыша.
Но чтобы подобная генетическая модификация человека стала возможной, необходимо преодолеть множество нелегких барьеров. Первый связан с самой сложностью задачи, из-за которой многие считают, что какая бы то ни было осмысленная генная инженерия поведения высокого порядка просто невозможна. Выше мы
115
122
чительно изменять человеческую природу, и может оказаться, что никогда и не научимся. Но две вещи следует сказать.
Во-первых, если даже генная инженерия никогда не станет реальностью, первые три этапа развития биотехнологии - расширение знаний о генной причинности, нейрофармакология и продление жизни - для политики двадцать первого века будут иметь важные последствия. Они вызовут ожесточенные споры, потому что противоречат весьма ценимым концепциям равенства людей и их способности морального выбора. Они дадут обществу новые средства для контроля над гражданами, они изменят наше понимание личности и идентичности человека, они перетряхнут существующие социальные иерархии и скажутся на скорости материального, интеллектуального и политического развития, и они изменят природу глобальной политики.
Во-вторых, даже если до генной инженерии на уровне вида остается двадцать пять, пятьдесят или сто лет, все равно она будет иметь куда более серьезные последствия, чем прочие направления развития биотехнологий. Причина состоит в том, что природа человека есть самая основа нашего понятия о справедливости, морали и хорошей жизни, и все это изменится с распространением новой технологии. Почему это так - будет рассказано в части второй.
6. ПОЧЕМУ НАМ СЛЕДУЕТ БЕСПОКОИТЬСЯ
Взять хоть эктогенез. Пфицнер и Кавагучи разработали весь этот внетелесный метод размножения. Но правительства и во внимание его не приняли. Мешало нечто, именовавшееся христианством. Женщин и дальше заставляли быть живородящими.
Олдос Хаксли, 'О дивный новый мир'*
В свете изложенного выше о четырех путях в будущее необходимо задать вопрос: зачем нам тревожиться из-за биотехнологии? Некоторые критики вроде активиста Джереми Рифкина1 и многих экологов Европы противостоят новшествам биотехнологии чуть ли не по всему полю. Учитывая весьма реальную пользу для медицины, которую могут принести предполагаемые результаты этих новшеств, и повышение выработки сельскохозяйственной продукции при уменьшении применения пестицидов, такое категорическое противостояние очень трудно оправдать. Биотехнология ставит перед нами серьезную моральную дилемму, поскольку любые наши возражения
* Цитаты из О. Хаксли даны в переводе О. Сороки и В. Бабкова. - Примеч. ред.
124
против прогресса должны быть умерены признанием неоспоримых положительных перспектив.
Над всей генетикой издавна висит призрак евгеники - сознательного выведения у людей определенных свойств с помощью селекции. Сам термин создан Фрэнсисом Гальтоном, двоюродным братом Чарльза Дарвина. В конце девятнадцатого - начале двадцатого века финансируемые правительством евгенические программы получили неожиданно широкую поддержку, и не только среди расистов правого крыла и социал-дарвинистов, но и среди таких прогрессивных деятелей, как фабианцы-социалисты Беатрис и Сидни Вебб и Джордж Бернард Шоу, коммунисты Дж. Б. С. Хэлдейн и Дж. Д. Бернал и феминистка и сторонник контроля над рождаемостью Маргарет Сангер2. В США и других западных странах были приняты евгенические законы, позволяющие государству в принудительном порядке стерилизовать людей, объявленных 'слабоумными', при этом поощряя людей с желательными характеристиками иметь как можно больше детей. Говоря словами судьи Оливера Уэнделла Холмса: 'Нам нужны люди здоровые, добродушные, эмоционально стабильные, сочувствующие и умные. Нам не нужны идиоты, слабоумные, нищие и преступники'3.
Евгеническое движение в Соединенных Штатах начисто прекратилось с открытием правды о евгенической политике нацистов, включавшей в себя уничтожение целых категорий людей4 и медицинские эксперименты над теми, кто считался генетически низшим5. Континентальная Европа получила тогда действенную прививку от любых попыток возродить евгенику и даже стала негостеприимной территорией для многих видов генетических исследований. Реакция против евгеники была не всеобщей: в прогрессивной социал-демократической Скандинавии евгенические законы действовали до шес-
125
129
ных соображениях и 3) основанные на философских (за неимением лучшего термина) принципах. До конца главы мы рассмотрим первые две категории возражений, а философскими вопросами займемся в части второй.
Религиозные соображения
Самые твердые основания для протестов против генной инженерии человека дает религия, и потому неудивительно, что большая часть сопротивления всем новым репродуктивным технологиям исходит от людей с религиозными убеждениями.
Согласно традиции, общей для иудаизма, христианства и ислама, человек создан по образу Божию. Это - особенно для христиан - имеет важные следствия для человеческого достоинства. Есть резкое различие между человеком и прочими творениями: только человек обладает способностью к нравственному выбору, свободой воли и верой - именно эти способности придают ему более высокий моральный статус, чем остальным животным. Бог дает ему эти способности посредством природы, а потому нарушение природных норм, таких как рождение детей посредством половой жизни и воспитание их в семье, есть также нарушение воли Божией. Хотя исторически христианские институты не всегда действовали на основании этого принципа, само христианское учение подчеркивает, что все люди обладают равным достоинством независимо от своего внешнего социального статуса, и потому им причитается равное уважение.
Если принять во внимание эти предпосылки, то неудивительно, что католическая церковь и консервативные протестантские группы грудью встали против целого ряда биомедицинских технологий, в том числе противозачаточных средств, оплодотворения ин витро, абор-
130
133
конечно). Как указал Чарльз Краутхаммер, религиозные консерваторы в вопросе о стволовых клетках сосредоточились не на той теме. Следовало бы беспокоиться не об источнике этих клеток, а об их дальнейшей судьбе: 'Что действительно должно было бы притормозить нас в исследованиях, которые ставят нам на службу фантастическую мощь, позволяющую развивать примитивные клетки в целые органы и даже организмы, - это вопрос о том, каких монстров мы вскоре окажемся способны создать'14.
Хотя религия и дает наиболее твердую почву для возражения против определенных биотехнологий, религиозные аргументы не убедят тех, кто не разделяет исходных предпосылок религии. И потому нам надо будет рассмотреть другие аргументы, более светского характера.
Утилитарные соображения
Под 'утилитарными' соображениями я имею в виду прежде всего экономические - то есть риск, что будущий прогресс биотехнологий приведет к непредвиденным затратам или долговременным негативным последствиям, которые способны перевесить предполагаемые выгоды. 'Вредные' - с религиозной точки зрения - последствия биотехнологий зачастую нематериальны (например, угроза человеческому достоинству из-за манипуляций с генами). Утилитарный вред, связанный с экономическими затратами или с явно определимым ущербом физическому здоровью, обычно распознается проще.
Современная экономическая наука дает нам четкие методы определения, будет ли новая технология хороша или плоха с утилитарной точки зрения. Мы исходим из положения, что каждый участник рыночной экономики преследует свои личные интересы рациональным обра-
134
136
бой наиболее вероятную третью сторону, которой может быть нанесен ущерб. Современные законы о семье предполагают общность интересов родителей и детей, а потому предоставляют родителям ощутимую свободу в воспитании и образовании своих отпрысков. Либертарианцы утверждают, что поскольку подавляющее большинство родителей желает своим детям только добра, то существует нечто вроде подразумеваемого согласия детей, которым будут предоставлены блага повышенного интеллекта, улучшенного внешнего вида или других желательных генетических свойств. Однако возможно придумать сколько угодно примеров, когда какое-либо решение будет казаться благоприятным родителям, но нанесет вред их детям.
Политическая корректность
Многие свойства, которые родители могут пожелать придать своим детям, относятся к более тонким элементам личности, и их положительность не так очевидна, как в случае интеллекта или красоты. Родители могут находиться под влиянием очередной причуды современной моды, или культурного пристрастия, или просто политической корректности: в одном поколении могут предпочитать сверхтощих девушек, или пластичных мальчиков, или детей с рыжими волосами - а эти предпочтения могут в следующем поколении легко выйти из моды. Можно возразить, что родители уже имеют свободу совершать такие ошибки от имени детей и делают это все время, давая детям неправильное образование или навязывая им свои достаточно странные ценности. Да, но ребенок, воспитанный родителями определенным образом, потом может взбунтоваться. А генетическая модификация - это вроде нанесения на ребенка татуиров-
137
ки, которую уже никогда не свести, и она достанется не только ему, но и его потомкам*.
Как отмечалось в третьей главе, мы уже пользуемся психотропными средствами для андрогинизации наших детей - даем прозак девочкам в депрессии и риталин гиперактивным мальчикам. В следующем поколении могут по каким-либо причинам предпочесть супермаскулинных мальчиков и гиперфеминизированных девочек. Но лекарства можно перестать давать детям, если их действие нам перестало нравиться, а генная инженерия передаст предпочтения текущего поколения в следующее.
Родители легко могут ошибиться, определяя интересы детей, поскольку полагаются на советы ученых и врачей, у которых свои соображения: побуждение овладеть человеческой природой, или просто амбиции, или идеологическая база, диктующая, какими должны быть люди, - это встречается сплошь и рядом.
В книге 'Каким его создала природа' журналист Джон Колапинто приводит душераздирающую историю мальчика по имени Дэвид Реймер. Ребенку не повезло дважды: ему сильно прижгли пенис при небрежно выполненном обрезании в младенчестве, и он попал под наблюдение выдающегося сексолога Джона Мани из университета Джона Гопкинса. Этот ученый в споре о врожденном и привитом занимал крайнюю позицию и всю жизнь утверждал, что половая идентичность не задается от природы, а прививается средой. Дэвид Реймер
* Предполагалось, что мы сможем обойти проблему согласия в генной инженерии с помощью искусственных хромосом, которые можно добавить к обычному набору ребенка, но включать лишь тогда, когда он достаточно повзрослеет, чтобы дать согласие. См. сборник под редакцией Gregory Stock and John Campbell, Engineering the Human Germline (New York: Oxford University Press, 2000), p. 11. - Примеч. автора.
138
142
кто-нибудь. Такой род генетической гонки вооружений сильнее всего ударит по тем, кто из религиозных или иных соображений настроен против изменения генов своих детей. Если все вокруг будут производить такие изменения, воздержаться будет существенно труднее - из страха поставить своего ребенка в невыгодное положение.
Почтение к природе
Существуют достаточно разумные причины уважать естественный порядок вещей и не считать, будто люди способны так легко улучшить его путем непродуманного вмешательства. Это оказалось верным по отношению к окружающей среде: каждая экосистема есть взаимосвязанное целое, сложность которого мы зачастую недопонимаем. Строительство плотины или засев какой-либо площади монокультурой рвет невидимые до того связи и нарушает равновесие системы совершенно непредвиденным образом.
То же верно и относительно природы человека. Есть много аспектов человеческой природы, которые мы думаем, что понимаем до конца или хотели бы изменить, будь у нас такая возможность. Но улучшение природы - совсем не такая простая вещь. Пусть эволюция действует вслепую, однако она следует беспощадной логике адаптации, и в результате ее действия организмы оказываются приспособлены к своей среде.
Сегодня считается политически корректным, например, сожалеть о наклонностях человека к насилию и агрессии и осуждать кровожадность, которая в былые времена вела к завоеваниям, дуэлям и прочим подобным деяниям. Но для существования таких пристрастий есть весомые эволюционные причины. Понимание добра и
143
145
ции; и прославили его именно в целях разрушения естественной преданности семье. Маоистский Китай ввязался в долгую борьбу против конфуцианства с его упором на сыновнюю почтительность, а во время культурной революции шестидесятых годов детей просто натравливали на родителей.
Невозможно при текущем положении дел сказать, насколько решающими окажутся эти утилитарные аргументы против определенных перспектив биотехнологии. Многое будет зависеть от того, как конкретно проявятся эти технологии: например, не добьемся ли мы продления жизни без одновременного сохранения ее высокого качества; не даст ли разработанная генная терапия страшных эффектов, которые проявятся лишь через двадцать лет после ее применения.
Но смысл вот в чем: мы должны скептически относиться к либертарианским аргументам, что раз евгенические решения будут приниматься отдельными людьми, а не государством, то и не надо беспокоиться о вредных последствиях. Свободный рынок, как правило, функционирует нормально, но бывают у него неудачи, которые требуют вмешательства правительства. Негативные экстернальности сами по себе не исправятся. Мы сейчас не знаем, будут ли они большими или малыми, но не следует предполагать, что они устраняются твердой приверженностью свободному рынку и индивидуальному выбору.
Ограничения утилитаризма
Хотя нам и привычно что-то отстаивать или опровергать, исходя из утилитарных соображений, все утилитарные аргументы имеют некое существенное ограничение, которое часто приводит к решающим дефек-
146
там. Выгоды и невыгоды, которые суммируют утилитаристы в своих гроссбухах затрат и прибылей, обычно материальны и просты, и, как правило, сводятся к деньгам или легко идентифицируемому физическому повреждению. Утилитаристы редко принимают в расчет пользу и вред более тонкой природы, которые не так легко измерить или последствия которых сказываются на душе, а не на теле. Легко построить обвинение против такого вещества, как никотин, который имеет ясно определимые отдаленные последствия вроде рака или эмфиземы легких, но труднее выступать против прозака или риталина, которые сказываются на личности и характере.
В утилитарную схему особенно трудно включить моральные императивы, которые стараются там рассматривать как еще один вид предпочтений. Экономист Гэри Беккер из Университета Чикаго утверждает, что преступление есть результат рационального утилитарного расчета: когда выгоды от преступления превышают затраты, человек его совершает23. Пусть такой расчет действительно является мотивом для многих преступников, но, доводя до крайности, можно сделать вывод, что, скажем, родители согласятся убить своих детей, если дать им за это соответствующую цену и гарантировать безнаказанность. Тот факт, что подавляющее большинство людей даже и думать не станет о принятии такого предложения, приводит к выводу, что либо люди придают своим детям бесконечную ценность, либо моральная обязанность поступать правильно несоизмерима ни с какими экономическими ценностями. Иными словами, есть вещи, делать которые люди считают морально неправильным, независимо от возможных утилитарных выгод.
Так же и с биотехнологией. Хотя беспокойство насчет непреднамеренных последствий и непредвиденных
147
затрат вполне разумно, самый глубокий страх перед этой технологией имеет отнюдь не утилитарную природу. Скорее это страх перед тем, что в конечном счете биотехнология принесет нам утрату нашей человеческой сущности - то есть важного качества, на котором держится наше ощущение того, кто мы такие и куда идем, какие бы ни происходили изменения с человеком за всю его историю. Хуже того, это изменение мы можем провести, не зная, что теряем что-то весьма и весьма ценное. Таким образом мы можем вдруг очутиться по ту сторону барьера между человеческой и постчеловеческой историей и даже не увидеть, когда мы перевалили водораздел, потому что перестанем понимать, о чем идет речь.
А что же это за человеческая сущность, опасность потерять которую нам может угрожать? Для человека религиозного это, возможно, нечто вроде искры Божией, с которой рождается каждый человек. Со светской точки зрения, это нечто, имеющее отношение к природе человека: специфичные для вида свойства, общие для всех людей как таковых. Вот что в конечном счете ставится на карту в биотехнологической революции.
Существует тесная связь между природой человека и человеческими понятиями прав, справедливости и морали. Эту точку зрения разделяли в числе прочих и люди, чьи подписи стоят под Декларацией независимости. Они верили в существование естественных прав, то есть прав, предоставляемых нам нашей человеческой природой.
Однако связь между правами человека и природой человека не прямолинейна, и ее энергично отрицают многие современные философы, утверждающие, что человеческой природы вообще не существует, а если бы и существовала, то законы добра и зла не имели бы к ней никакого отношения. С момента подписания Декларации независимости термин 'естественные права' вышел
148
из моды и заменен более общим термином 'права человека', источник которых не зависит от какой-либо теории природы.
Я лично считаю, что такой радикальный поворот от концепции прав, основанной на человеческой природе, глубоко ошибочен, как с философской точки зрения, так и с точки зрения повседневной морали. Человеческая природа - это то, что дает нам чувство морали, обеспечивает нам социальные навыки, необходимые для жизни в обществе, и служит основой более изощренных философских дискуссий о правах, справедливости и морали. И в вопросе о биотехнологии на кону стоят в конечном итоге не какие-то утилитарные расчеты затрат и выгод, касающиеся будущих медицинских технологий, но сами основы человеческого нравственного чувства, бывшие неизменными с момента появления человека. Может быть, как предсказывал Ницше, мы обречены выйти за пределы этого нравственного чувства. Но если так, то мы должны решительно принять последствия отказа от природных стандартов добра и зла и признать, как признавал Ницше, что это может привести нас в страну, куда мало кто из нас хотел бы попасть.
Но чтобы изучить эту терра инкогнита. нам надо будет понять современные теории добра и зла, а также разобраться, какую роль играет человеческая природа в нашем политическом строе.
Часть 2. БЫТЬ ЧЕЛОВЕЧНЫМ
7. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
Такие термины, как 'святость [прав]', напоминают мне о правах животных. Кто дал право собаке? Само слово 'право' становится очень опасным. У нас есть права женщин, права детей; и так далее до бесконечности. Потом есть права саламандры и права лягушки. Ситуация дошла до абсурда.
Я бы хотел не говорить слов 'права' или 'святость прав'. Скажем вместо этого, что у людей есть потребности, и мы, как вид общественный, должны стараться удовлетворить эти потребности - такие как потребность в пище, образовании или здоровье, - и в этом направлении мы должны работать. Пытаться каким-то квази-мистическим образом придавать этому больше значения, чем оно того заслуживает, - занятие для Стивена Спилберга и ему подобных. Это какая-то аура небесная - то есть просто чушь собачья.
Джеймс Уотсон1
Если Джеймс Уотсон, нобелевский лауреат, открыватель структуры ДНК и одна из величайших фигур науки двадцатого века, несколько раздражен внесением слова 'права' в принадлежащую ему по праву область
152
генетики и молекулярной биологии, мы вполне можем его простить. Уотсон известен как своим тяжелым характером, так и неосторожными и политически некорректными репликами - в конце концов, он до мозга костей ученый, а не бумагомаратель, специализирующийся на политических или социальных темах. Более того, в своем кинологическом наблюдении относительно современной дискуссии о правах он выразился верно. Его замечание напоминает о словах утилитарного философа Джереми Бентама, который дал знаменитый комментарий к французской Декларации прав человека и гражданина, где говорится, что права естественны и неотъемлемы. Комментарий такой: 'Чушь на ходулях'.
Но проблема, к сожалению, этим не исчерпывается, потому что у нас не получится отбросить серьезную дискуссию о правах и говорить только о потребностях и интересах. Права - основа нашего либерально-демократического политического строя, ключ к современной мысли о моральных и этических вопросах. А любая серьезная дискуссия о правах человека должна в конечном счете опираться на какое-то понимание целей или назначения человека, а оно, в свою очередь, почти всегда должно базироваться на какой-то концепции природы человека. И вот тут область Уотсона, биология, становится весьма важной, поскольку науки о жизни в последние годы совершили серьезные открытия о сути природы человека. И как ни хотели бы ученые сохранить китайскую стену между природным 'есть', которое они изучают, и политическим 'должно быть', порождаемым дискуссией о правах, это оказывается всего лишь уходом от вопроса. Чем больше сообщает нам наука о природе человека, тем больше следствий отсюда для прав человека, а значит - для организации институтов и политических законов, защищающих эти права. Среди про-
153
чего эти открытия заставляют думать, что современные институты капиталистической либеральной демократии преуспели, поскольку основаны на допущениях о человеческой природе куда более реалистичных, чем любые альтернативные.
Разговор о правах
Последние лет тридцать индустрия прав росла быстрее, чем сеть Интернет в конце девяностых годов двадцатого века. Помимо упоминавшихся уже прав животных, женщин и детей, есть еще права геев, права людей с дефектами и ограничениями, врожденные права людей, право на жизнь, право на смерть, права обвиняемых и права жертв, а также знаменитое право на периодический отпуск, изложенное во Всеобщей Декларации прав человека. В Билле о Правах США с разумной ясностью перечислен некоторый основной набор прав, которыми могут наслаждаться американские граждане, но в 1971 году Верховный суд в деле 'Роу против Уэйда' скроил заново целиком новое право, основанное на открытии судьи Дугласа. Оказывается, право на аборт является 'эманацией' 'полутени' столь же неясного права на частную жизнь, сформулированного в решении по более раннему делу 'Гризволд против штата Коннектикут'. Специалист по конституционному праву Роналд Дворкин в книге 'Власть жизни' выдвигает еще более новое утверждение: поскольку совершение аборта есть более серьезное жизненное решение, нежели обращение в ту или иную религию, следовательно, право на аборт изначально защищено Первой Поправкой, гарантирующей свободу вероисповедания2.
Ситуация становится еще более запутанной, когда дискуссия о правах обращается к футурологическим воп-
154
росам вроде генной инженерии. Например, специалист по биоэтике Джон Робертсон утверждает, что люди обладают фундаментальным правом на то, что он называет прокреативной свободой, которая включает как право размножаться, так и право отказываться от размножения (следовательно, и право на аборт). Но право на размножение не ограничено размножением коитальными средствами (то есть посредством секса); оно применимо и к размножению некоитальными средствами, например, к оплодотворению ин витро. Оказывается, что контроль качества защищен некоторым правом, а потому: 'генетический скрининг и селективные аборты, как и право выбора партнера либо источника донорских яйцеклеток, спермы или эмбрионов, должны быть защищены законодательно как составные части прокреативной свободы'3. Для многих может оказаться сюрпризом, что у них есть фундаментальное право делать нечто, еще пока не совсем возможное технически, но такова уж на удивление эластичная природа современного разговора о правах.
Роналд Дворкин со своей стороны предлагает нечто, приводящее к праву на генную инженерию людей, причем не столько со стороны родителей, сколько со стороны ученых. Он полагает два принципа 'этического индивидуализма', являющихся для либерального общества базовыми. Первый: каждая индивидуальная жизнь должна быть успешной, а не напрасной, и второй: хотя все жизни равно важны, человек, которому жизнь принадлежит, несет особую ответственность за ее исход. Основываясь на этом, Дворкин утверждает: 'Если изображать из себя Бога - значит бороться за улучшение того, что Бог сознательно или природа слепо развивали в течение эпох, то первый принцип этического индивидуализма требует вести эту борьбу, а второй запрещает в отсут-
155
ствие серьезных признаков опасности хватать за руки врачей и ученых, желающих ее возглавить'4.
Если посмотреть на всю эту фундаментальную путаницу насчет того, что составляет право и откуда оно берется, то возникает мысль: почему бы нам не воспользоваться советом Джеймса Уотсона и не оставить начисто разговоры о правах, просто говоря о 'потребностях' и 'интересах' человека? Американцы более других народов склонны соединять права и интересы. Превращая каждое индивидуальное желание в право, не сдерживаемое интересами общественности, мы увеличиваем негибкость политических рассуждений. Дебаты в США по поводу порнографии и контроля над стрелковым оружием покажутся нам куда менее манихейскими, если говорить об интересах распространителей порнографии, а не их фундаментальных правах на свободу слова согласно Первой Поправке; или о потребностях владельцев оружия нападения, а не о священной Второй Поправке, дающей право на ношение оружия.
Необходимость прав
Так почему бы нам вообще не оставить то, что юрист-теоретик Мэри Энн Глендон обозначила как 'разговор о правах'? Причина в том, что как в теории, так и на практике язык прав стал в современном мире единственным общим и широко понимаемым, который у нас есть для разговора о благах или целях человека, в частности, о тех коллективных благах и целях, которые составляют предмет политики. Классические философы-политологи, такие как Платон и Аристотель, не употребляли язык прав: они говорили о благе человека и счастье человека, о доблестях и обязанностях, необходимых, чтобы таковых достичь. Современное применение термина 'права'
156
несколько беднее, поскольку не включает в себя ряд более высоких целей человека, провидимых этими классиками. Но оно также и более демократично, универсально и легко воспринимаемо. Великие битвы за права, начиная с Американской и Французской революций, являются свидетельством того, что в политике это понятие выступает на передний план. Слово 'право' подразумевает моральное суждение (например, 'правое дело'), и оно более всего заставляет нас вести дискуссию о природе справедливости и о тех целях, которые мы считаем для человечества существенными.
Уотсон, в сущности, отстаивает утилитарный подход, когда советует просто пытаться удовлетворить потребности и интересы человека, не упоминая прав. Но тут мы упираемся в обычную проблему утилитаризма: вопрос о приоритетах и справедливости, когда потребности и интересы вступают в конфликт. Занимающему важный пост общественному лидеру нужна новая печень из-за пьянства, а я - нищий и смертельно больной пациент в общественной больнице, живу на трубках и аппаратах, но печень у меня здоровая. Любой простой утилитарный расчет, ставящий себе целью добиться максимального удовлетворения человеческих потребностей, скажет, что меня надо в принудительном порядке снять с аппаратов и вынуть печень ради важного лидера и людей, которые от него зависят. И то, что ни одно либеральное общество такого не позволит, отражает точку зрения, что у ни в чем не повинного человека есть право не подвергаться принудительному лишению жизни, как бы ни были важны потребности, удовлетворяемые таким действием.
Давайте рассмотрим другой пример, куда менее приятный для изучения, показывающий пределы утилитаризма. Один из наименее аппетитных процессов в со-
157
временной пищевой цепи, обычно спрятанный от глаз потребителей, - это процесс переработки. Вся говядина, курятина, свинина, баранина и все, что мы едим, разумеется, забивается на бойнях и превращается в гамбургеры, ростбифы, жареных цыплят и так далее. Но после обработки съедобных для человека частей остаются колоссальные количества биомассы, до миллионов тонн органики ежегодно, которые надо куда-то девать. Поэтому в современной пищевой промышленности эти остатки режутся, перемалываются или варятся до получения пригодных к употреблению продуктов, таких как масло, костная мука и другие, которые снова скармливаются скоту. Иными словами, мы превращаем коров и других животных в каннибалов*.
Почему тогда мы, из тех же утилитарных соображений, не перерабатываем мертвые тела людей и не превращаем их в корм для скота или иные полезные продукты, если допустить, что это происходило бы с согласия покойных? Почему людям не позволить добровольно отдавать свои тела не только для научных исследований, но и для переработки в пищу? Из утилитарных соображений можно бы возразить, что экономическая ценность мертвого тела обычного старика не очень высока, но все же наверняка нашлись бы менее затратные способы избавляться от мертвых тел, чем складировать их для вечного хранения в земле. Несомненно, есть немало бедных семей, которым очень бы пригодились немногие доллары, вырученные за части тела покойного брата или
* Считается, что губчатая энцефалопатия крупного рогатого скота (она же коровье бешенство) передавалась именно таким образом: белковоподобные прионы, вызывающие эту болезнь в мозгах зараженных животных, не уничтожались в процессе переработки, но сохранялись в корме и попадали в пищу здоровых животных. - Примеч. автора.
158
163
что нет положительных прав, которые были бы еще и всеобщими. Когда западные защитники прав человека критикуют китайское правительство за аресты политических диссидентов, китайское правительство отвечает, что у них в обществе права коллективные и социальные перевешивают права личности. Упор западных организаций на индивидуальные права не есть выражение всеобщих чаяний, но отражает западные (или христианские) культурные предпочтения самих этих групп правозащитников. Западные правозащитники могут на это ответить, что китайское правительство не следует правильной процедуре, поскольку не консультируется демократическим образом с собственным народом. Но нет же универсальных стандартов политического поведения, и потому кто может сказать, какие процедуры правильны? И что ответит защитник прав с позитивистским подходом, как ветеран правозащиты Уильям Шульц, культурно отличному от нас обществу, где с помощью совершенно правильных процедур практикуются такие страшные вещи, как самосожжение вдов, или рабство, или обрезание женщин? Ответ таков, что никакой ответ невозможен, поскольку было с самого начала декларировано, что нет всеобщего стандарта определения хорошего и дурного, помимо того, что сама культура объявляет правом.
Почему учение о натуралистическом заблуждении само есть заблуждение
Проблема культурного релятивизма заставляет нас снова подумать, не поторопились ли мы, отбрасывая мысль, что права человека основаны на природе человека: существование единой природы человека, общей для всех народов мира, дает - хотя бы теоретически - об-
164
щую основу для построения универсальных прав человека. Однако вера в натуралистическое заблуждение так глубоко укоренилась в современной западной мысли, что возрождение заявки о естественных правах становится серьезной задачей.
Идея, что права не могут иметь корней в природе, держится на двух отдельных, хотя зачастую взаимосвязанных аргументах. Первый приписывается Дэвиду Юму, одному из отцов британского эмпиризма, который, как широко принято считать, доказал раз и навсегда, что невозможно вывести 'должно быть' из 'есть'. В знаменитом пассаже из своего 'Трактата о природе человека' Юм замечает:
В каждой системе морали, которую мне приходилось видеть, я всегда замечал, что автор какое-то время идет обычным путем рассуждений и устанавливает существование какого-нибудь Бога или делает замечания о делах людских, и вдруг я с удивлением обнаруживаю, что вместо обычной связки в предложении - 'есть' и 'не есть', нет ни одного предложения, где связкой не служило бы словосочетание 'должно быть' или 'не должно быть'. Это изменение незаметно, но тем не менее оно неизмеримо важно. Поскольку эти 'должно быть' и 'не должно быть' выражают какое-то новое отношение или утверждение, оно должно быть наблюдено и объяснено, и в то же время должно быть указано обоснование для того, что кажется полностью непостижимым: как это новое отношение может быть выведено из других, которые от него в корне отличаются.9
Юму обычно приписывается заслуга, что он заявил, будто утверждение о моральном обязательстве не может быть выведено из эмпирического наблюдения над при-
165
185
надлежат к разным видам. Развитие человеческих институтов и культурных учреждений создало со временем новую мораль. Но природа полагает пределы возможным самоизменениям. Говоря словами латинского поэта Горация: 'Можно выбросить природу вилами, / Но она всегда прибежит обратно'. И все еще промелькнет проблеск узнавания при встрече дикаря и фаната Интернета.
Но если права человека основаны на существенном понятии природы, что же это за понятие? Можно ли его определить так, чтобы оправдать все, известное науке о человеческом поведении? До сих пор я не выдвигал теории природы человека, даже не давал определения, что это такое. Есть много людей - в основном среди специалистов по общественным наукам, но и среди естественников тоже, - которые отрицают, что существует природа человека в каком-то осмысленном понимании. Следовательно, в идущей далее главе нам надо будет исследовать, что называется видоспецифичным поведением и каково оно может быть для нашего вида.
8. ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА
Вы хотите жить 'согласно с природой' ? О благородные стоики, какой обман слов! Вообразите себе существо, подобное природе, - безмерно расточительное, безмерно равнодушное, без намерений и оглядок, без жалости и справедливости, плодовитое и бесплодное, и неустойчивое в одно и то же время, представьте себе безразличие в форме власти, - как могли бы вы жить согласно с этим безразличием?*
Фридрих Ницше,
'По ту сторону добра и злa', Раздел 1, 9
До сих пор я только утверждал, что права человека должным образом основаны на природе человека, не определяя, что я имею в виду под этим термином. Если учесть тесную связь, существующую между человеческой природой, ценностями и политикой, неудивительно, наверное, что само понятие природы человека последние несколько столетий вызывало крайне ожесточенные споры. Наиболее традиционные дискуссии велись вокруг векового вопроса: где кончается природное и
* Перевод Н. Полилова.
187
начинается привитое? В конце двадцатого столетия эта тема сменилась иной полемикой, в которой равновесие сильно сдвинулось в пользу привитого, причем многие твердо заявляли, будто поведение человека настолько пластично, что понятие 'природы человека' теряет смысл. Хотя последние достижения в науках о жизни делают такую позицию все менее защитимой, все же отрицание существования 'природы человека' продолжает жить: недавно энвиронменталист Пауль Эрлих выразил надежду, что люди бросят пустые разговоры о природе человека раз и навсегда, поскольку это понятие не имеет смысла1.
Определение термина 'природа человека', которым я буду пользоваться, следующее: природа человека есть сумма поведения и свойств, типичных для человека как вида и возникающих из генетических, а не энвиронментальных факторов.
Слово 'типичных' требует некоторых объяснений. Я употребляю этот термин в том же смысле, что и этологи, когда говорят о 'видоспецифичном поведении' (например, образование устойчивых пар типично для малиновок и дроздов, но не для горилл и орангутангов). Общепринятая ошибка в понимании 'природы' животного состоит в том. что это слово подразумевает жесткую генетическую определенность. На самом деле все природные свойства показывают заметный разброс в пределах одного и того же вида; иначе невозможны были бы естественный отбор и эволюционная приспособляемость. Особенно это заметно у культурных животных, таких как люди: поскольку поведение может быть усвоено и изменено, разброс в поведении неизбежно более велик и в большей степени отражает влияние среды, чем у животных, неспособных к усвоению культуры. Это означает, что типичность есть искусст-
188
венный статистический термин - он говорит о чем-то близком к медиане в распределении поведения или свойств.
Возьмем, например, рост человека. Очевидно, существует заметный разброс в этом параметре; в любой заданной популяции распределение роста будет, по термину статистиков, нормальным (колоколообразная кривая). Если мы захотим построить график распределения роста мужчин и женщин в современных США, получится что-то вроде рис. 1 (эти кривые имеют лишь иллюстративное значение).
Рис. 1. Распределение роста 2000
Эти кривые нам много что могут сказать. Прежде всего нет такого понятия, как 'нормальный' рост, но распределение роста в популяции имеет медиану и среднее*. Строго говоря, нет такого понятия, как 'видоспе-
* Медиана - это значение роста такое, что у половины населения он больше, а у половины меньше; среднее - это средний рост всей популяции. - Примеч. автора.
189
цифичный' рост, есть только видоспецифичное распределение роста; все мы знаем, что существуют великаны и карлики. Но нет и строгого определения великана или карлика; статистики могут произвольно сказать, что карлики - это люди с ростом на два или более стандартных отклонения ниже среднего, а гиганты - соответственно на два или более стандартных отклонения выше. Но ни гиганты, ни карлики не любят, когда их так называют, поскольку эти слова несут в себе намек на аномалию и клеймо, а в этическом смысле этих людей не за что клеймить. Тем не менее это не значит, что бессмысленно говорить о видоспецифичном росте в популяции людей: медиана распределения у людей будет отличной от медианы распределения для шимпанзе и для слонов, и точно так же может отличаться форма колоколообразной кривой - степень разброса. Некоторую роль в определении медианы и формы кривой играют гены; они также ответственны за тот факт, что медианы у мужчин и женщин отличаются.
Но на самом деле взаимодействие природного и привитого куда более сложно. Медианы распределения роста у людей значительно отличаются не только у разных полов, но и у разных этнических и расовых групп. Многое при этом связано со средой: средний рост японцев много поколений был меньше, чем у европейцев, но за короткий период после Второй мировой войны он увеличился благодаря иной, лучшей диете. В целом из-за развития экономики и улучшения питания средний рост увеличился по всей планете. Если сравнить кривые распределения роста в типичной европейской стране между годами 1500 и 2000, то получится набор кривых вроде тех, что показаны на рис. 2.
190
Рис. 2. Распределение роста в разные времена
Природа, следовательно, не устанавливает единый средний рост людей; цифры среднего роста сами нормально распределены в зависимости от диеты, здоровья и прочих факторов среды. Со времен средневековья произошло сильное увеличение среднего роста, как заметно любому посетителю музея при взгляде на доспехи средневековых рыцарей. С другой стороны, есть пределы этой величине разброса, которые поставлены генетически: если лишить популяцию достаточного числа калорий в среднем, члены ее вымрут, а не станут меньше ростом, а если увеличить калорийность выше некоторой нормы, они станут жирнее, а не выше. (Нет необходимости говорить, что это очень похоже на современную ситуацию в развитых странах.) Средняя европейская женщина в 2000 году заметно выше среднего мужчины 1500 года, но мужчины остаются выше женщин. Фактические значения медианы для любой заданной популяции или исто-
191
рического периода во многом определяются средой, но общая степень возможного разброса и средней разницы между мужчиной и женщиной - результаты наследственности, следовательно, природы.
Некоторым может показаться, что такое статистическое определение природы человека расходится либо с общим пониманием этого термина, либо с концепцией природы человека, которой пользовались Аристотель и другие философы. Но на самом деле это лишь более точное употребление термина. Когда мы видим, как человек поддается на подкуп, и качаем головой, произнося: 'как это в природе человека - обманывать доверие', или когда Аристотель утверждает, как в 'Никомахейской этике', что 'человек по природе - политическое животное', никогда не подразумевается, что все люди берут взятки или что все люди участвуют в политике. Мы все знаем и честных людей, и отшельников; утверждение о природе человека является либо вероятностным (то есть имеется в виду, что большинство людей большую часть времени так поступают), либо условным - о том, как людям свойственно взаимодействовать со средой ('подвергаясь близкому соблазну, большинство людей возьмет взятку').
Contra naturam*
Есть три главные категории аргументов, которые много лет выдвигали критики, доказывая, что традиционное понятие природы человека ведет к заблуждениям или относится к чему-то несуществующему. Первая из них связана с утверждением, что нет настоящих человеческих универсалий, которые можно проследить до общей природы, а те, что есть, - тривиальны (например, что любая культура предпочитает здоровье болезни).
* Против природы (лат.). - Примеч. пер.
192
Специалист по этике Дэвид Халл утверждает, что многие свойства, которые считаются для людей универсальными и притом присущими только нашему виду, на самом деле ни теми, ни другими не являются. Сюда включается даже язык.
Человеческий язык не распределен универсально среди людей. Некоторые люди не используют и не понимают ничего такого, что можно было бы назвать языком. В некотором смысле такие люди могут не быть 'настоящими' людьми, но все же они принадлежат к тому же виду, что и мы, остальные... Они - потенциальные пользователи языка в том смысле, что если бы у них был иной генетический портрет и если бы они подверглись соответствующему влиянию среды, они могли бы усвоить умение пользоваться языком не хуже, чем прочие люди. Но такое противоречащее фактам условие можно применить и к другим видам. В этом смысле и шимпанзе обладают способностью усвоить язык2.
Далее Халл указывает, что можно найти любое количество свойств вида, не распределенных нормально, которые поэтому не могут быть определены медианой и стандартным отклонением. Примером тому - группы крови: у человека может быть группа О, А, В, AB, но никогда - промежуточного типа между О и А. Эти группы соответствуют аллелям человеческой ДНК, которые либо проявляются, либо нет - как выключатель может быть либо включен, либо выключен. Определенные группы крови могут более или менее превалировать в конкретных популяциях, но так как они не образуют континуум (как различающиеся цифры роста), то бессмысленно говорить о видоспецифичных группах крови. Другие свойства могут образовывать континуум (быть распределены непре-
193
рывно): например, цвет кожи варьируется от темного до светлого, но образует кластеры по расовым группам вокруг нескольких пиков или мод.
Это возражение против существования человеческих универсалий обманчиво, потому что использует слишком узкое понятие универсального. Верно, что нельзя говорить об 'универсальной' или средней группе крови, поскольку группы крови образуют то, что статистики называют категорийными переменными - свойства, которые попадают в некоторое число неупорядоченных различных категорий. Точно так же нет смысла говорить о 'типичном' цвете кожи. Но многие другие свойства, такие как сила или рост, или психологические характеристики, такие как интеллект, агрессивность и самооценка, принимают целый континуум значений и распределены нормально вокруг одной медианы в каждой конкретной популяции. Степень отклонения популяции от медианы (называемая стандартным отклонением) - это в какой-то степени мера того, насколько медиана типична; чем меньше стандартное отклонение, тем более типично значение медианы.
Вот таков контекст, в котором надо понимать 'человеческие универсалии'. Свойство не должно иметь дисперсию (стандартное отклонение) ноль, чтобы считаться универсальным, поскольку таких свойств почти нет3. Несомненно, существуют мутантные самки кенгуру, родившиеся без сумок, или быки, рожденные с тремя рогами. Такие факты не лишают смысла заявление, что сумки есть составная часть 'кенгуровости' или что быки - животные, обычно имеющие два рога4. Чтобы свойство можно было считать универсальным, оно должно иметь единую отчетливую медиану или моду с относительно малым стандартным отклонением - что-то вроде кривой 1 на рис. 3.
194
Рис. 3.Распределение IQ
Второе критическое замечание по поводу понятия природы человека неоднократно высказывалось в последние годы генетиком Ричардом Левонтином5 и состоит в том, что генотип организма (то есть его ДНК) не определяет полностью фенотип (особь, в которую в конце концов развивается ДНК). То есть даже наша физическая форма и характеристики, не говоря уже о состоянии ума и о поведении, формируются более средой, чем наследственностью. Гены взаимодействуют со средой почти на каждой стадии развития организма, а потому определяют гораздо меньше, чем обычно утверждается сторонниками концепции природы человека.
Мы уже видели это на примере среднего роста, который частично определяется природой, а частично - диетой и другими внешними факторами. Левонтин иллюстрирует свою точку зрения достаточным числом иных примеров. Он указывает, что даже мыши, выведенные генетически идентичными, по-разному реагируют на яд в окружающей среде и что отпечатки пальцев идентичных близнецов никогда не совпадают6. Есть такой вид
195
199
нее левой, но любой человек может научиться одинаково действовать обеими руками': воздействие культуры может преодолеть природу. В системе Аристотеля достаточно места для того, что мы сегодня называем культурными вариациями и историческим развитием.
И Платон, и Аристотель считали, что разум не есть просто совокупность когнитивных способностей, данных нам при рождении, а представляет собой в некотором роде бесконечное стремление к знаниям и мудрости, которое надо культивировать у молодых посредством образования, а в зрелом возрасте - накоплением жизненного опыта. Человеческий разум не диктует единый набор учреждений или наилучший образ жизни, как сказал впоследствии Кант, 'априорным образом' (то есть в стиле математического доказательства). Нет, он дает людям возможность вдаваться в философские рассуждения о природе справедливости или о наилучшем образе жизни, основанном как на их неизменной природе, так и на изменяющейся среде. Открытый характер человеческого стремления к знаниям полностью совместим с концепцией человеческой природы - и действительно, оно составляет для классических философов политики критически важную часть того, что они понимали под человеческой природой.
Так все-таки что такое человеческая природа?
Науки о жизни сильно расширили наш запас эмпирического знания о природе человека и его поведении, и потому вполне резонно было бы пересмотреть некоторые классические мысли о человеческой природе. Тогда станет ясно, какие из них устояли под тяжестью новых фактов, какие опровергнуты, а какие необходимо модифицировать в свете того, что нам уже известно. Многие
200
ученые уже пытались это сделать, в том числе Роджер Мастерс14, Майкл Руз и Эдуард О. Уилсон15, и Ларри Арнхарт16. В книге Арнхарта 'Дарвинистское естественное право' делается попытка показать, что Дарвин не подрывает этическую систему Аристотеля и что результаты современной дарвинистской биологии могут использоваться для подтверждения многих высказываний Аристотеля о естественной морали17. Арнхарт перечисляет двадцать естественных желаний, которые являются универсалиями человеческой природы18.
Такие списки обычно вызывают возражения, поскольку они бывают либо неполными и слишком общими, либо чрезмерно конкретизированы и страдают отсутствием универсальности. Более важным, чем общее определение наших целей на данный момент, является попытка выделить свойства, уникальные для вида, поскольку они играют ключевую роль в любом понимании конечного вопроса о человеческом достоинстве. Мы можем начать с умения познавать - характеристики вида, которой мы, люди, необычайно гордимся.
Заполненная tabula rasa*
Многое из того, что мы за последние годы узнали о человеческой природе, касается, как будет видно далее, видоспецифичных способов, с помощью которых мы воспринимаем и усваиваем информацию и интеллектуально развиваемся. У людей свой способ познания, отличающийся от способа обезьян и дельфинов; этот способ позволяет накапливать новые знания, но не бесконечно.
Очевидным примером является язык. Реальные человеческие языки условны, и одна из величайших про-
* чистая доска (лат.). - Примеч. пер.
201
205
тия, но мы можем к этому списку добавить еще многое. Мы видим цвета, реагируем на запахи, распознаем выражение лица, анализируем язык в поисках признаков обмана, избегаем определенных опасностей, входим во взаимные отношения, стремимся к мести, смущаемся, заботимся о наших детях и родителях, испытываем отвращение к инцесту и каннибализму, приписываем причины событиям и еще многое другое делаем, поскольку эволюция запрограммировала ум человека на видоспецифичное поведение. Как и в случае языка, мы должны учиться путем взаимодействия со средой, чтобы пользоваться этими способностями, но потенциал их развития и пути, которыми они запрограммированы развиваться, даются от рождения.
Человеческая специфика и права животных
Связь между правами и видоспецифичным поведением становится очевидной, если рассмотреть вопрос о правах животных. Сегодня по всему миру поднялось очень мощное движение за права животных, которое стремится улучшить жребий обезьян, кур, норок, свиней, коров и других животных, которых мы забиваем, едим, на которых экспериментируем или носим их шкуры, превращаем в кожаную обивку и вообще по-всякому трактуем как средства, а не как цели в себе. Радикальное крыло движения иногда прибегает к насилию и взрывает биологические лаборатории и бройлерные фабрики. Специалист по биоэтике Питер Сингер построил свою карьеру на пропаганде прав животных и критике того, что он называет 'видизмом' человека - созданием несправедливых выгод своему виду за счет других29. Все это приводит нас к вопросу, поставленному Джеймсом Уотсоном в начале седьмой главы: что дает право саламандре?
206
Самый простой и прямолинейный ответ на этот вопрос, применимый, наверное, не только к саламандре, но уж точно к существам с более развитой нервной системой, таков: они могут испытывать боль и страдание30. Это этическая истина, которую может засвидетельствовать любой кошко- или собаковладелец; и моральный импульс, лежащий в основе движения за права животных, во многом связан с понятным желанием уменьшить их страдания. Наша повышенная чувствительность к этому вопросу вызвана не только распространившимся в мире принципом равенства, но также и накопленным эмпирическим знанием о животных.
Большой объем работы, проведенный в этологии животных за последние лет пятьдесят, несколько размыл отчетливую границу, которая когда-то отделяла человека от прочего животного мира. Конечно, теоретическую базу для концепции, что человек произошел от древней обезьяны и что все виды находятся в постоянном процессе изменения дал Чарльз Дарвин. Многие из свойств, которые когда-то считались присущими только человеку-в том числе язык, культура, разум, сознание и так далее, - теперь рассматриваются как свойства целого ряда других животных31.
Например, приматолог Франс де Вааль указывает, что культура - то есть способ передавать усвоенное поведение от поколения к поколению негенетическими средствами - не является исключительно человеческим достижением. Он приводит знаменитый пример с макаками на маленьком японском островке, моющими картошку32. В пятидесятых годах группа японских приматологов заметила, что одна из макак (так сказать, Эйнштейн среди обезьян) приобрела привычку мыть картофелины в ручейке. Та же особь потом обнаружила, что зерна ячменя можно отделить от песка, если бросить их в воду. Ни то,
207
210
образом осуществить это право. Сегодня чернокожие и женщины могут голосовать, потому что мы эмпирически установили когнитивные способности обеих этих групп. Принадлежность к какой-либо из групп не гарантирует, что личные свойства человека будут близки к среднему в этой группе (я знаю много детей, которые голосовали бы куда мудрее своих родителей), но она- хороший индикатор способностей для практических целей.
Поэтому то, что сторонники прав животных вроде Питера Сингера называют 'видизмом', не обязательно невежественный и эгоистический предрассудок со стороны людей, но мнение о человеческом достоинстве, которое можно подкрепить эмпирически обоснованными взглядами на особое место человека. Мы затронули этот вопрос в рассуждении о познавательной способности человека. Но если мы хотим найти источник этого превосходящего морального статуса человека, который ставит нас над всеми остальными животными и при этом делает нас равными друг другу как людей, нам нужно узнать больше о том подмножестве свойств человеческой природы, которые не просто типичны для нашего вида, но специфичны только для него. И лишь тогда мы будем знать, что сильнее всего надо защитить от будущего развития биотехнологий.
9. ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО
Так возможно ли вообразить себе новую натурфилософию, постоянно осознающую, что 'естественный объект', созданный анализом и абстракцией, является не реальностью, а лишь видимостью, и всегда корректирующую эту абстракцию? Я даже вряд ли могу сказать, о чем спрашиваю... Возрожденная наука, которую я имею в виду, даже для минералов и овощей никогда не сделает того, что современная наука угрожает сделать для самого человека. Когда она давала объяснение, это было именно объяснение, а не отговорка. Когда она говорила о частях, она помнила о целом... Аналогия между дао Человека и инстинктами животного значила бы для нее новый свет, пролитый на непознанный предмет, на Инстинкт, глубоко познанной реальностью сознания, а не редукцию сознания до категории Инстинкта. Ее последователи не обращались бы свободно со словами только и всего лишь. Короче говоря, она покорила бы природу, не будучи одновременно покорена ею, и покупала бы знание по цене ниже, чем цена жизни.
К.С. Льюис, 'Человек отменяется'1
Согласно декрету Совета Европы о клонировании человека, 'Использование людей как орудий путем намеренного создания генетически идентичных людей про-
212
213
Мэдисон назвал 'различными и неравными способностями приобретать собственность'. Но мы также считаем, что люди заслуживают права сохранять ими заработанное и что способности к работе и заработку у людей не одинаковы. И мы принимаем факт, что мы выглядим по-разному, происходим от разных рас и народов, принадлежим к разным полам и разным культурам.
Фактор икс
Что подразумевает требование равного признания - так это то, что когда мы стираем случайные и несущественные черты личности, остается некое важное человеческое качество, достойное некоего минимального уровня уважения, - назовем это качество 'Фактором икс'. Цвет кожи, внешний вид, общественный класс и богатство, пол, культурный багаж и даже природные таланты человека - все это случайные капризы рождения, отнесенные к классу несущественных свойств. На основании этих вторичных характеристик мы принимаем решения, с кем дружить, на ком жениться и с кем делать бизнес или от кого шарахаться на общественных мероприятиях. Но в области политики мы требуем равного уважения ко всем людям на основе наличия у них 'Фактора икс'. Любое создание, лишенное 'Фактора икс', можно варить, есть, пытать, обращать в рабство или перерабатывать его труп, но совершивший это в отношении человека будет повинен в 'преступлении против человечности'. Мы признаем за существами - обладателями 'Фактора икс' не только права человека, но - если они взрослые - и политические права, то есть право жить в демократическом обществе, где уважаются их права на свободу слова, религии, собраний, союзов и участие в политике.
214
216
нятия решения у человека может быть сложнее, чем у всех животных, но нет резкой границы, отделяющей нравственный выбор человека от выбора, который совершают животные. Сам Кант не предложил никакого доказательства существования свободной воли; он говорит только, что она - необходимый постулат чистого практического рассуждения о природе и нравственности - а такой аргумент прожженный ученый-эмпирист вряд ли примет.
Ухватить власть
Проблема, которую ставит современная наука, уходит даже глубже. Сама концепция, что существует нечто, называемое 'человеческой сущностью', подвергается непрестанным атакам современной науки уже полтора столетия. Одно из самых фундаментальных утверждений дарвинизма - что виды не имеют сущностей6. Аристотель верил в вечность видов (то есть в то, что называемое нами 'видоспецифичным поведением' есть нечто неизменное), теория Дарвина утверждает, что это поведение меняется в ответ на взаимодействие организма со средой. То, что типично для какого-то вида, есть моментальный снимок вида в какой-то миг эволюционного времени; то, что было раньше, и то, что будет потом, будет иным. Так как дарвинизм утверждает, что нет космической телеологии, направляющей процесс эволюции, значит, то, что кажется сущностью вида, - всего лишь случайный побочный продукт слепого процесса эволюции.
С этой точки зрения то, что мы называем человеческой природой, есть всего лишь видоспецифичные свойства и поведение человека за последние этак тысяч сто лет, в течение того периода, который эволюционные биологи называют 'эрой эволюционной адаптации', - когда предки современных людей жили и плодились в афри-
217
228
стоятельности22, а Лоренс Трайб высказался в том смысле, что запрет на клонирование был бы несправедлив, потому что создал бы дискриминацию против тех детей, которые были клонированы вопреки запрету23.
Невозможно сказать, какой из этих двух радикально отличных сценариев - растущего генетического неравенства или растущего генетического равенства - окажется более вероятным. Но если технологическая возможность биомедицинского усовершенствования будет реализована, то трудно придумать, почему растущее генетическое неравенство не станет одним из главных противоречий в политике двадцать первого века.
Человеческое достоинство возвращается
Отрицание концепции человеческого достоинства - то есть идеи, что есть в человеческой расе нечто уникальное, дающее каждому представителю этого вида более высокий моральный статус, чем любому предмету остального мира - ведет нас на очень опасный путь. В конце концов мы, быть может, вынуждены будем по нему пойти, но если так, то ступать на него надо с открытыми глазами. И Ницше - куда лучший проводник на этой дороге, чем легионы специалистов по биоэтике и поверхностных университетских дарвинистов, которые сегодня склонны давать нам нравственные советы по данному поводу.
Чтобы избежать следования по этой дороге, нам надо еще раз оглянуться на понятие человеческого достоинства и спросить, есть ли способ защитить эту концепцию от ее хулителей, и такой, чтобы он был совместим с современной наукой и при этом отдавал должное полному значению особости человека. Я думаю, что такой способ есть.
229
230
меньше характеристики этого процесса и указать на его материальные последствия, но она до сих пор не объяснила ни что такое душа, ни как она начала быть. Церковь явно многому научилась у современной науки за последние два века и соответственно изменила свое учение. И хотя многие ученые фыркнули бы при мысли, что они могут чему-то научиться у Церкви, Папа указал на реальную слабость современной теории эволюции, над которой ученым следовало бы задуматься. Современная наука намного меньше сказала пока что о том, что значит быть человеком, чем кажется многим ученым.
Части и целое
Многие современные дарвинисты считают, что они полностью демистифицировали проблему того, как люди стали людьми, путем классических редукционистских методов современной науки. То есть любой вид высшего поведения или свойство, например язык или агрессивность, можно проследить через срабатывание нейронов до биохимических основ работы мозга, которые можно понять через еще более простую химию органических соединений, составляющих мозг. До своего современного состояния мозг дошел путем последовательности возрастающих эволюционных изменений, в их основе - случайные отклонения и процесс естественного отбора, с помощью которого по требованиям окружающей среды отбирались определенные ментальные свойства. Таким образом, каждое свойство человека может быть прослежено до материальной первопричины. Если, например, сегодня мы любим слушать Моцарта или Бетховена, то это потому, что наша звуковая система в процессе эволюционной адаптации к среде стала различать определенные виды звуков, которые предупреждали нас о появлении хищника или помогали на охоте26.
231
235
развитием земледелия. До того люди десятками тысяч лет жили в обществе охотников и собирателей, не знающем государства, где в самой большой группе насчитывалось не более 50-100 особей, в основном связанных родством35. Так что, в определенном смысле, хотя социабельность людей явно природна, но то, что человек от природы животное политическое - не так очевидно.
Однако Аристотель настаивает, что политика естественна для человека, вопреки тому факту, что в ранние периоды человеческой истории она не существовала. Он утверждает, что именно человеческий язык позволяет людям формулировать законы и абстрактные принципы справедливости, необходимые для создания государства и политического строя. Этологи замечают, что многие другие виды общаются с помощью звуков и что шимпанзе и другие виды до определенной степени способны усвоить язык людей. Но ни у одного другого вида нет человеческого языка - то есть возможности формулировать и сообщать абстрактные принципы действия. И только когда эти два свойства - социабельность человека и человеческий язык - соединились, возникла человеческая политика. Язык, очевидно, развивался для усиления возможности общения, но весьма маловероятно, чтобы существовали эволюционные силы, выковавшие его намеренно так, чтобы могла возникнуть политика. Скорее язык похож на пазуху свода* Стивена Джея Гульда: он возник по одной причине, но нашел себе совершенно иную главную цель, когда влился в человеческое целое36. Человеческая политика, хотя и естественная в состоянии возникновения, не сводится ни к животной социабельности, ни к животному языку, которые ей предшествуют.
* Пазуха свода - архитектурный элемент, возникающий без намерения архитектора, на пересечении купола и поддерживающих его стен. - Примеч. автора.
236
Сознание
Область, в которой наиболее ярко проявляется неспособность современной редукционистской науки объяснить наблюдаемые явления, - это вопрос человеческого сознания. Под сознанием я понимаю субъективные ментальные состояния: не просто мысли и образы, которые появляются у вас, когда вы думаете или читаете эту страницу, но и ощущения, чувства и эмоции, испытываемые вами в повседневной жизни.
За последние лет пятьдесят появилось колоссальное количество работ и теорий о сознании, в равной мере порожденных науками о высшей нервной деятельности и исследованиями компьютерной техники и искусственного интеллекта (AI). В последней области особенно много энтузиастов, убежденных, что с наличием более мощных компьютеров и новых подходов к вычислительным процессам, например теории нейронных сетей, мы вот-вот добьемся прорыва, в результате которого компьютеры обретут сознание. Проводились конференции и серьезные дискуссии по вопросу о том, будет ли моральным выключить такую машину - если и когда произойдет этот прорыв - и надо ли будет давать права обладающим сознанием машинам.
Но на самом деле мы даже близко не подошли к подобному прорыву: сознание упрямо остается той же загадкой, что и было всегда. Проблема современной мысли начинается с традиционной философской проблемы онтологического статуса сознания. Субъективные ментальные состояния, хотя и порожденные материальными биологическими процессами, имеют, очевидно, совсем иной, нематериальный порядок в отличие от других явлений. Страх перед дуализмом - то есть учением о том, что существуют два по сути различных вида бы-
237
243
целом. Для многих специалистов по AI общим является мнение, что сознание есть 'возникающее свойство' определенного вида сложных компьютеров. Но это не более чем недоказанная гипотеза, основанная на аналогии с другими сложными системами. Никто никогда еще не видел возникновения сознания в эксперименте и даже не предложил теории, как это может произойти. Было бы удивительно, если бы процесс 'возникновения' не играл важной роли в объяснении того, как люди стали людьми, но только ли в нем дело - мы сейчас не знаем.
Все это не значит, что демистификация сознания научными средствами никогда не произойдет. Сам Сирл верит, что сознание есть биологическое свойство мозга, весьма похожее на передачу сигнала по нейронам или на выработку нейромедиаторов, и что биология когда-нибудь сможет объяснить, как органическая материя его производит. Он утверждает, что наши теперешние проблемы в понимании сознания не требуют от нас принятия дуалистической онтологии или отказа от научной схемы материальной причинности. Проблема возникновения сознания не требует обращения к прямому вмешательству Бога.
Но и не исключает его.
За что бороться
Если то, что дает нам достоинство и моральный статус, высший по сравнению с другими животными, связано с фактом, что мы - сложные целые, а не просто сумма частей, то ясно, что нет простого ответа на вопрос, что такое 'Фактор икс'. То есть 'Фактор икс' не может быть сведен к наличию нравственного выбора, или разума, или языка, или социабельности, или рассудка, или эмоций, или сознания, или любого другого
244
качества, которое выдвигалось как основа человеческого достоинства. Каждый представитель вида 'человек разумный' обладает генетически заложенными способностями, позволяющими ему стать цельным человеком, способностями, которые по сути отличают человека от других созданий.
Минутное размышление показывает, что нет таких ключевых свойств, образующих человеческое достоинство, которые могут существовать отдельно от других. Например, рассудок человека отличается от рассудка компьютера; он пропитан эмоциями, и фактически именно они делают возможным его функционирование48. Нравственный выбор не существует в отсутствии разума, тут и говорить не о чем, но он также основан на таких чувствах, как гордость, гнев, стыд и сочувствие49. Человеческое сознание - не просто индивидуальные предпочтения и утилитарный рассудок, но оно формируется интерсубъектно другими сознаниями и их нравственными оценками. Мы - животные общественные и политические не просто потому, что способны на теоретико-игровое мышление, но потому, что мы наделены определенными общественными эмоциями. Разум человека не таков, как у свиньи или лошади, потому что он сочетается с человеческой памятью и рассудком.
Затянувшаяся дискуссия о человеческом достоинстве ведется для ответа на следующий вопрос: что именно мы хотим защитить от любого грядущего прогресса в биотехнологиях? Ответ тот, что мы хотим защитить весь набор наших сложных, развитых натур от попыток самомодификации. Мы не желаем нарушать единство или преемственность природы человека, и тем самым - прав человека, на ней основанных.
Если 'Фактор икс' связан с самой нашей сложностью и со сложным взаимодействием таких чисто челове-
245
247
Психотропные средства не меняют клеток зародышевых путей и не дают наследуемых эффектов, что может когда-нибудь сделать генная инженерия. Но они уже поднимают важные вопросы о значении человеческого достоинства и являются предвестниками будущих проблем.
Когда мы становимся людьми?
В ближайшее время большие этические противоречия, вызванные появлением биотехнологий, будут угрожать достоинству не нормальных взрослых людей, а лишь тем, кто не обладает полным набором способностей, определяемым нами как характеристический для человека. Самая большая группа этой категории - нерожденные младенцы, но сюда входят также маленькие дети, смертельно больные люди, немощные старики и инвалиды.
Вопрос этот уже возник в связи с исследованиями по стволовым клеткам и клонированию. Исследовательские работы по эмбриональным стволовым клеткам требуют намеренного разрушения эмбрионов, а так называемое терапевтическое клонирование требует не разрушения их, но намеренного создания для научных целей перед разрушением. (Как отмечает специалист по биоэтике Леон Касс, терапевтическое клонирование для эмбриона - отнюдь не терапевтическое.) Оба этих вида деятельности решительно осуждаются теми, кто верит, что жизнь возникает с зачатием, и эмбрион имеет полный моральный статус человека.
Мне не хочется повторять всю историю спора об абортах и затрагивать горячий вопрос о том, когда начинается жизнь. Я лично приступаю к этому вопросу не с религиозной точки зрения и признаю, что возникает заметная путаница, если попытаться продумать его с точ-
248
252
ческими либертарианцами, которым хочется иметь предпринимательство и технологии с исчезающе малой регуляторной функцией государства, и социал-консерваторами, из которых многие религиозны и которым много до чего есть дело, в том числе до абортов и до семьи. Коалиция этих двух групп достаточно сильна, чтобы не распадаться на время выборов, но при этом разногласия относительно будущего замазываются кое-как. Неясно, выдержит ли этот альянс возникновение новых технологий, которые, с одной стороны, обещают огромные выгоды для здоровья и денежные возможности биотехнологической промышленности, но, с другой стороны, требуют нарушения весьма высоко ценимых этических норм.
Таким образом, мы вернулись к вопросу о политике и политической стратегии. Так что если где-то есть жизнеспособная концепция человеческого достоинства, она должна быть защищена не только в философских трактатах, но и в реальном мире политики, и защищена жизнеспособными политическими институтами. К этому вопросу мы и обратимся в последней части нашей книги.
Часть 3. ЧТО ДЕЛАТЬ
10. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ НАД БИОТЕХНОЛОГИЕЙ
Святая жестокость. - К святому подошел человек, держащий на руках новорожденного младенца. 'Что сделать мне с этим дитятей?- спросил он. - Он хил, уродлив, и нет в нем жизни даже на то, чтобы умереть'. 'Убей его! - крикнул святой, - и держи потом на руках три дня и три ночи, чтобы запомнить. И никогда не зачнешь ты дитя таким образом, пока не придет тебе время зачать'. - Когда человек услышал это, он ушел, опечаленный, и многие упрекали святого, что он дал такой жестокий совет, что велел человеку убить младенца. - 'Не более ли жестоко было бы оставить его в живых?' - спросил святой.
Фридрих Ницше,
'Веселая наука', раздел 731
Некоторые новые технологии с самого начала нас пугают, и согласие относительно необходимости установить политический контроль над их разработкой и применением возникает сразу. Когда в Аламогордо, Нью-Мехи-
256
ко, летом 1945 года взорвалась первая атомная бомба, никто из свидетелей этого события не мог не понять, какая страшная разрушительная мощь появилась в руках людей. Итак, ядерное оружие с самого начала требовало политического контроля: частным лицам было не разрешено свободно развивать ядерную технологию или ввозить компоненты, необходимые для создания атомных бомб, а со временем государства, подписавшие в 1968 году договор о нераспространении, согласились контролировать международную торговлю ядерными технологиями.
Другие новые технологии оказались куда более мирными, и потому регулируются законодательно намного меньше или не регулируются совсем. Примеры тому - персональные компьютеры и Интернет: эти новые формы информационных технологий (ИТ) сулят в перспективе создание процветания, распространение доступа к информации (а потому и к власти) более демократическим образом и порождают объединения своих пользователей. Тем, кто хочет найти обратную сторону Информационной революции, приходится сильно напрягать зрение, а найти пока удалось только вопросы так называемого 'электронного раздела' (digital divide - имеется в виду неравенство доступа к ИТ) и угрозы для частной жизни - ни то, ни другое нельзя назвать потрясением основ справедливости или морали. Вопреки усилиям со стороны наиболее осторожных режимов взять под контроль использование ИТ, эти технологии в последние годы расцветают с минимальным законодательным надзором как внутри государств, так и на международном уровне.
Биотехнологии попадают где-то между двумя этими крайностями. Трансгенные посевы и генная инженерия человека вызывают у людей куда больше беспокойства, чем Интернет и персональные компьютеры. Но биотехнология также обещает многое для здоровья и благопо-
257
260
Но совсем не такова ситуация для современной биотехнологии или для тех видов биомедицинских технологий, которые могут возникнуть в будущем. Хотя научно-исследовательская общественность в прошлом блестяще контролировала себя в таких областях, как эксперименты на людях и безопасность технологии рекомбинантной ДНК, сейчас слишком много пересекается коммерческих интересов и слишком много крутится денег, чтобы саморегулирование продолжало и дальше успешно действовать. У большинства биотехнологических компаний попросту нет стимулов соблюдать многие из тонких этических различий, которые надо будет провести, а это значит, что правительствам придется вступить в дело, чтобы ввести нормы и заставить их соблюдать.
Сегодня многие считают, что биотехнологию не следует брать под контроль и что это практически невозможно. Оба эти вывода, как мы увидим, ошибочны.
Кому решать?
Кому решать, будем ли мы контролировать новую биотехнологию, и если да, то какой именно властью?
В 2001 году во время дебатов в Конгрессе США по вопросу о клонировании людей конгрессмен от штата Огайо Тед Стрикленд настаивал на том, что мы должны руководствоваться наилучшей доступной на данный момент наукой и что 'мы не допустим, чтобы на принимаемое нами решение влияли теология, философия или политика'.
Есть многие, кто готов с этим согласиться. Опрос общественного мнения во многих странах показывает, что общественность относится к ученым с гораздо большим уважением, чем к политикам, не говоря уже о теологах или философах. Законодатели, как мы все хорошо
261
264
Как показано в шестой главе, автоматическая общность интересов, которая предположительно существует между ребенком и родителем при натуральном размножении, при новых способах может не существовать. Некоторые говорят, что мы можем предполагать согласие еще не рожденного ребенка на свободу от врожденных дефектов или умственной отсталости. Но можем ли мы предполагать согласие ребенка быть клоном, или быть биологическим отпрыском двух женщин, или быть носителем нечеловеческого гена? В частности, клонирование открывает перспективу, что репродуктивное решение будет служить интересам и удобствам родителя, а не ребенка, а в этом случае государство будет обязано вмешаться и защитить ребенка3.
Можно ли контролировать технологию?
Даже если мы решим, что технологию следует законодательно контролировать, то перед нами встает проблема: а можно ли это сделать? Действительно, одним из главных препятствий на пути мысли о схеме регламентации для биотехнологий человека является широко распространенное поверье, будто технологический процесс законодательно регламентировать невозможно, и что все подобные попытки обречены на поражение и провал4. Это радостно заявляется энтузиастами конкретных технологий и теми, кто надеется получить от них прибыль, и пессимистично - теми, кто рад бы притормозить распространение потенциально вредных технологий. В лагере последних в особенности наблюдаются пораженческие настроения по отношению к способности политики формировать будущее.
Это поверье стало особенно сильным за последние годы из-за наступления глобализации и нашего опыта в информационных технологиях. Ни одно суверенное на-
265
274
Возьмем, например, режим международного контроля фармацевтической промышленности. В любой развитой стране есть регулирующее ведомство, действующее на научной основе, подобное американской Администрации по пищевым продуктам и лекарствам, которое контролирует эффективность и безопасность лекарств. В Великобритании это Агентство контроля лекарственных средств, в Японии - Совет по делам фармацевтики, в Германии - Bundesinstitut für Arzneimittel und Medizinprodukte, во Франции - Agence Française du Medicament. Европейское сообщество стало согласовывать процесс одобрения лекарств с 1965 года, чтобы избежать дублирования и лишней работы, связанной с подачей многих заявок в различные государства. Это привело к созданию в Лондоне в 1995 году Европейского агентства оценки лекарств, которое должно было обеспечить одноэтапное утверждение лекарства на европейском уровне8. В то же время Европейская Комиссия провела многостороннюю встречу, чтобы расширить это согласование за пределы Европы (ее назвали 'Международная конференция по согласованию') Хотя некоторые американцы отнеслись к этому настороженно как к попытке евробюрократов протянуть лапы к Соединенным Штатам, режим этот остается добровольным, и он получает серьезную поддержку от фармацевтической промышленности, поскольку привел к существенному повышению ее эффективности9.
Но прежде чем перейти к обсуждению, как надо будет регулировать биотехнологию человека, мы должны понять, как она регулируется сегодня и как возникла существующая система. Картина эта невероятно сложна, особенно если рассматривать ее на международном уровне, и в ней история сельскохозяйственной биотехнологии и биотехнологии человека сильно переплетены.
11. КАК РЕГУЛИРУЕТСЯ БИОТЕХНОЛОГИЯ СЕГОДНЯ
Есть много разных подходов к регламентации, от саморегулирования отраслевой или научной общественностью с почти нулевым государственным надзором до формальной регламентации специально организованным ведомством. Формальная регламентация может быть разной степени навязчивости: одна крайность - это тесные взаимоотношения между регулирующим и регулируемыми, что часто вызывает обвинения в отраслевом 'сговоре', но бывают и резко враждебные отношения, когда регулирующее ведомство создает подробные (и нежелательные) нормы для соответствующей отрасли и постоянно подвергается судебным искам. Многие из этих вариантов уже применялись к биотехнологии.
Возьмем генную инженерию. Развитие лежащей в ее основе технологии рекомбинантной ДНК (рДНК), в которой гены склеиваются (часто гены разных видов), породило ранний и образцовый случай саморегулирования научной общественностью. В 1970 году Дженет Мертц, исследователь лаборатории Колд-Спринг-Харбор в Нью-Йорке, хотела встроить гены вируса обезьян в обычную бактерию Е. Coli, чтобы лучше понять функ-
276
цию этих генов. Это привело к дискуссии между руководителем Мертц Полом Бергом и Робертом Поллаком о безопасности такого эксперимента; Поллак боялся, что так можно случайно создать новый и опасный микроб1.
В результате в 1975 году была организована Азиломарская конференция в Пасифик-Гроув в Калифорнии, где собрались ведущие исследователи данной области, чтобы создать контроль над экспериментами в бурно развивающейся области рДНК2. Был принят добровольный запрет на исследования такого рода до тех пор, пока нельзя будет лучше оценить риск, и создан консультативный комитет по рекомбинантной ДНК при Национальном институте здоровья. В 1976 году Национальный институт здоровья выпустил руководство для проведения финансируемых им исследований, где среди прочего требовалась строгая изоляция организмов с рДНК в лаборатории и недопущение их выхода в окружающую среду.
Как выяснилось, страхи по поводу появления 'супермикробов' в результате исследования рДНК были неосновательны: практически все такие организмы оказались куда менее устойчивы, чем их природные родственники. На основании дальнейших исследований Национальный институт здоровья стал отменять нормы содержания в лаборатории новых организмов и их выброса в среду, чем сделал возможным появление современной сельскохозяйственной биотехнологии. В 1983 году Национальный институт здоровья дал добро на первые испытания генетически модифицированного организма (ГМО), так называемого микроба 'лед-минус', созданного для повышения морозостойкости таких культур, как томаты и картофель. Генная инженерия с самого начала вызывала неоднозначные оценки; эксперимент 'лед-минус' проводился не один год в течение восьмидесятых, поскольку
277
подавались судебные иски, обвинявшие Национальный институт здоровья в несогласии с правилами принятия решений Агентства по охране окружающей среды.
Нормы для сельскохозяйственной биотехнологии
Существующая в Соединенных Штатах система регулирования сельскохозяйственной биотехнологии основана на Координированных Основах Регулирования Биотехнологии, опубликованных Офисом научной и технологической политики Белого дома. Эти основы стали результатом обзора, составленного рабочей группой, организованной администрацией Рейгана, чтобы решить, нужны ли новые законы и учреждения для надзора за возникающей индустрией биотехнологии. Рабочая группа решила, что ГМО не представляют серьезной новой опасности, и для работы с ними достаточно существующей законодательной базы. Присмотр был поручен трем разным ведомствам на основе их существующей уставной власти. Администрация по пищевым продуктам и лекарствам (FDA) оценивает безопасность пищевых продуктов и технологий; Агентство по охране окружающей среды проверяет последствия взаимодействия новых организмов со средой, Департамент службы инспекции здоровья сельскохозяйственных животных и растений наблюдает за выращиванием мясных животных и сельскохозяйственных продуктов3.
Американская регуляторная среда относительно гибкая, и она позволяет проводить полевые испытания и коммерческое использование различных ГМО, в том числе кукурузы Bt, соевых бобов Roundup Ready и так называемых томатов Flavr-Savr4. Американские законодатели в общем и целом не установили антагонистических
278
282
риканские фермеры ориентируются на экспорт и настроены в пользу свободы торговли; настроение европейских фермеров куда более протекционистское. Бунтов потребителей против генетически модифицированных продуктов в США было мало сравнительно с Европой, хотя некоторые предприятия пищевой промышленности начали добровольно маркировать продукты с ГМО. В Европе же экологическое движение намного сильнее, а оно всегда очень враждебно относилось к биотехнологии.
Биотехнология человека
Регламентация для биотехнологии человека разработана гораздо слабее, чем для сельскохозяйственной биотехнологии, в основном потому, что генетическая модификация людей еще не появилась в отличие от модификации растений и животных. Частично для грядущих новшеств может быть использована существующая регуляторная структура, частично сейчас монтируются детали новой структуры, но самые важные элементы будущей регуляторной системы еще предстоит изобрести.
В современной регуляторной схеме наиболее важными элементами для будущего развития биотехнологии человека являются правила, касающиеся двух тесно связанных областей: экспериментов на людях и апробации лекарств.
Эволюция правил относительно экспериментов на людях интересна не только в связи с тем, что они будут применяться к будущим экспериментам с клонированием человека и генной инженерии зародышевых путей, но и поскольку они дают пример серьезных этических ограничений, эффективно применявшихся к научным исследованиям на национальном и международном уровнях. Этот пример противоречит народной мудрости от-
283
286
нии в 1990-х годах было много случаев, когда врачи не информировали больных об их состоянии или возможном лечении.
Несмотря на разнообразие практики и единичные провалы, вопрос об экспериментах на людях показывает, что международное сообщество на самом деле способно ввести эффективные ограничения на способы выполнения научных исследований, соблюдая равновесие между необходимостью исследований и уважением к человеческому достоинству подопытных. К этому вопросу неоднократно придется обращаться в будущем.
12. ПОЛИТИКА НА БУДУЩЕЕ
Прогресс биотехнологий создал зияющие дыры в существующем режиме регулирования биомедицины человека, и эти дыры законодательные органы и административные структуры по всему миру спешно пытаются заполнить. Неясно, например, приложимы ли к эмбрионам вне утробы описанные в предыдущей главе правила для экспериментов на людях. Изменилась также природа действующих лиц и денежные потоки в биомедицинских и фармацевтических сообществах, что имеет важные последствия для любой будущей регуляторной системы.
Одна вещь в разумной степени понятна: проходит время, когда правительства могли решать вопросы биотехнологии, назначая национальные комиссии, объединяющие ученых с теологами, историками и специалистами по биоэтике - группы вроде Национального консультативного комитета по биоэтике в США или Европейской группы по этике в науке и новых технологиях. Эти комиссии сыграли весьма полезную роль, проделав предварительную интеллектуальную работу по продумыванию моральных и социальных последствий биомедицинских исследований. Но пришло время переходить от размышления к действию, от рекомендаций к законо-
288
292
Одна биотехническая компания, 'Advanced Cell Technology', сообщила, что успешно пересадила ДНК человека в яйцеклетку коровы и вырастила ее до бластоцисты, после чего клетка была уничтожена. Ученые воздерживаются от исследований в этой области из опасения плохой рекламы, но в США такие работы не являются незаконными. Позволим ли мы создание гибридных существ с использованием генов человека?
Новые психотропные средства. В США Администрация по пищевым продуктам и лекарственным средствам (FDA) занимается терапевтическими препаратами, а Администрация по борьбе с наркотиками (DEA) и правительства штатов занимаются борьбой с нелегальными наркотиками, такими как героин, кокаин и марихуана. Обществу придется принимать решения о законности и степени допустимости использования нейро-фармакологических препаратов следующего поколения. В случае появления препаратов, усиливающих память или другие когнитивные способности, придется решать вопрос о желательности применения лекарств в этих целях и о том, как это применение регулировать.
Где проводить красную черту?
Регулирование есть по сути акт проведения нескольких красных линий, отделяющих разрешенную деятельность от запрещенной, на основе статута, определяющего область, в которой законодатель может до некоторой степени руководствоваться собственным суждением. Почти все люди за исключением некоторых твердокамен-
293
ных либертарианцев, увидев предложенный список новшеств, которые могут быть осуществлены с помощью биотехнологии, захотят, вероятно, увидеть несколько таких красных линий.
Есть вещи, которые должны быть запрещены безоговорочно. Одна из них - репродуктивное клонирование, то есть клонирование с намерением создать ребенка4. Причины для этого и моральные, и практические, они выходят далеко за пределы озабоченности национальной консультативной комиссии по биоэтике относительно того, что сейчас невозможно безопасно провести клонирование человека.
Нравственные причины связаны с тем фактом, что клонирование - весьма неестественная форма размножения, которая установит столь же неестественные отношения между родителями и детьми5. У клонированного ребенка будут с родителями очень несимметричные отношения. Он будет и ребенком, и близнецом того родителя, от которого взяты гены, но при этом - никак не связан со вторым родителем. Этому 'постороннему' родителю придется воспитывать более молодое издание своего супруга. И как будет этот родитель смотреть на клона, когда тот достигнет половой зрелости? Природа по всем причинам, изложенным в книге выше, - вполне подходящий эталон для наших ценностей, и нельзя так небрежно отказываться от нее как от стандарта отношений между родителем и ребенком. Хотя можно придумать не один трогательный сценарий, в котором клонирование можно оправдать (например, человек, переживший холокост, не имеет другой возможности продолжить род), такие сценарии не составят достаточно сильного общественного интереса для оправдания практики, в целом вредной6.
Помимо этих соображений, внутренне присущих клонированию как таковому, есть еще много практических
294
305
но у Европы хватило рыночной силы, чтобы заставить американских экспортеров соблюдать свои правила. Американские фермеры, не имеющие способов для отделения генетически модифицированных продуктов от обычных, оказались отрезаны от важных рынков экспорта. На это они ответили сокращением после 1997 года посевов генетически измененных культур и обвинили биотехнологическую промышленность в том, что она повела их по неверному пути. Руководство фирмы 'Монсанто' поняло, что допустило большую ошибку, не добившись заранее создания приемлемой законодательной среды, а просто заверив потребителей в безопасности своего продукта, хоть в те времена регламентация не казалась необходимой с научной точки зрения.
Историю регламентации фармацевтической промышленности двигали страшные события, такие как история с сульфаниламидным эликсиром и талидомидом. Возможно, для введения регламентации клонирования человека придется подождать рождения ребенка с ужасными уродствами, который станет продуктом неудачной попытки клонирования. Биотехнологической промышленности стоит подумать, что лучше: предусмотреть такие проблемы сейчас и постараться сформулировать систему, которая будет служить ее интересам, гарантируя общественности безопасность и этическую допустимость применения методов биотехнологии, или подождать, пока поднимется общий крик из-за вопиющего несчастного случая или ужасающего эксперимента.
Начало постчеловеческой истории?
Американский режим начиная с 1776 года строился на основе естественного права. Конституционное правление и власть закона, ограничивая произвол тиранов,
306
защищают те виды свободы, которые присущи людям по природе. Как указал через восемьдесят семь лет Авраам Линкольн, это был еще и режим, преданный положению о всеобщем равенстве людей. Равенство в свободе может существовать только потому, что существует естественное равенство людей; или, если перефразировать более позитивно, факт естественного равенства требует равенства политических прав.
Критики указывают, что Соединенные Штаты никогда не жили соответственно этому идеалу равенства в свободе, а в течение своей истории исключали из этого равенства целые группы. Защитники режима указывают (с моей точки зрения, более правильно), что принцип равенства прав служил причиной постоянного расширения списка тех, кому права предоставлены. Когда было постановлено, что все люди имеют естественные права, в американской политической истории вспыхнул долгий спор о том, кто попадает в этот заколдованный круг 'людей', которых Декларация объявляет равными от рождения. Изначально этот круг не включал женщин, или чернокожих, или белых, не имеющих собственности; но он расширялся медленно и верно, и в свое время их в себя включил.
Однако, признают это участники спора или нет, все они (хотя бы неявно) имеют представление о том, что есть 'суть' человека, то есть основание для суждения, должен ли тот или иной индивидуум таковым считаться. Внешне люди выглядят, говорят и действуют весьма отлично друг от друга, и спор во многом вертелся вокруг того, являются ли эти различия чисто условными или корни их лежат в природе.
Современная наука до некоторой степени помогла нам расширить взгляды на то, кого считать человеком, поскольку показала, что наиболее явные различия меж-
307
ду людьми условны, а не природны. Там же, где природные различия действительно существуют, как между мужчиной и женщиной, выяснилось, что они касаются качеств, не оказывающих влияния на политические права.
Так что, вопреки плохой репутации, которую концепции вроде естественных прав имеют среди университетских философов, многое в мире нашей политики покоится на существовании устойчивой 'сути', которой мы одарены от природы, или скорее на том факте, что мы верим в существование этой 'сути'.
Может быть, мы готовы войти в постчеловеческое будущее, в котором технология даст нам возможность постепенно изменить нашу сущность со временем. Многие приветствуют такую возможность под знаменем человеческой свободы. Они хотят максимально расширить свободу родителей выбирать, каких детей иметь, свободу ученых в исследованиях и свободу предпринимателей использовать технологию для получения прибыли.
Но свобода такого рода будет отличной от всех прочих свобод, ранее доступных людям. Политическая свобода до сих пор означала свободу преследовать те цели, которые наша природа перед нами поставила. Эти цели не определены жестко; природа человека весьма пластична, и у нас огромный диапазон возможностей выбора, совместимых с этой природой. Но она не бесконечно пластична, и элементы, остающиеся постоянными - в частности, наша видоспецифичная гамма эмоциональных реакций, - представляют собой безопасную гавань, которая дает нам возможность соединяться с другими людьми.
Может статься, что мы каким-то образом обречены на этот новый вид свободы или что на следующей стадии эволюции, как некоторые предполагают, мы сознательно возьмемся за наше биологическое строение, а не оставим его в руках слепых сил естественного отбора.
308
Но если мы на это пойдем, то делать это надо с открытыми глазами. Многие считают, что постчеловеческий мир будет выглядеть совсем как наш - свободный, равный, процветающий, заботливый, сочувственный, - но только с лучшим здравоохранением, большей продолжительностью жизни и, быть может, более высоким уровнем интеллекта.
Однако постчеловеческий мир может оказаться куда более иерархичным и конкурентным, чем наш сегодняшний, а потому полным социальных конфликтов. Это может быть мир, где утрачено будет любое понятие 'общечеловеческого', потому что мы перемешаем гены человека с генами стольких видов, что уже не будем ясно понимать, что же такое человек. Это может оказаться мир, где средний человек будет заживаться далеко за вторую сотню лет, сидя в коляске в доме престарелых и призывая никак не идущую смерть. А может быть, это окажется мягкая тирания вроде описанной в 'Дивном новом мире', где все здоровы и счастливы, но забыли смысл слов 'надежда', 'страх' или 'борьба'.
Мы не обязаны принимать любое такое будущее ради фальшивого знамени свободы, будь то свобода ничем не ограниченного размножения или свобода беспрепятственного научного исследования. Мы не обязаны считать себя рабами неизбежного технологического прогресса, если этот прогресс не служит человеческим целям. Истинная свобода означает свободу политической общественности защищать ценности, которые ей всего дороже, и именно этой свободой мы должны воспользоваться сегодня по отношению к биотехнологической революции.
Примечания
Эпиграф
1 Контекст цитаты следующий: 'Отныне наступают более благоприятные условия для более широких форм господства, подобных которым не было никогда. И даже это еще не самое важное: создана возможность возникновения международных расовых союзов, чьей целью будет создать расу господ, будущих 'хозяев земли' - новую, неимоверную аристократию, стоящую на почве суровейшего самоузаконения, в котором воля философических правителей и художников-тиранов будет держаться тысячелетиями, - высший род людей, которые благодаря превосходству своей воли, знания, богатства и влияния используют демократическую Европу как самый податливый и услужливый инструмент, чтобы держать в своих руках судьбы Земли, чтобы работать как художники над 'человеком' как таковым'.
Глава 1. Повесть о двух антиутопиях
1 Martin Heidegger, Bask Writings (New York: Harper and Row, 1957), p. 308.
2 Peter Huber, Orwell's Revenge: The 1984 Palimpsest(New York: Free Press, 1994), pp. 222-228.
310
3 Leon Kass, Toward a More Natural Science: Biology and Human Affairs (New York: Free Press, 1985), p. 35.
4 Bill Joy, 'Why the Future Doesn't Need Us', Wired 8 (2000): 238-246.
5 Тот Wolfe, 'Sorry but Your Soul Just Died', Forbes ASAP, December 2, 1996.
6 Письмо к Роджеру К. Уэйтмену от 24 июня 1826 года в Life and Selected Writings of Thomas Jefferson, Thomas Jefferson (New York: Modern Library, 1944), pp. 729-730.
7 Зародышевые пути - ряд поколений клеток от первичных половых клеток зародыша до гамет. Понятие зародышевого пути было разработано М. Нуссбаумом (1880) и А. Вейсманом (1885), согласно которому половые клетки образуются на самых ранних этапах развития зародыша и в своих ядрах содержат зародышевую плазму - носителя наследственных свойств организма, обеспечивая этим непрерывность eJ передачи в смене поколений. Раннее образование половых клеток установлено у многих животных. Так, у аскариды, ракообразных, насекомых и земноводных первичные половые клетки (ППК) обособляются уже в процессе первых стадий дробления, у млекопитающих - в эпибласте, у большинства животных конкретные стадии обособления ППК неизвестны. При уничтожении ППК УФ-облучением, прижиганием и т. д. (напр., у членистоногих, земноводных, птиц) половые железы не формируются или, в случае их образования, они стерильны. У позвоночных ППК (единственный источник половых продуктов) возникают вне гонад и задолго до их формирования, в дальнейшем, в результате сложной миграции, заселяют целомический эпителий гонад. ППК обладают морфологическими и биохимическими особенностями по сравнению с соматическими клетками. У млекопитающих они отличаются высокой активностью щелочной фосфатазы, у некото-
311
рых пресмыкающихся - большим количеством полисахаридов и т. д. У насекомых, низших ракообразных и некоторых земноводных в особом участке цитоплазмы яйца содержатся специфические гранулы, которые затем обнаруживаются только в клетках зародышевого пути и являются маркерами ППК. См. Гаметогенез. Происхождение и развитие половых клеток в онтогенезе позвоночных и некоторых групп беспозвоночных, пер. с франц., Л., 1968; Айзенштадт Т. Б., Цитология оогенеза, М., 1984; Биологический энциклопедический словарь. - М: Сов. энциклопедия. 1986. - Примеч. пер.
8 Francis Fukuyama, The End of History and the Last Man, 1992. (Русский перевод: Фрэнсис Фукуяма, 'Конец истории и последний человек'. М.: ООО 'Издательство АСТ', 2004.)
9 Ithiel de Sola Pool, Technologies of Freedom (Cambridge, Mass.: Harvard/Belkman, 1983).
10 По этому поводу см.: Leon Kass, 'Introduction: The Problem of Technology' в сборнике под редакцией Arthur M. Melzer и др., Technology in Western Political Tradition (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1993), pp. 10-14.
11 Cm. Francis Fukuyama, 'Second Thoughts: The Last Man in a Bottle', The National Interest no. 56 (Summer 1999): 16-33
Глава 2. Наука о мозге
1 Цитата взята с биомедицинской веб-страницы по адресу http://www.liebertpub.com/ebi/default.asp.
2 О приложениях геномики к исследованию интеллекта см.: Anne Farmer and Michael J. Owen, 'Genomics: The Next Psychiatriс Revolution?', British Journal of Psychiatry 169 (1996): 135-138. См. также: Robin Fears, Derek Roberts et al., 'Rational or Rationed Medicine? The Promise
312
of Genetics for Improved Clinical Practice', British Medical Journal 320 (2000): 933-995; и С. Thomas Caskey, 'DNA-Based Medicine: Prevention and Therapy' в сборнике под редакцией Daniel J. Kevles and Leroy Hood, The Code of Codes: Scientific and Social Issues in the Human Genome Project (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1992).
3 Обзор этой дискуссии см.: Frans de Waal, 'The End of Nature versus Nurture', Scientific American 281 (1999): 56-61.
4 Madison Grant, The Passing of the Great Race; or, the Racial Basis of European History, 4th ed., rev. (New York: Charles Scribner's Sons, 1921).
5 Jay K. Varma, 'Eugenics and Immigration Restriction: Lessons for Tomorrow', Journal of the American Medical Association 275 (1996): 734.
6 См., например: Ruth Hubbard, 'Constructs of Genetics Difference: Race and Sex', в сборнике под редакцией Robert F. Weir and Susan С. Lawrence, Genes, Humans and Self-Knowledge (Iowa City: University of Iowa Press, 1994), pp. 195-205; и Ruth Hubbard, The Politics of Women Biology (New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1990).
7 Carl C. Brigham, A Study of American Intelligence (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1923).
8 Утверждения о неразрывности биологии и культуры см.: Edward О. Wilson, Consilience: The Unity of Knowledge (New York: Knopf, 1998), pp. 125-130.
9 Margaret Mead, Coming of Age in Samoa: A Psychological Study of Primitive Youth for Western Civilization (New York: William Morrow, 1928).
10 Donald Brown, Human Universals (Philadelphia: Temple University Press, 1991), p. 10.
11 Nicholas Wade, 'Of Smart Mice and Even Smarter Men', The New York Times, September 7, 1999, p. Fl.
313
12 Matt Redley, Genome: The Autobiography of a Species in 23 Chapters (New York: HarperCollins, 2000), p. 137.
13 Luigi Luca Cavalli-Sforza, Genes, Peoples and Languages (New York: North Point Press, 2000); и в соавторстве с Francesco Cavalli-Sforza, The Great Human Diasporas: The History of Diversity and Evolution (Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1995).
14 Существует мнение, что и у алкоголизма есть генетические корни. См.: С. Cloninger, M. Bohman et al., 'Inheritance of Alcohol Abuse: Crossfostering Analysis of Alcoholic Men', Archives of General Psychiatry 38 (1981): 861-868.
15 Charles Murray and Richard J. Herrnstein, The Bell Curve: Intelligence and Class Structure in American Life (New York: Free Press, 1995).
16 Charles Murray, 'IQ and Economic Success', Public Interest 128 (1997): 21-35.
17 Arthur R. Jensen, 'How Much Can We Boost IQ and Scholastic Achievement?', Harvard Educational Review 39 (1969): 1-123.
18 См., например: Claude S. Fisher et al., Inequality by design: Cracking the Bell Curve Myth (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1996).
19 Robert G. Newby and Diane E. Newby. 'The Bell Curve: Another Chapter in the Continuing Political Economy of Racism', American Behavioral Scientist 39 (1995): 12-25.
20 Stephen J. Rosenthal, 'The Pioneer Fund: Financier of Fascist Research', American Behavioral Scientist 39 (1995): 44-62.
21 Более пространно о тестировании см.: Nicholas Lemann, The Big Test: The Secret History of the American Meritocracy (New York: Farrar, Straus and Giroux, 1999).
22 Francis Galton, Hereditary Genius: An Inquiry into Its Laws and Consequences (New York: Appleton, 1869).
314
23 Carl Pearson, National Life from Standpoint of Science, 2d ed. (Cambridge: Cambridge University Press, 1919), p. 21.
24 Stephen Jay Gould, The Mismeasure of Man (New York: W. W. Norton, 1981).
25 Leon Kamin, The Science and Politics of IQ (Potomac, Md.: Erlbaum Associates, 1974).
26 Richard С Lewontin, Steven Rose et al., Not in Our Genes: Biology, Ideology, and Human Nature (New York: Pantheon Books, 1984). Обсуждение этого спора см.: Thomas J. Bouchard, Jr., 'IQ similarity in Twins Reared Apart: Finding and Responses to Critics', в сборнике под редакцией Robert J. Sternberg and Elena L. Grigorenko, Intelligence, Heredity and Environment (Cambridge: Cambridge University Press, 1997); и Thomas J. Bouchard, Jr., David Kykken et al. 'Sources of Human Psychological Differences: The Minnesota Study of Twins Reared Apart', Science 226 (1990): 223-250.
27 Robert B. Joynson, The Burt Affair (London: Routledge, 1989); and R. Fletcher, 'Intelligence, Equality, Character, and Education', Intelligence 15 (1991): 139-149.
28 Robert Plomin, 'Genetics and General Cognitive Ability', Nature 402 (1999): C25-C44.
29 См. в числе прочего: Howard Gardner, Frames of Mind: the Theory of Multiple Intelligences (New York: Basic Books, 1993); и Multiple Intelligences: The Theory in Practice (New York: Basic Books, 1993).
30 См.: Сборник под редакцией Bernie Delvin et al., Intelligence, Genes and Success: Scientists Respond to The Bell Curve (New York: Springer, 1997); сборник под редакцией Ulric Neisser, The Rising Curve: Long- Term Gains in IQ and Related Measures (Washington, D.C: American Psychological Association, 1998); David Rowe, 'A Place at the Policy Table: Behavior Genetics and Estimates of Family Environmental Effects on IQ', Intelligence 24 (1997): 133-159; Sternberg
315
and Grigorenko (1997) и Christofer Jencks and Meredith Phillips, The Black-White Test Score Gap (Washington, D.C: Brookings Institution Press, 1998).
31 Как говорится в этой работе: 'В обычной среде западного современного общества значительная часть разброса результатов тестов на интеллект связана с генетическими различиями индивидов... Если просто объединить все известные корреляции в едином анализе, то наследуемость (h2) оказывается около 0,50... Но эти общие цифры вводят в заблуждение, поскольку почти все исследования производились над детьми. Мы знаем, что наследуемость IQ меняется с возрастом: h2 растет, а с2 [сходство интеллекта не родственных людей, воспитанных вместе] от младенчества до взрослости убывает... Корреляция между монозиготными близнецами, воспитанными раздельно, то есть прямая оценка h2, менялась от 0,68 до 0,78 в пяти работах, где в исследованиях участвовали взрослые из Европы и Соединенных Штатов'. Ulric Neisser and Gweneth Boodoo et al., 'Intelligence: Knowns and Unknowns', American Psychologist 51 (1996): 77-101.
32 Michael Daniels, Bernie Devlin and Kathryn Roeder, 'Of Genes and IQ', в сборнике под редакцией Devlin et al. (1997).
33 James Robert Flynn, 'Massive IQ Gains in 14 Nations: what IQ Tests Really Measure', Psychological Bulletin 101 (1987): 171-191; и 'The Mean IQ of Americans: Massive Gains 1932-1978', Psychological Bulletin 95 (1984): 29-51.
34 О работах Ломброзо см.: James О. Wilson and Richard J. Herrnstein, Crime and Human Nature (New York: Simon and Schuster, 1985), pp. 72-75.
35 Sarnoff Mednick and William Gabrielli, 'Genetic Influences in Criminal Convictions: Evidence from an
316
Adoption Cohort', Science 224 (1984): 891-894; и Sarnoff Mednick and Terrie E. Moffit, The Causes of Crime: New Biological Approaches (New York: Cambridge University Press, 1987).
36 Wilson and Herrnstein (1985), p. 94.
37 Пример такой критики см.: Troy Duster, Backdoor to Eugenics (New York: Routledge, 1990), pp. 96-101.
38 Travis Hirschi and Michael Gottfredson, A General Theory of Crime (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1990).
39 H. Stattin and I. Klackengerg-Larsson, 'Early Language and Intelligence Development and Their Relationship to Future Criminal Behabior', Journal of Abnormal Psychology 102 (1993): 369-378.
40 Систематическое описание свидетельств тому см.: Wilson and Herrnstein (1985), pp. 104-107.
41 Richard Wrangham and Dale Peterson, Demonic Males: Apes and the Origins of Human Violence (Boston: Houghton Mifflin, 1996).
42 Дальнейшие примеры насилия среди шимпанзе см.: Frans de Waal, Chimpanzee Politics: Power and Sex among Apes (Baltimore: John Hopkins University Press, 1989).
43 H. G. Brunner, 'Abnormal Behavior Associated with a Point Mutation in the Structural Gene of Monoamine Oxidase A', Science 262 (1993): 578-580.
44 Lois Widgerson, Unnatural Selection: The Promise and the Power of Human Gene Research (New York: Bantam Books, 1998), pp. 291-294.
45 Теория, утверждающая, что преступление совершается потому, что на определенном ключевом этапе развития человек не смог научиться контролировать собственные порывы, иногда называется 'теорией жизненного курса', и она дает объяснение, почему такой большой процент преступлений совершается рецидивиста-
317
ми. Классической работой, устанавливающей существование криминальных 'жизненных курсов', является работа Sheldon Glueck and Eleanor Glueck, Delinquency and Nondelinquency in Perspective (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1968). См. также анализ вышеупомянутых Глюков в работе Robert J. Sampson and John H. Laub, Crime in the Making: Pathways and Turning Points Through Life (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1993).
46 Контролю над порывами, как языку, лучше учиться в определенном возрасте - в другом возрасте им овладевают хуже. Это, кстати, тоже указатель на биологическую природу преступности.
47 Описание подъема и спада преступности в Соединенных Штатах и других западных странах после 1965 года см.: Francis Fukuyama, The Great Disruption: Human Nature and the Reconstruction of Social Order (New York: Free Press, 1999), pp. 77-87. (Русский перевод: Фрэнсис Фукуяма, Великий разрыв, ООО 'Издательство АСТ', 2003.)
48 Martin Daly and Margo Wilson, Homicide (New York: Aldine de Gruyter, 1998).
49 Забавное описание этого инцидента см.: Tom Wolfe, Hooking Up (New York: Farrar, Straus and Giroux, 2000), pp. 92-94.
50 Widgerson (1998), pp. 294-297.
51 David Wasserman, 'Science and Social Harm: Genetic Research into Crime and Violence', Report from the Institute for Philosophy and Public Policy 15 (1995): 14-19.
52 Wade Roush, 'Conflict Marks Crime Conference; Charges of Racism and Eugenics Exploded at a Controversial Meeting', Science 269 (1995): 1808-1809.
53 Alice H. Eagley, 'The Science and Politics Comparing Women and Men', American Psychologist 50 (1995): 145- 158.
318
54 Donald Symons, The Evolution of Human Sexuality (Oxford: Oxford University Press, 1979).
55 Eleanor E. Maccoby and Carol N. Jacklin, Psychology of Sex Differences (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1974).
56 Там же, стр. 349-355.
57 Eleanor E. Maccoby, The Two Sexes: Growing Up Apart, Coming Together (Cambridge, Mass.: Belknap/Harvard, 1998), pp. 32-58.
58 Там же, стр. 89-117.
59 Matt Ridley, The Red Queen: Sex and the Evolution of Human Nature (New York: Macmillan, 1993), pp. 279-280. Ридли упоминает другую теорию Херста и Хейка, предполагающую, что 'ген гомосексуальности' может находиться в митохондриях и походить на ген - 'убийцу самцов', найденный у многих насекомых.
60 Simon LeVay, 'A Difference in Hypothalamic Structure Between Heterosexual and Homosexual Men', Science 253 (1991): 1034-1037.
61 Dean Hamer, 'A Linkage Between DNA Markers on X Chromosome and Male Sexual Orientation', Science 261 (1993): 321-327.
62 William Byne, 'The Biological Evidence Challenged', Scientific American 270, no. 5 (1994): 50-55.
63 Robert Cook-Degan, The Gene Wars: Science, Politics, and the Human Genom (New York: W. W. Norton, 1994), p. 253.
Глава 3. Нейрофармакология и контроль поведения
1 Peter D. Kramer, Listening to Prozac (New York: Penguin Books, 1993), p. 44; см. также: мнение Тома Вулфа в Hooking Up (New York: Farrar, Straus and Giroux, 2000), pp. 100-101.
319
2 Сборник под редакцией Roger D. Masters and Michael T. McGuire, The Neurotransmitter Revolution: Serotonin, Social Behavior and the Law (Carbondale, I11.: Southern Illinois University Press, 1994.
3 Там же, р. 10.
4 Kramer (1993); и Elizabeth Wurtzel, Prozac Nation: A Memoir (New York: Riverhead Books, 1994).
5 Kramer (1993), pp. 1-9.
6 Joseph Glenmullen, Prozac Backlash: Overcoming the Dangers of Prozac, Zoloft, Paxil and Other Antidepressants with Safe, Effective Alternatives (New York: Simon and Schuster, 2000), p. 15.
7 Irving Kirsh and Guy Sapirstien, 'Listening to Prozac but Hearing Placebo: A Meta-Analysis of Antidepressant Medication', Prevention and Treatment 1 (1998); Larry E. Beutler, 'Prozac and Placebo: There's a Pony in There Somewhere', Prevention and Treatment 1 (1998); и Seymour Fisher and Roger P. Greenberg, 'Prescription for Happiness?' Psychology Today 28 (1995): 32-38.
8 Peter R. Breggin and Ginger Ross Breggin, Talking Back to Prozac: What Doctors Won't Tell You About Today's Most Controversial Drug (New York: St. Martin's Press, 1994).
9 Glenmullen (2000).
10 Robert H. Frank, Choosing the Right Pond: Human Behavior and Quest for Status (Oxford: Oxford University Press, 1985).
11 Подробное обсуждение роли признания в истории см.: Фрэнсис Фукуяма, 'Конец истории и последний человек' (М.: ООО 'Издательство АСТ', 2004), р. 227-241.
12 Frans de Waal, Chimpanzee Politics: Power and Sex among Apes (Baltimore: John Hopkins University Press, 1989).
13 Frank (1985), pp. 21-25.
320
14 В число близких по действию препаратов входят декстроамфетамин (декседрин, аддералл, декстростат) и пемолин (цилерт).
15 Dorothy Bonn, 'Debate on ADHD Prevalence, and Treatment Continues', The Lancet 354, issue 9196 (1999): 2139.
16 Edward M. Hallowell and John J. Ratey, Driven to Distraction: Recognizing and Coping with Attention Deficit Disorder from Childhood to Adulthood (New York: Simon and Schuster, 1994).
17 Lawrence H. Diller, 'The Run of Ritalin: Attention Deficit Disorder and Stimulant Treatment in 1990s', Hasting Center Report 26 (1996): 12-18.
18 Lawrence H. Diller, Running on Ritalin (New York: Bantam Books, 1998), p. 63.
19 Прекрасную общую трактовку споров о риталине см.: Mary Eberstadt, 'Why Ritalin Rules', Policy Review, April-May 1999, 27-44.
20 Diller (1998), p. 63.
21 Doug Hanchett, 'Ritalin Speeds Way to Campuses - College Kids Using Drug to Study, Party', Boston Herald, May 21, 2000, p. 8.
22 Elizabeth Wurtzel, 'Adventures in Ritalin', The New York Times, April 1, 2000, p. A15.
23 Harold S. Koplewicz, It's Nobody's Fault: New Hope and Help for Difficult Children and Their Parents (New York: Times Books, 1997).
24 О политических вопросах, связанных с риталином, см.: Neil Munro, 'Brain Politics', National Journal 33 (2001): 335-339.
25 Более подробно об этом см.: веб-сайт CHADD, http://chadd.safeserver.com/about_chadd02.htm.
26 Eberstadt (1999).
27 Diller (1998), pp. 148-150.
321
28 Dyan Machan and Luisa Kroll, 'An Agreeable Affliction', Forbes, August 12, 1996, 146.
29 Marsha Rappley, Patricia B. Mullan, et al., 'Diagnosis of Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder and Use of Psychotropic Medication in Very Young Children', Archives of Pediatric and Adolescent Medicine 153 (1999): 1039-1045.
30 Julie Magno Zito, Daniel J. Safer, et al., 'Trends in the Prescribing of Psychotropic Medication to Preschoolers', Journal of the American Medical Association 283 (2000): 1025- 1060.
31 За помощь в работе над этим разделом я благодарен Майклу Мак-Гайру.
32 Статистические данные взяты с веб-сайта Национального института по борьбе со злоупотреблением наркотиками: http://www.nida.nih.gov/Infofax/extasy.html.
33 Matthew Klam, 'Experiencing Ecstasy', The New York Times Magazine, January 21, 2001.
Глава 4. Продление жизни
1 Цифры за 1990 год см.: http://www.demog.berkley.edu/~andrew/1918/figure2.html , a за 2000 год - http:// www.cia.gov/cia/publications/factbook/geos/us.html .
2 Обзор этих теорий см.: Michael R. Rose, Evolutionary Biology of Aging (New York: Oxford University Press, 1991) p. 160 ff; Caleb E. Finch and Rudolph E. Tanzi, 'Genetics of Aging', Science 278 (1997): 407-411; S. Michal Jazwinski, 'Longevity, Genes, and Aging', Science 273 (1996): 54-59; David M. A. Mann, 'Molecular Biology Impact on Our Understanding of Aging', British Medical Journal 315 (1997): 1081-1082
3 Michael R. Rose, 'Finding the Fountain of Youth', Technology Review 95, no. 7 (October 1992): 64-69.
322
4 Nicholas Wade, 'A Pill to Extend Life? Don't Dismiss the Notion Too Quickly', The New York Times, September 22, 2000, p. A20.
5 Тот Kirkwood, Time of Our Lives: Why Aging Is Neither Inevitable nor Necessary (London: Phoenix, 199), pp. 100-117.
6 Dwayne A. Banks and Michel Fossel, 'Telomeres, Cancer, and Aging: Altering the Human Life Span', Journal of American Medical Association 278 (1997): 1343-1348.
7 Nicholas Wade, 'Searching for Genes to Slow the Hands of Biological Time', The New York Times, September 26, 2000, p. Dl; Cheol-Koo Lee and Roger G. Klopp et al., 'Gene Expression Profile of Aging and Its Retardation by Caloric Restriction', Science 285 (1999): 1390-1393.
8 Kirkwood (1999), p. 166.
9 Пример дискуссии по стволовым клеткам см.: Eric Juengst and Michael Fossel, 'The Ethic of Embryonic Stem Cells - Now and Forever, Cells without End', Journal of the American Medical Association 284 (2000): 3180-3184; Juan de Dios Vial Correa and S. E. Mons; Elio Sgreccia, Declaration on the Production and the Scientific and Therapeutic Use of Human Embryonic Stem Cells (Rome: Pontifical Academy for Life, 2000); и M. J. Friedrich, 'Debating Pros and Cons of Stem Cell Research', Journal of the American Medical Association 284 no. 6 (2000): 681-684.
10 Gabriel S. Cross, 'Federally Funding Human Embryonic Stem Cell Research: An Administrative Analysis', Wisconsin Law Review 2000 (2000): 855-884.
11 О некоторых стратегиях исследования терапии старения см.: Michael R. Rose, 'Aging as a Target for Genetic Engineering' в сборнике под редакцией Gregory Stock and John Campbell, Engineering the Human Germline: An Exploration of the Science and Ethics of Altering the Genes We Pass to Our Children (New York: Oxford University Press, 2000), pp. 53-56.
323
12 Jean Fourastié, 'De la vie traditionelle à la vie tertiaire', Population 14 (1963): 417-432.
13 Kirkwood (1999), p. 6.
14 'Resident Population Characteristics - Percent Distribution and Median Age, 1850-1996, and Projection, 2000-2050', www.doi.gov/nrl/statAbst/Aimedo.pdt.
15 Nicholas Eberstadt, 'World Population Implosion?' Public Interest, no. 129 (February 1997): 3-22.
16 По этому вопросу см.: Francis Fukuyama, 'Women and the Evolution of World Politics', Foreign Affairs 77 (1998): 24-40.
17 Pamela J. Conover and Virginia Sapiro, 'Gender, Feminist Consciousness, and War', American Journal of Political Science 37 (1993): 1079-1099.
18 Edward N. Luttwak, 'Toward Post-Heroic Warfare', Foreign Affairs 74 (1995): 109-102.
19 Более подробное обсуждение этих вопросов см.: Francis Fukuyama, The Great Disruption: Human Nature and the Reconstruction of Social Order (New York: Free Press, 1999), pp. 212-230. (Русский перевод: Фрэнсис Фукуяма, Великий разрыв.)
20 Это замечание сделал Fred Charles Ikle, 'The Deconstruction of Death', The National Interest no. 62 (Winter 2000/01): 87-96.
21 Смене поколений уделено внимание в числе прочих тем в работе: Arthur M. Schlesinger, Jr., Cycles of American History (Boston, Houghton Mifflin, 1986); см. также: William Strauss and Heil Howe, The Fourth Turning: An American Prophecy (New York: Broadway Books, 1997).
22 Kirkwood (1999), pp. 131-132.
23 Michael Norman, 'Living Too Long', The New York Time Magazine, January 14, 1996, pp. 36-38.
24 Kirkwood (1999), p. 238.
324
25 Об эволюции сексуальности человека см.: Donald Symons, The Evolution of Human Sexuality (Oxford: Oxford University Press, 1979).
Глава 5. Генная инженерия
1 Историю проекта 'Геном человека' см.: Robert Cook-Degan, The Gene Wars: Science, Politics and the Human Genome (New York: W. W. Norton, 1994); Kathryn Brown, 'The Human Genome Business Today', Scientific American 283(July 2000): 50-55; и Kevin Davies, Cracking the Genome: Inside the Race to Unlock Human DNA (New York: Free Press, 2001).
2 Carol Ezzell, 'Beyond the Human Genome', Scientific American 283 no. 1 (July 2000): 64-69
3 Ken Howard, 'The Bioinformatics Gold Rush', Scientific American 283 (July 2000): 58-63.
4 Интервью со Stuart A. Kauffman, 'Forget In Vitro - Now It's 'In Silico'', Scientific American 283 (July 2000): 62-63.
5 Gina Kolata, 'Genetic Defects Detected in Embryos Just Day Old', The New York Times, September 24, 1992, p. Al.
6 Lee M. Silver, Remaking Eden: Cloning and Beyond in a Brave New World (New York: Avon, 1998), pp. 233-247.
7 Ezzell (2000).
8 Собственные слова Уилмута об этом достижении см.: Ian Wilmut, Keith Campbell, and Colin Tudge, The Second Creation: Dolly and the Age of Biological Control (New York: Farrar, Straus and Giroux, 2000).
9 National Bioethics Advisory Commission, Cloning Human Beings (Rockville, Md.: National Bioethics Advisory Commission, 1997).
325
10 Margaret Talbot, 'A desire to Duplicate', The New York Times Magazine, February 4, 2001, pp. 40-68; Brian Alexander, '(You)2', Wired, February 2001, 122-135.
11 Glenn McGee, The Perfect Baby: A Pragmatic Approach to Genetics (Lanham, Md.: Rowman and Littlefield, 1997).
12 Обзор современного состояния генной инженерии зародышевых путей человека см.: сборник под редакцией Gregory Stock and John Campbell, Engineering the Human Germline: An Exploration of the Science and Ethics of Altering the Genes We Pass to Our Children (New York: Oxford University Press, 2000); Marc Lappe, 'Ethical Issues in Manipulation the Human Germ Line', в сборнике под редакцией Peter Singer and Helga Kuhse, Bioethics: An Anthology (Oxford: Backwell, 1999), p. 156; и Mark S. Frankel and Audrey R. Chapman, Human Inheritable Genetic Modifications: Assessing Scientific, Ethical, Religious, and Policy Issues (Washington, D.C.: American Association for the Advance of Science, 2000).
13 О технологии искусственных хромосом см.: John Campbell and Gregory Stock, 'A Vision for Practical Human Germline Engineering' в сборнике под редакцией Stock and Campbell (2000), pp. 9-16.
14 Edward O. Wilson, 'Reply to Fukuyama', The National Interest, no. 56 (Spring 1999): 35-37.
15 Gina Kolata, Clone: The Road to Dolly and the Path Ahead (New York: William Morrow, 1998), p. 27.
16 W. French Anderson, 'A New Front in the Battle Against Disease', в сборнике под редакцией Stock and Campbell (2000), p. 43.
17 Fred Charles Ikle, 'The Deconstruction of Death', The National Interest, no. 62 (Winter 2000/01): 91-92.
18 Kolata (1998), pp. 120-156.
19 Nicholas Eberstadt, 'Asia Tomorrow, Gray and Male', The National Interest no. 53 (1998): 56-65; Terence H. Hull,
326
'Recent Trends in Sex Ratios at Birth in China', Population and Development Review 16 (1990): 63-83; Chai Bin Park, 'Preference for Sons, Family Size, and Sex Ratio: An Empirical Study in Korea', Demography 20 (1983): 333-352; Barbara D. Miller, The Endangered Sex: Neglect of Female Children in Rural Northern India (Ithaca, N.Y., and London: Cornell University Press, 1981).
20 Elizabeth Croll, Endangered Daughters: Discrimination and Development in Asia (London: Routledge, 2001); и Ansley J. Coale and Judith Banister, 'Five Decades of Missing Females in China', Demography 31 (1994): 459-479.
21 Gregory S. Kavka, 'Upside Risks', в сборнике под редакцией Carl F. Cranor, Are Genes Us?: Social Consequences of the New Genetics (New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1994), p. 160.
22 Этот сценарий предложил Чарльз Мюррей; см.: Charles Murray, 'Deeper into the Brain', National Review 52 (2000): 46-49.
Глава 6. Почему нам следует беспокоиться
1 Среди многочисленных статей Рифкина по биотехнологии назовем: Rifkin, Algeny: A New Word, a New World (New York: Viking, 1983); и Who Should Play God? (New York: Dell, 1977) в соавторстве с Ted Howard.
2 За указание на роль в этом деле Хэлдейна, Бернала и Шоу я благодарен Майклу Линду.
3 Цитируется в работе: Diane В. Paul, Controlling Human Heredity: 1865 to the Present (Atlantic Highlands, N.J.: Humanities Press, 1995), p. 2. См. также ее статью 'Eugenic Anxieties, Social Realities, and Political Choices', Social Research 59 (1992): 663-683. См. также: Mark H. Haller, Eugenics: Hereditarian Attitudes in American Thought (New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1963).
327
4 См.: Henry P. David and Jochen Fleischhacker, 'Abortion and Eugenics in Nazi Germany', Population and Development Review 14 (1988): 81-112.
5 Классическая работа по этому вопросу: Robert Jay Lifton, The Nazi Doctors: Medical Killing and the Philosophy of Genocide (New York: Basic Books, 1986).
6 Gunnar Broeberg and Nils Roll-Hansen, Eugenics and the Welfare State: Sterilization Policy in Denmark, Sweden, Norway, and Finland (East Lansing, Mich.: Michigan State University Press, 1996). См. также: Mark В. Adams, The Wellborn Science: Eugenics in Germany, France, Brazil and Russia (New York and Oxford: Oxford University Press, 1990).
7 Историю евгеники в Китае см.: Frank Dikotter, Imperfect Conceptions: Medical Knowledge, Birth Defects and Eugenics in China (New York: Columbia University Press, 1998). См. также его статью 'Throw-Away Babies: The Growth of Eugenics Policies and Practices in China', The Times Literary Supplement, January 12, 1996, pp. 4-5; и Veronica Pearson, 'Population Policy and Eugenics in China', British Journal of Psychiatry 167 (1995): 1-4.
8 Diane B. Paul, 'Is Human Genetics Disguised Eugenics?' в сборнике под редакцией David L. Hull and Michael Ruse, The Philosophy of Biology (New York: Oxford University Press, 1998), pp. 536ff.
9 Pearson (1955), p. 2.
10 Matt Ridley, Genome: The Autobiography of a Species in 23 Chapters (New York: HarperCollins, 2000), pp. 297-299.
11 Robert L. Sinsheimer, 'The Prospect of Designed Genetic Change', в сборнике под редакцией Ruth F. Chadwick, Ethics, Reproduction, and Genetic Control, rev. ed. (London and New York: Routledge, 1992), p. 145.
12 Демографическая политика Китая 'одна семья - один ребенок' и принудительные аборты вызвали серь-
328
езный протест среди многих консервативных групп в США. См.: Steven Mosher, A Mother's Ordeal: One Woman' against China's One-Child Policy (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1993).
13 Kate Devine, 'NIH Lifts Stem Cell Funding Ban, Issues Guidelines', The Scientist 14, no. 18 (2000): 8.
14 Charles Krauthammer, 'Why Pro-Lifers Are Mising the Point: The Debate over Fetal-Tissue Research Overlooks the Big Issue', Time, February 12, 2001, 60.
15 Virginia I. Postrel, The Future and Its Enemies: The Growing Conflict over Creativity, Enterprise and Progress (New York: Touchstone Books, 1999), p. 168.
16 Mark K. Sears et al., 'Impact of Bt Corn Pollen on Monarch Butterflies: A Risk Assessment', Proceedings of the National Academy of Science 98 (October 9, 2001): 11 937-11 942.
17 Разумное обсуждение некоторых возможных негативных экстернальностей биотехнологии см.: Gregory S. Kavka, 'Upside Risks', в сборнике под редакцией Carl F. Cranor, Are Genes Us?: Social Consequences of the New Genetics (New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1994).
18 John Colapinto, As Nature Made Him: The Boy Who Was Raised As a Girl (New York: HarperCollins, 2000), p. 58.
19 Colapinto (2000), pp. 69-70.
20 Kavka, в сборнике под редакцией Cranor (1994), pp. 164-165.
21 Richard D. Alexander, How did Human Evolve? Reflections on the Uniquely Unique Species (Ann Arbor, Mich. Museum of Zoology, University of Michigan, 1990), p. 6.
22 Платон, 'Республика', Книга V, 457C-E.
23 Gary S. Becker, 'Crime and Punishment: An Economic Approach', Journal of Political Economy 76 (1956): 168-217.
329
Глава 7. Права человека
1 Цитата взята из протокола одной конференции, приведенного в сборнике под редакцией John Stock and Gregory Campbell, Engineering the Human Germline: An Exploration of the Science and Ethics of Altering the Genes We Pass to Our Children (New York: Oxford University Press, 2000), p. 85.
2 Cm. Ronald M. Dworkin, Life's Dominion: An Argument about Abortion, Euthanasia, and Individual Freedom (New York: Vintage Books, 1994).
3 John A. Robertson, Children of Choice: Freedom and the New Reproductive Technologies (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1994), pp. 33-34.
4 Ronald M. Dworkin, Sovereign Virtue: The Theory and Practice of Equality (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2000), p. 452. Блестящую критику этой точки зрения см.: Adam Wolfson, 'Politics in a Brave New World', Public Interest no. 142 (Winter 2001): 31-34.
5 Термин 'натуралистическое заблуждение' фактически создал G. E. Moore. См. его работу Principia Ethica (Cambridge: Cambridge University Press, 1903), p. 10.
6 Пример недавнего такого утверждения см.: Alexander Rosenberg, Darwinism in Philosophy, Social Science, and Policy (Cambridge: Cambridge University Press, 2000), p. 120.
7 Paul Ehrlich, Human Natures: Genes, Cultures, and the Human Prospect (Washington, D.C./Covelo, Calif: Island Press/Shearwater Books, 2000), p. 309.
8 William F. Shutz, письмо к редактору The National Interest, no. 63. (Spring 2001): 124-125.
9 Дэвид Юм, 'Трактат о природе человека', Книга III, часть 1, раздел 1.
10 Robin Fox, 'Human Nature and Human Rights', The National Interest, no. 62 (Winter 2000/01): 77-86.
330
11 Там же, р. 78.
12 Alasdair Maclntire, 'Hume on 'Is' and 'Ought'', Philosophical Review 68 (1959): 451-468.
13 Утверждение сделано в статье Robert J. McShea, 'Human Nature Theory and Political Philosophy', American Journal of Political Science 22 (1978): 656-679. Типичный пример неправильного понимания Аристотеля см.: Allen Buchman and Norman Daniels et al., From Chance to Choice: Genetics and Justice (New York and Cambridge: Cambridge University Press, 2000), p. 89.
14 Robert J. McShea, Morality and Human Nature: A New Route to Ethical Theory (Philadelphia: Temple University Press, 1990), pp. 68-69.
15 Обсуждение взглядов Бентама см.: Charles Taylor, Sources of the Self: The Making of the Modern Identity (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1989), p. 332.
16 Юма неверно интерпретируют как некоего протокантианца, хотя на самом деле он точно попадает в более старую традицию вывода прав из природы человека.
17 Иммануил Кант, 'Основы метафизики морали'...
18 В том числе Maclntyre (1959), pp. 467-468.
19 John Rawls, A Theory of Justice, rev. ed. (Cambridge, Mass.: Harvard/Belknap, 1999), p. 17.
20 Там же, стр. 347-365.
21 William A. Galston, 'Liberal Virtues', American Political Science Review 82, no. 4 (December 1988): 1277-1290.
22 Аккерман цитируется в William A. Galston, 'Defending Liberalism', American Political Science Review 76 (1982): 621-626.
23 См., например: Allan Bloom, Giants and Dwarfs: Essays 1960-1990 (New York: Simon and Schuster, 1990).
24 Rawls (1990), p. 433.
25 Dworkin (2000), p. 448.
26 Robertson (1994), p. 24.
331
27 Дело 'Кейси против искусственного ограничения состава семьи' (Casey v. Planned Parenthood) цитируется в Hadley Arkes, 'Liberalism and the Law', в сборнике под редакцией Hilton Kramer and Roger Kimball, The Betrayal of Liberalism: How the Disciples of Freedom and Equality Helped Foster the Illiberal Politics of Coercion and Control (Chicago: Ivan R. Dee, 1999), pp. 95-96. Аркес дает хорошую критику этой позиции и показывает, как она отличается от точки зрения авторов Конституции и Билля о правах, утверждавших естественность права. См. также критику толкования религиозной свободы как свободы, в сущности, создавать собственную религию: Michael J. Sandel, Democracy's Discontent: America in Search of a Public Philosophy (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1996), pp. 55-90.
28 Хронику вырождения современных понятий о свободе через Ницше и Хайдеггера до релятивизма можно найти в: Allan Bloom, The Closing of the American Mind (New York: Simon and Schuster, 1987).
29 Множество примеров этому см.: Frans de Waal, Chimpanzee Politics: Power and Sex among Apes (Baltimore: John Hopkins University Press, 1989).
30 Francis Fukuyama, The Great Disruption: Human Nature and the Reconstituction of Social Order (New York: Free Press, 1999), pp. 174-175. (Русский перевод: Фрэнсис Фукуяма, Великий разрыв.)
31 Термин 'оборонная модернизация' описывает процесс, в котором внешняя военная конкуренция вынуждает проводить изменения во внутренней социополитической организации и вводить новшества. Примеров тому множество, от реформ в Японии после реставрации Мейдзи и до Интернета.
32 Francis Fukuyama, 'Women and the Evolution of World Politics', Foreign Affairs 77 (1998): 24-40.
332
33 Robert Wright, Nonzero: The Logic of Human Destiny (New York: Pantheon, 2000).
34 Интеллектуальный пейзаж по вопросу группового отбора недавно несколько изменился в результате работы таких биологов, как Дэвид Слоан Уилсон, который приводит аргументы в пользу многоуровневого отбора (то есть и индивидуального, и группового). См.: David Sloan Wilson and Elliot Sober, Unto Others: The Evolution and Psychology of Unselfish Behavior (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1998).
35 Подробнее см.: Фрэнсис Фукуяма, 'Конец истории и последний человек', часть II, 'Старость человечества'.
Глава 8. Природа человека
1 Paul Ehrlich, Human Natures: Genes, Cultures, and the Human Prospect (Washington, D.C. / Covelo, Calif.: Island Press / Shearwater Books, 2000), p. 330. Обзор работы Эрлиха см.: Francis Fukuyama в Commentary, February 2001.
2 David L. Hull, 'On Human Nature', в сборнике под редакцией David L. Hull and Michael Ruse, The Philosophy of Biology (New York: Oxford University Press, 1998), p. 387.
3 Александр Розенберг, например, утверждает, что нет 'существенных' характеристик вида, поскольку все эти характеристики имеют разброс, а медиана не представляет собой сути. Это просто игра семантикой: каждый, кто пишет о 'природе' или 'сути' конкретного вида, фактически говорит о медиане распределения. Alexander Rosenberg, Darwinism in Philosophy, Social Science, and Policy (Cambridge: Cambridge University Press, 2000), p. 121. См. также: David L. Hull, 'Species, Races and Genders: Differences Are Not Deviations' в сборнике под редакцией
333
Robert F. Weir and Susan С. Lawrence, Genes, Humans, and Self-Knowledge (Iowa City: University of Iowa Press, 1994), p. 207.
4 Michael Ruse, 'Biological Species: Natural Kinds, Individuals, or What?', British Journal for the Philosophy of Science 38 (1987): 225-242.
5 См. в числе прочего: Richard С. Lewontin, Steven Rose et al., Not in Our Genes: Biology, Ideology, and Human Nature (New York: Pantheon Books, 1984); Lewontin, The Doctrine of DNA: Biology as Ideology (New York: HarperPerennial, 1992); и Lewontin, Inside and Outside: Gene, Environment, and Organism (Worcester, Mass.: Clark University Press, 1994).
6 Lewontin (1994), p. 5.
7 Lewontin, Rose et al. (1984), pp. 69 ff.
8 Я говорю 'почти исключительно', потому что, как было замечено в предыдущей главе, современные этологи показали, что некоторые виды, например шимпанзе, способны передавать знания культурально, а потому у них существуют в определенной степени культурные различия между разными группами.
9 См. также: Leon Eisenberg, 'The Human Nature of Human Nature', Science 176 (1972): 123-128.
10 Ehrich (2000), p. 273.
11 Аристотель, 'Никомахийская этика', 11.16 1103a24-26.
12 Там же, V.76 1134b29-32.
13 См.: Аристотель, 'Политика', I.2, 1253а29-32.
14 Roger D. Masters, 'Evolutionary Biology and Political Theory', American Political Science Review 84 (1990): 195-210; Beyond Relativism: Science and Human Values (Hanover, N.H.: University Press of New England, 1993); и в соавторстве с Margaret Gruter, The Sense of Justice: Biological Foundations of Law (Newbury Park, Calif: Sage Publications, 1992).
334
15 Michael Ruse and Edward O. Wilson, 'Moral Philosophy and Applied Science: A Darwinian Approach to the Foundations of Ethics', Philosophy 61 (1986): 173-192.
16 Larry Arnhart, Darwinian Natural Right: The Biological Ethics of Human Nature (Albany, N.Y.: State University of New York Press, 1998).
17 Критику взглядов Арнхарта и дискуссию по ним см.: Richard F. Hassing, 'Darwinian Natural Right?', Interpretation 27 (2000): 129-160; и Larry Arnhart, 'Defending Darwinian Natural Right', Interpretation 27 (2000): 263-277.
18 Arnhart (1998), pp. 31-36.
19 Donald Brown, Human Universals (Philadelphia: Temple University Press, 1991), p. 77.
20 См., например: Steven Pinker and Paul Bloom, 'Natural Language and Natural Selection', Behavioral and Brain Sciences 13 (1990): 707-784; и Pinker, The Language Instinct (New York: HarperCollins, 1994).
21 Критику этих высказываний см.: Frans de Waal, Chimpanzee Politics: Power and Sex among Apes (Baltimore: John Hopkins University Press, 1989), pp. 57-60.
22 Утверждение о времени сделал Бенджамен Ли Уорф относительно племени хопи, а утверждение по поводу цвета давно стало общим местом в учебниках антропологии. См.: Brown (1991), pp. 10-11.
23 Джон Локк, 'Эссе о природе человеческого понимания', Книга I, глава 3, раздел 7.
24 Там же, Книга I, глава 3, раздел 9.
25 Robert Trivers, 'The Evolution of Reciprocal Altruism', Quaterly Review of Biology 46 (1971): 35-56; см. также: Trivers, Social Evolution (Menlo Park, Calif.: Benjamin/ Cummings, 1985).
26 Sarah B. Hrdy and Glenn Hausfater, Infanticide: Comparative and Evolutionary Perspectives (New York: Aldine
335
Publishing, 1984); R. Muthalakshmi, Female Infanticide: Its Causes and Solutions (New Delhi: Discovery Publishing House, 1997); Lalita Panigrahi, British Social Policy and Female Infanticide in India (New Delhi: Munshiram Manoharlal, 1972); Maria W. Piers, Infanticide (New York: W. W. Norton, 1978).
27 По этому поводу см.: Arnhart (1998), pp. 119-120.
28 Если посмотреть на источники Локка по инфантициду, то они попадают в категорию литературы об экзотических путешествиях, которой много писалось в сем-надцатом-восемнадцатом веках, чтобы поразить европейцев необычностью и дикостью дальних стран.
29 Peter Singer and Susan Reich, Animal Liberation (New York: New York Review Books, 1990), p. 6; Peter Singer and Paola Cavalieri, The Great Ape Project: Equality Beyond Humanity (New York: St. Martin's Press, 1995).
30 Утверждение принадлежит Джереми Бентаму; его повторяют Сингер и Райх (Singer and Reich, 1990).
31 См.: John Tyler Bonner, The Evolution of Culture in Animals (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1980).
32 Frans de Waal, The Ape and the Sushi Master (New York: Basic Books, 2001), pp. 194-202.
33 Там же, pp. 64-65.
34 Питер Сингер (Singer and Reich, 1990) делает странное заявление, что борьба за равенство - это нравственная идея, и она никак не зависит от того, существует ли это равенство фактически. Он говорит: 'Невозможно логически строго обосновать, будто различие в возможностях двух людей оправдывает какое бы то ни было различие внимания, которое мы уделяем их нуждам и интересам...' (pp. 4-5). Это попросту неверно: поскольку дети разумом не обладают еще в должной мере и не имеют достаточного жизненного опыта, мы не даем им той же свободы, что и взрослым, и относимся к ним по-
336
иному. Сингеру не удается ответить на вопрос, откуда берется моральная идея равенства или почему она должна быть более неодолимой, чем идея ранжировать все природное творение иерархически. В другом месте он говорит: 'Основной элемент - учет интересов создания, каковы бы эти интересы ни были - должен, согласно принципу равенства, быть распространен на все существа, белые и черные, мужчин и женщин, на людей и на не людей' (р. 5). Сингер не ставит явно вопроса о том, должны ли мы уважать интересы таких созданий, как мухи и комары, не говоря уже о вирусах и бактериях. Он может счесть эти примеры не относящимися к делу, но это не так: природа прав вида зависит от природы этого вида.
Глава 9. Человеческое достоинство
1 Clive Staples Lewis, The Abolition of Man (New York: Touchstone, 1944), p. 85.
2 Совет Европы, Проект дополнительного протокола по правам человека и биомедицине, О запрете клонирования людей, Документ 7884 от 16 июля 1997 года.
3 Это тема второй части книги Фрэнсиса Фукуямы 'Конец истории и последний человек'.
4 Интерпретацию этого отрывка из Токвиля см.: Francis Fukuyama, 'The March of Equality', Journal of Democracy 11 (2000): 11-17.
5 Иоанн Павел Второй, 'Послание Папской академии наук', 22 октября 1996 года.
6 Daniel С. Dennett, Darwin's Dangerous Idea: Evolution and the Meaning of Life (New York: Simon and Schuster, 1995), pp. 35-39; см. также: Ernst Mayr, One Long Argument: Charles Darwin and the Genesis of Modern Evolutionary Thought (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1991), pp. 40-42.
337
7 Michael Ruse and David L. Hull, The Philosophy of Biology (New York: Oxford University Press, 1998), p. 385.
8 Lee M. Silver, Remaking Eden: Cloning and Beyond in a Brave New World (New York: Avon, 1998), pp. 256-257.
9 Ruse and Hull (1998).
10 Silver (1998), p. 277.
11 Фридрих Ницше, 'Так говорил Заратустра', часть первая, раздел 5.
12 Charles Taylor, Sources of the Self: The Making of Modern Identity (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1989), pp. 6-7.
13 Более подробную защиту этого предложения см.: Francis Fukuyama, The Great Disruption: Human Nature and the Reconstruction of Social Order, part II (New York: Free Press, 1999). (Русский перевод: Фрэнсис Фукуяма, Великий разрыв, часть II.)
14 Аристотель, 'Политика', 1.2.13, 1254b, 16-24.
15 Там же 1.2.18, 1255а, 22-38.
16 Там же 1.2.19, 1255b, 3-5.
17 См., например: Dan W Brock, 'Human Genome Project and Human Identity' в сборнике под редакцией Robert F. Weir and Susan С. Lawrence, Genes, Humans and Self-Knowledge (Iowa City: University of Iowa Press, 1994), pp. 18-23.
18 Эту возможность уже предполагал Чарльз Мюррей. См.: Charles Murray, 'Deeper into the Brain', National Review 52 (2000): 46-49.
19 Peter Sloterdijk, 'Regeln für den Menschenpark: Ein Antwortschreiben zum Brief über den Humanismus', Die Zeit, no. 38, 16 сентября 1999 года.
20 Jürgen Habermas, 'Nicht die Natur verbietet das Klonen. Wir Müssen selbst entscheiden. Eine Replik auf Dieter E. Zimmer', Die Zeit, no. 9, 19 февраля 1998 года.
338
21 Дискуссию по этому вопросу см.: Allen Buchman and Norman Daniels et al., From Chance to Choice: Genetics and Justice (New York and Cambridge: Cambridge University Press, 2000), pp. 17-20. См. также: Robert H. Blank and Masako N. Darrough, Biological Differences and Social Equality: Implication for Social Policy (Westport, Conn.: Greenwood Press, 1983).
22 Ronald M. Dworkin, Sovereign Virtue: The Theory and Practice of Equality (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2000), p. 452.
23 Laurence H. Tribe, 'Second Thoughts on Cloning', The New York Times, December 5, 1997, p. A31.
24 Иоанн Павел Второй (1996).
25 О значении этого 'онтологического скачка' см.: Ernan McMullin, 'Biology and the Theology of Human', в сборнике под редакцией Phillip R. Sloan, Controlling Our Desires: Historical, Philosophical, Ethical, and Theological Perspectives on the Human Genome Project (Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame Press, 2000), p. 367.
26 И действительно, очень трудно найти дарвинистское объяснение, почему людям нравится музыка. См.: Steven Pinker, How the Mind Works (New York: W. W. Norton. 1997) pp. 528-538.
27 См., например: Arthur Peacocke, 'Relating Genetics to Theology on the Map of Scientific Knowledge' в Sloan (2000), pp. 346-350.
28 Точные слова Лапласа таковы: 'Следовательно, мы должны считать теперешнее состояние вселенной [не только солнечной системы] следствием ее предшествующего состояния и причиной последующего. Если бы существовал разум, одновременно способный охватить все силы, одушевляющие природу, и все положения созданий, ее составляющих, - разум достаточно обширный, чтобы подвергнуть эти данные [начальные усло-
339
вия] анализу, - он бы в одной формуле объединил движения величайших тел и легчайших атомов во вселенной, для него не было бы ничего неясного в будущем, как и в прошлом, все это было бы перед его глазами. Регулярность, которую астрономия показывает нам в движениях комет, несомненно, присутствует во всех явлениях. Кривая, которую описывает простая молекула воздуха или пара, регулируется так же твердо, как орбита планеты; и единственное между ними различие заключается в нашем невежестве. Цитируется в: Final Causality in Nature and Human Affairs, под редакцией Richard F. Hassing (Washington, D.C.: Catholic University Press, 1997), p. 224.
29 Hassing (1997), pp. 224-226.
30 Peacocke, в сборнике под редакцией Sloan (2000), p. 350.
31 McMullin, в сборнике под редакцией Sloan (2000), p. 374.
32 По этому вопросу см.: Roger D. Masters, 'The Biological Nature of the State', World Politics 35 (1983): 161-163.
33 Andrew Goldberg and Christophe Boesch, 'The Culture of Chimpanzee', Scientific American 284 (2001): 60-67.
34 Larry Arnhart, Darwinian Natural Right: The Biological Ethics of Human Nature (Albany, N.Y.: State University of New York Press, 1998), pp. 61-62.
35 Одним исключением из этого правила представляются туземные племена американского северо-западного тихоокеанского побережья: общество охотников и собирателей, по всей видимости, создавшее государство. См.: Robert Wright, Nonzero: The Logic of Human Destiny (New York: Pantheon, 2000), pp. 31-38.
36 Stephen Jay Gould and R.C. Lewontin, 'The Spandrels of San Marco and the Panglossian Paradigm: A Critique of
340
the Adaptionist Programme', Proceeding of the Royal Society of London 205 (1979): 81-98.
37 John R. Searle, The Mystery of Consciousness, (New York: New York Review Books, 1997).
38 Daniel C. Dennett, Consciousness Explained (Boston: Little, Brown, 1991), p. 210.
39 John R. Searle, The Rediscovery of the Mind (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1992), p. 3.
40 Hans P. Moravec, Robot: Mere Machine to Transcendent Mind (New York: Oxford University Press, 1999).
41 Ray Kurzweil, The Age of Spiritual Machines: When Computer Exceed Human Intelligence (London: Penguin Books, 2000).
42 Критику этого положения см.: Colin McGinn, 'Hello HAL', The New York Times Book Review, January 3, 1999.
43 По этому поводу см.: Wright (2000), pp. 306-308.
44 Там же, р. 321-322.
45 Robert J. McShea, Morality and Human Nature: A New Route to Ethical Theory (Philadelphia: Temple University Press, 1990), p. 77.
46 В Consciousness Explained Дэниел Деннетт делает следующее парадоксальное заявление: 'Но позволительно спросить: почему должны что-то значить невыполненные желания какого-либо существа, если это не сознательные желания? Я отвечу: а почему должно больше значить, если они сознательные, особенно если сознание - такое свойство, которое никак не поддается исследованию? Почему разбитые надежды 'зомби' значат меньше, чем разбитые надежды сознательного существа? Здесь какой-то фокус с зеркалами, и эти зеркала надо найти и убрать. Сознание, говорите вы, - вот что имеет значение, но сами вы цепляетесь за учения о сознании, которые систематически мешают нам хоть как-то догадаться, почему оно что-то значит' (р. 450). Вопрос Ден-
341
нетта тут же вызывает очередной вопрос: будет ли хоть одному человеку в мире не наплевать на разбитые надежды зомби - кроме случая, конечно, когда данный зомби был этому человеку полезен?
47 Jared Diamond, The Third Chimpanzee (New York: HarperCollins, 1992), p. 23.
48 Дуализм между рассудком и эмоциями - то есть идею, что они являются различными и отделимыми ментальными свойствами - можно проследить до Декарта (см.: 'Страсти души', раздел 47). Эта дихотомия стала с тех пор общепринятой, но она может во многих отношениях вводить в заблуждение. Нейрофизиолог Антонио Дамасио указывает, что в рассуждениях человека обязательно есть то, что он называет соматическими маркерами, - эмоции, которые разум придает определенным идеям или вариантам в процессе обдумывания проблемы, - и это позволяет ускорить многие виды расчетов. Antonio R. Damasio, Decartes ' Error: Emotion, Reason, and the Human Brain (New York: Putnam, 1994).
49 To есть кантианское представление, что нравственный выбор есть акт чистого разума, преодолевающего или подавляющего естественные эмоции, неверно: люди на самом деле совершают нравственный выбор не так. Более обычно для человека противопоставлять одному набору эмоций другой и вырабатывать характер, усиливая приятность правильного нравственного выбора путем привычки.
Глава 10. Политический контроль над биотехнологией
1 Собственный интерес общественных служащих - это изначальная предпосылка школы Общественного Выбора. См.: James M. Buchanan and Gordon Tullock, The Calculus of
342
Consent: Logical Foundations of Constitutional Democracy (Ann Arbor, Mich.: University of Michigan Press, 1962); и Jack High and Clayton A. Coppin, The Politics of Purity: Harvey Washington Wiley and the Origins of Federal Food Policy (Ann Arbor, Mich.: University of Michigan Press, 1999).
2 Цитируется по сборнику под редакцией Gregory Stock and John Campbell, Engineering the Human Germline: An Exploration of the Science and Ethics of Altering the Genes We Pass to Our Children (New York: Oxford University Press, 2000), p. 78.
3 Общую теорию, почему государство может легитимно вмешиваться в семейные вопросы, см.: Gary S. Becker, 'The Family and the State', Journal of Law and Economics 31 (1988): 1-18. Беккер утверждает, что вмешательство государства необходимо только в тех случаях, когда не представлены адекватно интересы детей, что, похоже, и будет наблюдаться в случае клонирования.
4 Я лично тоже повинен в таком образе мышления. См.: Francis Fukuyama, Caroline Wagner, et al., Information and Biological Revolutions: Global Governance Challenges - A Summary of a Study Group (Santa Monica, Calif.: Rand MR-1139-DARPA, 1999).
5 См., например: P.M.S. Blacket, Fear, War, and the Bomb (New York: McGrawHill, 1948).
6 Etel Solingen, 'The Political Economy of Nuclear Restraint', International Security 19 (1994): 126-169.
7 Frans de Waal, The Ape and the Sushi Master (New York: Basic Books, 2001), p. 116.
8 Лекарства могут утверждаться на национальном уровне и на международном с помощью процедуры взаимного признания.
9 Bryan L. Walser, 'Shared Technical Decisionmaking and the Disaggregation of Sovereignty', Tulane Law Review 72 (1998): 1597-1697.
343
Глава 11. Как регулируется биотехнология сегодня
1 Kurt Eichenwald, 'Redesigning Nature: Hard Lessons Learned; Biotechnology Food: From a Lab to a Debacle', The New York Times, January 25, 2001, p. Al.
2 Donald L. Uchtmann and Gerald C. Nelson, 'US Regulatory Oversight of Agricultural and Food-Related Biotechnology', American Behavioral Scientist 44 (2000): 350-377.
3 Uchtmann and Nelson (2000) и Sarah E. Taylor, 'FDA Approval Process Ensures Biotech Safety', Journal of the American Dietetic Association 10, no. 10 (2000): 3.
4 Все же имеются и критические взгляды на слишком интенсивное регулирование биотехнологии, в частности, со стороны агентства защиты окружающей среды (ЕРА). См.: Henry I. Miller, 'A Need to Reinvent Biotechnology Regulation at the EPA', Science 266 (1994): 1815- 1819.
5 Alan McHughen, Pandora's Picnic Basket: The Potential and Hazards of Genetically Modified Foods (Oxford: Oxford University Press, 2000), pp. 149-152.
6 Lee Ann Patterson, 'Biotechnology Policy: Regulating Risk and Risking Regulation' в сборнике под редакцией Helen Wallace and William Wallace, Policy Making in the European Union (Oxford and New York: Oxford University Press, 2000), pp. 321-323.
7 Технически это выглядит так: импортер, желающий ввезти ГМО в Европу, должен сперва обратиться в соответствующие органы страны-члена, в которую продукт будет завезен в первую очередь. Если эта страна даст согласие, дело передается комиссии в Брюсселе, которая циркулярно рассылает его другим странам-членам ЕС для ознакомления и комментариев. Если ни одна
344
страна-участник не выдвинет возражений, то продукт может продаваться по всему Европейскому Союзу. В 1997 году Австрия и Люксембург внесли проект запрета на импорт и выращивание инсектоустойчивой кукурузы, и комиссия потребовала, чтобы они этот проект отозвали. См.: Ruth MacKenzie and Silvia Francescon, 'The Regulation of Genetically Modified Foods in the European Union: An Overview', N. Y. U Environmental Law Journal 8 (2000): 530-554.
8 Margaret R. Grossman and A. Bryan, 'Regulation of Genetically Modified Organisms in European Union', American Behavioral Scientist 44 (2000): 378-434; и Marsha Echols, 'Food Safety Regulation in the EU and the US: Different Cultures, Different Laws', Columbia Journal of European Law 23 (1998): 525-434.
9 В директивах 1990 года не упоминается принцип осторожности, хотя язык этих документов вполне с ним совместим. Первое явное упоминание принципа осторожности было в Маастрихском договоре от 1992 года. См.: MacKenzie and Francescon (2000); см. также: Jonathan H. Adler, 'More Sorry Than Safe: Assessing the Precautionary Principle and the Proposed International Biosafety Protocol', Texas International Law Journal 35, no. 2 (2000): 173-206.
10 Patterson в сб. Wallace and Wallace (2000), pp. 324-328.
11 Организация мировой торговли, Trading into the Future, 2d ed., rev. (Lausanne: World Trade Organization, 1999), p.19.
12 Lewis Rosman, 'Public Participation in International Pesticide Regulation: When the Codex Commission Decides', Virginia Environmental Law Journal 12 (1993): 329.
13 Aarti Gupta, 'Governing Thade in Genetically Modified Organisms: The Cartagena Protocol on Biosafety', Environment 42 (2000): 22-27.
345
14 Kal Raustiala and David Victor, 'Biodiversity since Rio: The Future on the Convention on Biological Diversity', Environment 38 (1996): 16-30.
15 Robert Paarlberg, 'The Global Food Fight', Foreign Affairs 79 (2000): 24-38; и Nuffield Council on Bioethics, Genetically Modified Crops: The Ethical and Social Issues (London: Nuffield Council on Bioethics, 1999).
16 Henry I. Miller and Gregory Conko, 'The Science of Biotechnology Meets the Politics of Global Regulation', Issues in Science and Technology 17 (2000): 47-54.
17 Henry I. Miller, 'A Rational Approach to Labeling Biotech-Derived Foods', Science 284 (1999): 1471-1472; и Alesander G. Halsberger, 'Monitoring and Labeling for Genetically Modified Products', Science 287 (2000): 431-432.
18 Michуle D. Miller, 'The Informed-Consent Policy of the International Conference on Harmonization of Technical Requirements for Registration of Pharmaceutical for Human Use: Knowledge Is the Best Medicine', Cornell International Law Journal 30 (1997): 203-244.
19 Paul M. McNeill, The Ethics and Politics of Human Experimentation (Cambridge: Cambridge University Press, 1993), pp. 54-55.
20 Там же, pp. 57, 61.
21 Там же, pp. 62-63.
22 Национальная консультативная комиссия по биоэтике, Ethical and Policy Issues in Research Involving Human Participants, Final Recommendations (Rockville, Md.: 2001). См. веб-сайт http://bioethics.gov/press/finalrecom5-18.html.
23 Michele D. Miller (1997); McNeill (1993), pp. 42-43.
24 Образцом труда по этой теме считается: Robert Jay Lifton, The Nazi Doctors: Medical Killing and the Philosophy of Genocide (New York: Basic Books, 1986).
25 В случае Нюренбергского кодекса международное право определило национальную практику, а не наобо-
346
рот, как это чаще бывает. Например, Американская медицинская ассоциация не формулировала собственных правил по проведению экспериментов на людях, пока не был принят Нюренбергский кодекс. См.: Michele D. Miller (1997), p. 211.
26 McNeill (1993), pp. 44-46.
Глава 12. Политика на будущее
1 David Firn, 'Biotech Industry Plays Down UK Cloning Ruling', Financial Times, November 15, 2001.
2 Noelle Lenoir, 'Europe Confronts the Embryonic Stem Cells Research Challenge', Science 287 (2000) 1425-1426; и Rory Watson, 'EU Institutions Divided on Therapeutic Cloning', British Medical Journal 321 (2000): 658.
3 Sherilynn Fiandaca, 'In Vitro Fertilization and Embryos: The Need for International Guidelines', Albany Law Journal of Science and Technology 8 (1998): 337-404.
4 Dorothy Nelkin and Emily Marden, 'Cloning: A Business without Regulation', Hofstra Law Review 27 (1999): 569-578.
5 Наиболее полное развитие темы см.: Leon Kass, 'Preventing a Brave New World: Why We Should Ban Cloning Now', The New Republic, May 21, 2001, pp. 30-39; см. также: Sophia Kolehmainen, 'Human Cloning: Brave New Mistake', Hofstra Law Review 27 (1999): 523-532; Dena S. Davis, 'Religious Attitude towards Cloning: A Tale of Two Creatures', Hofstra Law Review 27 (1999): 569-578; Leon Eisenberg, 'Would Cloned Human Beings Really Be Like Sheep?', New England Journal of Medicine 340 (1999): 471-475; Eric A. Posner and Richard A. Posner, 'The Demand for Human Cloning', Hofstra Law Review 27 (1999): 579-608; и Harold T. Shapiro, 'Ethical and Policy Issues of Human Cloning', Science 277 (1997): 195-197. О различных точках зрения см. также: Glenn McGee, The Human Cloning Debate (Berkley, Calif.: Berkley Hills Books, 1998).
347
6 См. также: Francis Fukuyama, 'Testimony Before the Subcommittee on Health, Committee on Energy and Commerce, Regarding H.R. 1644, 'The Human Cloning Prohibition Act of 2001, and H.R. 2172, 'The Cloning Prohibition Act of 2001'', June 20, 2001.
7 Michel Foucault, Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (New York: Pantheon Books, 1965).
8 Фактически биотехнологическую фирму Genentech обвиняли в попытках протолкнуть применение ее гормона роста для детей малого роста, но без гормональной недостаточности. См.: Torn Wilke, Perilous Knowledge: The Human Genome Project and Its Implications (Berkley and Los Angeles: University of California Press, 1993), pp. 136-139.
9 Lee M. Silver, Remaking Eden: Cloning and Beyond in a Brave New World (New York: Avon, 1998), p. 268.
10 Leon Kass, Toward a More Natural Science: Biology and Human Affairs (New York: Free Press, 1985), p. 173.
11 По этой общей теме см.: James Q. Wilson, Bureaucracy: What Government Agencies Do and Why They Do It (New York: Basic Books, 1989).
12 Eugene Russo, 'Reconsidering Asilomar', The Scientist 14 (April 3, 2000)' 15-21; и Marcia Barinaga, 'Asilomar Revisited: Lessons for Today?', Science 287 (March 3, 2000): 1584-1585.
13 Stuart Auchincloss, 'Does Genetic Engineering Need Genetic Engineers?', Boston College Environmental Affairs Law Review 20 (1993): 37-64.
14 Kurt Eichenwald, 'Redesigning Nature: Hard Lessons Learned; Biotechnology Food: From a Lab to a Debacle', The New York Times, January 25, 2001, p. Al.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие............................................................................7
Часть первая. ПУТИ В БУДУЩЕЕ
1. Повесть о двух антиутопиях............................................13
Лобовое решение............................................................22
Биотехнология и возобновление истории...................25
2. Наука о мозге...................................................................33
Революция в когнитивной неврологии........................35
Наследуемость интеллекта.......................................43
Генетика и преступность.........................................52
Гены и сексуальность: гетеро и гомо.....................58
3. Нейрофармакология и контроль поведения.................65
4. Продление жизни............................................................87
5. Генная инженерия.........................................................107
Путь к младенцам на заказ..........................................113
6. Почему нам следует беспокоиться...............................123
Религиозные соображения...........................................129
Утилитарные соображения..........................................133
Политическая корректность..................................136
Почтение к природе...............................................142
Ограничения утилитаризма...................................145
349
Часть вторая. БЫТЬ ЧЕЛОВЕЧНЫМ
7. Права человека...............................................................151
Разговор о правах.........................................................153
Необходимость прав.....................................................155
Почему учение о натуралистическом заблуждении само есть заблуждение..................................163
8. Природа человека..........................................................186
Contra naturam..............................................................191
Так все-таки что такое человеческая природа?.........199
Заполненная tabula rasa.........................................200
Человеческая специфика и права животных.............205
9. Человеческое достоинство............................................211
Фактор икс....................................................................213
Ухватить власть.............................................................216
Человеческое достоинство возвращается...................228
Части и целое..........................................................230
Сознание..................................................................236
За что бороться.............................................................243
Когда мы становимся людьми?.............................247
Часть третья. ЧТО ДЕЛАТЬ
10. Политический контроль над биотехнологией..........255
Кому решать?............................................................260
Можно ли контролировать технологию?.................264
11. Как регулируется биотехнология сегодня.................275
Нормы для сельскохозяйственной биотехнологии 277 Биотехнология человека..........................282
12. Политика на будущее..................................................287
Где проводить красную черту?.................................292
Начало постчеловеческой истории?........................305
Примечания.........................................................................309
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству АСТ.
Любое использование материала данной книги.
полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Научно-популярное издание Фукуяма Фрэнсис
НАШЕ ПОСТЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ Последствия биотехнологической революции
Научный редактор Б.А. Старостин
Редакторы Г.Г. Мурадян, Е.А. Барзова
Художественный редактор О.Н. Адаскина
Компьютерный дизайн: Н.В. Пашкова
Компьютерная верстка: СБ. Клещев
Технический редактор О В. Панкрашина
Младший редактор E A Лазарева
Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2, 953004 - научная и производственная литература
Санитарно-эпидемиологическое заключение ? 77.99.02.953 Д 000577.02 04 от 03.02.2004 г.
ООО 'Издательство ACT' 667000. Республика Тыва. г. Кызыл, ул. Кочетова, д. 28
Наши электронные адреса: WWW.AST.RU E-mail: astpub@aha.ru
ОАО 'ЛЮКС' 396200, Воронежская обл., п.г.т. Анна, ул. К. Маркса, д. 9
Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии ФГУП "Издательство "Самарский Дом печати"
443080, г. Самара, пр. К. Маркса, 201. Качество печати соответствует качеству предоставленных диапозитивов.
Электронная версия книги: Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека: http://yanko.lib.ru/gum.html || Номера страниц - внизу
update 14.12.07